И тут не к месту вспомнился случай. Девочки в городе катались на каруселях, мелкие совсем такие смешные! Вот Алина за ручку подводит младшую Алёну к качели, помогает сесть на сиденье и сама усаживается на свободное место. Каруселька закрутилась, сестрички вцепились в поручни. Когда время вышло и аттракцион закончился, Алина слезла первая и помогла Алёне спрыгнуть, повела за руку к нам. Я с обеими бабушками сидела на лавочке. Глазёнки у сестричек сияли от восторга, и это были самые приятные моменты в моей жизни. Девочки дружили и во всём помогали друг другу. Я всегда радовалась их дружбе и даже в душе немного завидовала. Мне б такую подружку! Наташка ещё тогда не отбыла в Польшу на зов любви, но виделись мы крайне редко. Пока учились, тесно общались просто не разлей вода дружки. Работать стали и быт заел, всё некогда да недосуг. Когда я замуж выскочила, заглядывали в гости друг к другу только по большим праздникам. Ещё до тесных отношений с Петюнечкой я успела с Натали сгонять в Турцию по двухнедельной путёвке от профсоюза. Сколько мне нервов и подарков стоило подогнать под одни числа обе путёвки в один и тот же отель, билеты туда и обратно на самолёты и прочее, прочее! Зато отдохнули в кои-то веки вдвоём и без помех. Мирно валялись под пальмами, нехотя читали любовные романы и лениво потягивали через трубочки из изящных бокалов разноцветные прохладительные напитки. Отдыхали с размахом, как богатеи, уставшие от колебаний курса доллара. О курортных романах мы не помышляли, не считали это необходимым. По вечерам нам нравилось посещать местные сувенирные лавочки в поисках украшений и интересных кофточек, и сарафанчиков. Там же выбирали подарки родителям и родне. У Наташки тогда имелся постоянный ухажёр Илья, которого за высокий рост и богатырское телосложение, мы поддразнивали, величая Муромцем. Потом они из-за какой-то мелочи поцапались и вдруг разбежались. Илья подозрительно быстро женился на агрономше Светлане. Светка нечета Наташке была не только высокая, но и полногрудая с крутыми бёдрами. Я присутствовала на регистрации брака в колхозном доме культуры и откровенно любовалась колоритной парой.

– Такого парня упустила! –пеняла я Наташке совершенно искренне. Та только фыркала, как старая лошадь и отмахивалась в ответ:

– На мой век найдутся кавалеры!

И конечно нашлись, за огонь девкой ухлёстывала целая толпа парней. Выбор был богатый, вот подруга и заневестилась до неприличия долго. Главное, замуж вышла по любви и за достойного со всех сторон хозяйственного поляка. Он увёз свою красавицу-жену в Польшу и не позволил там ей работать в школе, да и языковый барьер тому был преградой. Сбышек открыл своё дело и усадил жёнушку в лавочку торговать литературой. Доход магазинчик приносил небольшой, но молодожёны не унывали, да и не принято было в нашем окружении рваться к миллионам. Но и нищенствовать также считалось неприличным, ценилась золотая середина.

Не спалось совершенно. На экране телевизора мелькал пляжный детектив. В экране то и дело показывались пальмы, высокие и величественные в своей красе и неподражаемости. Вспомнилось лето, когда мы с Наташкой впервые увидели пальмы воочию, а не на «голубом» экране, впервые потрогали руками тёплые шершавые стволы, прикоснулись к этому заморскому чуду. А небо? Потрясающие яркие небеса чужой страны и такое же прекрасное бескрайнее море! Этот неповторимый солёный запах морской воды, полный восторг! До того давнишнего теперь дня, я лицезрела только небольшое озеро и речку Бульбульку. Вода в речке круглый год была ледяная, и купаться даже в очень жаркое лето в ней могли только очень стойкие и закалённые люди. Обычно я сидела на берегу и бросала камушки в воду. Под шум неторопливо текущей воды хорошо думалось о смысле жизни, о будущем ближайшем и подальше. Наше блёклое северное небо нависало над водой. Ей богу, хочется взять акварельки и добавить яркости бледненьким небесам. И звёзды южные светят ярче, и чернота ночи гуще. Тогда на природе я легко успокаивалась, и никакие стрессы меня не пугали.

А сейчас я взвинчена до предела своих нервных окончаний, и заснуть мешает, раздражает даже бледность размытого сумеречного серого неба. Сегодняшняя щербатая луна, как надкушенный апельсин сияла и ярко выделялась на фоне малюсеньких редких звёздочек. Надоело себя мучить, устала притворяться, что вот-вот усну, отправилась на кухню и включила чайник. Надо было отвлечься от тяжёлых помыслов. Краем глаза зацепила изображение телевизора, в рекламе снова нахваливали янтарные бусы. Наташка в Турции в тот раз накупила множество всяких бус и ожерелий. В самую жару в сиесту мы сидели в номере в приятной прохладе под кондиционером. Красота! Я дремала, уютно устроившись на широкой турецкой кровати, а Натусик перебирала свои вновь приобретённые драгоценности. Подруженька осторожно брала в руки ярко оранжевые бусики, деревянные лаковые, костяные с орнаментом, плетёные из металла, перламутровые пластмассовые и придирчиво рассматривала застёжки и крепления. Наташка что-то умиротворённо мурлыкала себе под нос.

– Ната, ты что там бормочешь? Не иначе колдуешь?

– Ага! Придумываю какие красатулечки с чем надеть. Как ты думаешь, янтарь с чёрным бархатом носят?

– Носят. Разве у тебя в гардеробе имеется чёрное платье и даже бархатное? Что-то про тебя я не знаю, упустили мои глазоньки.

– Платье чёрное и бархатное имеется не у меня, а у мамы. Я ж не всё покупаю для себя любимой, я же не законченная эгоистка.

– Ясненько, а я своей кофточку купила и банный халат.

– Молодец! А моя, как и я обожает обвешиваться всякими безделушками. Я ей ещё фарфоровые бусики отдам, она от таких вещичек без ума.

Тогда мы были молоденькими и глупенькими, на отдыхе в отпуске обе присели на фруктовую диету, заодно решили позаниматься омоложением. Нам по двадцать пять лет тогда было, а мы дурью маялись самочищением от шлаков и токсинов организма. Тогда уже хотелось выглядеть красавицами, или просто ухоженными дамами и как можно больше времени не стареть. Тем же летом я познакомилась с Петечкой. Я никогда не была писаной красавицей, просто аккуратной ухоженной женщиной. Годам к сорока мечтания о красоте небесной приказали долго жить, да и ни к чему мне показалось выглядеть прекрасной феей. Брачные узы не располагали к издевательствам над своим собственным телом в виде хирургического вмешательства для пластической правки лица. Петюнечка и такой меня любил, а я его просто обожала и ни в чём ему отказать не могла.

Вот и ночь прошла, совсем светло стало. Пойду пройдусь, воздухом свеженьким подышу и снова баиньки отправлюсь на кроватку. Вдруг в дверь коротко звякнули. Вышла, откинула крючок, на крылечке стояла Наташа:

– Беганём?

– Беганём, дай только кеды надеть.

Пробежались немного. Наташка украдкой на меня поглядывала, внимательно так смотрела, словно увидела в первый раз.

Вдруг остановилась глянула резко, как ножом резанула и сказала тихо, но так чётко и внятно, что меня пробрало до основания:

– Ты не Марийка!

Она не спрашивала, она даже не сомневалась, сказала, как припечатала. Что мне оставалось делать? Отпираться было совершенно бесполезно, Наташа подругу знала всю от макушки и до пяток. Отпираться не имело никакого смысла, только себе хуже наделаю. Слова Наташи были, как удар поддых, лишили возможности вздохнуть свободно, горло сжала невидимая безжалостная рука. Я никогда раньше не испытывала такого всплеска ужаса. Как только Ната сказала своим суровым голосом, припечатала, что я не Марийка, и сразу мир померк в моих глазах, солнышко стало не таким ласковым, даже небо поблёкло, а бодрящий утренний воздух заставил вздрогнуть. Зелень, которая в изобилии нас окружала, трава, что пробивалась вокруг тропинки в парке уже не радовала глаз. Мои глаза смотрели на Наташку, как глаза кролика на удава, потом мой взгляд соскользнул с сосредоточенного и хмурого лица Наты и невольно обратил внимание на движение. Между нами порхала пёстрая бабочка, обыкновенная среднестатистическая бабочка размеренно взмахивала своими яркими крылышками. Я как зачарованная уставилась на ничем непримечательное насекомое, и это меня спасло. Грудь спонтанно с натугой вздохнула и далее ритмично вздымалась от вздохов и выдохов, как прежде, как всегда.