До последних дней, это глаза любви и совести моей.

Я люблю тебя больше природы, ибо ты как природа важна! Я люблю тебя больше свободы, без тебя мне свобода тюрьма! Я стараюсь любить тебя осторожно, но ничего не получается. Я люблю тебя больше чем можно. Больше чем «не бывает» люблю! И гарантированно больше чем себя! Я люблю тебя больше песен, музыки и стихов, ибо ты это творчество во плоти. Я люблю тебя больше господства — я люблю тебя больше любви!

Мысли Мару устремлялись в похожем ключе.

Ночью — думай обо мне!

Когда идет дождь — думай обо мне!

В любое время года — думай обо мне!

Во сне и на яву — думай обо мне!

В тишине — думай обо мне!

До боли сжав ладонями виски — думай обо мне!

Зажмурившись от счастья и тоски — думай обо мне!

— Думай обо мне всегда мой любимый!!! Закричала Мару и изогнулась дугой, а я ухватил волосы цепкой хваткой и тянул как можно сильнее…

Как же сука хорошо! До невозможности хорошо! До тошноты хорошо! Мы так много хапаем от жизни счастья, что это по праву можно считать человеческим подвигом. Этим достижением мы искупили все грехи на тысячу лет вперед. Отныне мы оба неподсудны, невозбранны! И заслужили прощенья всех — кого убили и причинили раны.

Глава 29

Женская ценность определяется — преданностью, а мужская — способностью оценить её по достоинству. Таисия любила меня и была преданной до гробовой доски, а я в ответ гордился, холил её изо всех сил и чуть ли на руках не носил.

Правда, она скорее испытывала ко мне те чувства, которые испытывает молодой отец, держа в руках новорожденную дочку, а преданность её больше походила — на преданность любимому делу.

Только страсть к любимому делу придает жизни смысл.

Таисия была красивой, восхитительной, зрелой женщиной.Если такая хоть раз за всю многомиллионную историю родится на планете, то для вращающегося шарика это будет большой честью.

Естественная как дитя природы и цветок на городском асфальте.

Тускло и занудно столь редкой женщине жить обычной жизнью… Благо в её серые будни ворвался я и преобразил, исказил дни до изумления, наделил часы и минуты прекрасным и волнующим смыслом.

Мы позволяли себе абсолютно всё кроме секса. Она голая, в одном фартуке, который даже грудь не прикрывает, готовила мне еду. Разделывая тело, копошась в кишках и органах, наши пальцы встречались и сопрокасались в распоротом брюхе, мы и улыбаясь, держали друг дружку за руки.

Женщина жарила нарезанные уши в кляре и кормила меня по одному как любящая мать. Очень часто светила упругой грудью и красивым нижним бельем с намерением поднять аппетит мужчины.

Но стоит отметить, что наши чувства были иные, мы любили взаимно, но не так как любят и желают друг друга возлюбленные под теплым одеялком. Мару прекрасно чувствовала и считывала наши эмоции и ни капельки не ревновала, ведь там и тени намека на секс и флирт не было.

Охх, какая женщина, всем б такую… Таисия была обречена на одиночество с момента рождения, потому что нет и не появиться на свете достойного её тела и души мужчины.

Как же вкусно готовит… Пирожки с кожей вместо теста, напичканные большими пальцами ног. Таисия бережно отколупывала ногтевые пластины, чтобы я не подавился… Золотце моё. Таисия посветила господину жизнь и каждую минуту старалась угодить. Последний милый подарок — вырезанная вилка из бедренной кости.

Из складочек на животе получался отличный пирог. Вырванные языки со сливочным маслом просто объедение… Интересно, а их поедание считается за непрямой поцелуй? Так или иначе, я на всякий случай предупредил, чтобы мне на стол подавали исключительно молодых женщин.

Засахаренные фаланги пальцев улетали в желудок так же быстро как кукурузные палочки. Частенько Таисия разделяла со мной трапезу, пробовала на соль наваристый бульон из большой кастрюли в которой плавала обритая от волос голова.

Моя боевая подруга…

* * *

По приходу меня встретили все. Ярослав на поклоне, Меригуан отдающий честь, Викентий, лезущий обниматься, замявшаяся в проходе Степанида и Дормидонт который, наверное, даже не чухнул что я улетал.

Присутствовали все, кроме неё…

Уже в тот момент, сердце заподозрило неладное…

Поведение омрачилось в миг. Я не пожелал слушать новостные сводки, отругал ни за что Степаниду и Эдуарда, заставил их мыть полы и собирать осколки, поскольку злость выплеснулась на пару десятков разбитых ваз.

И как вишенка на торте, следующим королевским распоряжением, нормы выработки на заводе были повышены в тридцать раз, чтобы люди не бездельничали.

Я ходил мрачнее тучи и настроение можно охарактеризовать — «хоть из дому гони» Замок в миг опустел, никто не желал попадаться на глаза форменному психопату. Желудок просит кушать и только одна Таисия способна удовлетворить его запросы, заодно выясню, почему одна из главных женщин в жизни не встретила меня…

В столовой тишь да гладь, я увидел огромный поднос в длину человека, закрытый металлической крышкой.

Всё-таки любит… Не забыла… Подумал я и открыв блюдо ужаснулся…

Таисия в собственном соку, запеченная и элегантная как селедка под шубой… Сердце пропускает самые болезненные удары в жизни, получить отверткой в бок от быдла в подворотне в сто раз приятнее…

Как только умудрилась приготовить себя и подать… Кто тот причастный? Наверняка велела кому-то принести блюдо по готовности и ни в коем случае не подсматривать… Моя ты дорогая… Разве оно того стоило?

Подруга дней моих суровых, душа с тобою навек повенчана.

Ты всегда была не от мира сего, и я с гордостью приму любое твоё решение. Остается только радоваться, что ты станешь частью моей жизни.

Какая предусмотрительная, не стала солить… я цеплял кусочек на вилку и проводил мясом по зареванным соленым щекам.

Слезы — показатель здоровой души.

Вкуснее в жизни ничего не ел и похоже уже никогда не отведаю. Идеально прожаренное тело, кожа трескается и хрустит при резке. Бедра и ягодицы самое вкусное и дурманящее, грудь на вкус нежная как поцелуй в щечку от матери. Губы и ладони я долго и тщательно ласкаю языком прежде чем прожевать.

Изрыдался как сука…

Режу любимое тело ножом, но претерпеваю ощущения, словно меня заживо полосуют. Больно так, что дыхание прихватывает, но я обязан съесть всё до крайнего кусочка.

Я вылизал блюдо до последней капли жира и специй, к финалу оно было чище чем после мытья с ферри.

Дурочка моя сладенькая…

* * *

С уходом и перевариванием Таисии мир стал серым, и я впал в небольшое горе. Времени грустить нет, как никак за окошком война, но я могу делать себе бесконечные исключения. Как никак, вся военная компания была затеяна ради моего благополучия.

Унывать будем все вместе. С полным помешательством мне необязательно массово убивать и кошмарить людей в подвалах, совать в глотку кипятильники, а в жопу паяльники, забивать гвозди в руку и тратить патроны на дурные головы.

Моя воля окутывает город как тополиный пух в сезон линьки. Люди работают без обеда, завтрака и ужина с улыбкой на губах. Конечно при таком режиме жопа прилипает к спине от голода, но это частности.

Главное, что карательный аппарат упразднен и я могу мобилизовать на погибель многочисленных силовиков с Меригуаном и Серафимом во главе. Пора бы и им понюхать пороха, втереть его в десна.

Они и будут основным ударным костяком при поддержке необученных, вновь рожденных мальцов из кубиков. Я немного снизил требования к интеллекту и внешности и потому выработка людей увеличилась, им всё равно предстоит не генофонд спасать, а сдохнуть на поле битвы, так что пусть будет.

Предприятия расчехляют резервы. Производство военной техники не прекращалось, но людей жесткий дефицит…

Что ж, будем выкручиваться…

* * *