Она моя родина.

Эхх, а вот я… Машинально потрогал зарубцевавшуюся, ободранную щеку и погрустнел. Удивительный я всё-таки человек. Смерть, ранения, влажный кишечник товарища в ладонях, массовые казни пленных и дезертиров не могут заставить рассудок стесняться, а от одной мысли от предстоящей встречи с любимой девушкой в дрожь и холодный пот бросает…

Собственно, весь обратный путь я и просидел на иголках.

Раненый судьбой голодный зверь.

Ожидания были преданы. Родина предстала перед солдатами не такой, какой её ожидали увидеть.

Первое что бросилось в глаза — какое-либо отсутствие поддержки и оваций. Нас не встречали как героев, заблудших детей королевства. Не скандировали приветствия, не кидали цветы к ногам и гусеницам танка. Милые девочки в красивых платьицах не спешили поздравлять ветеранов робким поцелуем в щетинистые щеки.

Почему из прохожих тут только зашуганные работяги, спешащие к проходной?

Никого не оповестили что освободители и защитники вернулись домой?

Улицы на редкость опустевшие, серые и безжизненные, людей нет словно объявили воздушную тревогу. Воздух тяжелый и имеет металлический привкус. Заводы коптят хуже прежнего, черного дыма даже больше, чем при массовой кремации.

Нас временно разместили в палаточном городке недалеко от защитных стен и строго настрого запретили посещать город до особого распоряжения.

И как теперь навестить подругу? Истосковался так, что на луну выть хочется…

Мы около двух недель бездельничали, каждый развлекал себя как мог. Колоды карт в конец иструхлявились, а пошлые анекдоты повторялись десятки тысяч раз, уже не просто не смешно, а глаз дергается…

В город нам по-прежнему запрещено…

Искариот о чём-то переговаривался с Меригуаном и еще парочкой неизвестных закадычных друзей. Во время разговоров они много раз кивали в сторону палаточного городка.

— Какое поганое предчувствие… С войны мне в наследство достались животные инстинкты и в данный момент моё нутро, предчувствие вопят, просто трубят до истерики! Ощущение, словно мы находится в стане врага, а не на обетованной земле. Внутренний голос рвёт глотку и вопит что тут опаснее чем в эпицентре взрыва или ядовитом облаке.

Я не знаю, как объяснить это… Мы же вроде дома… Может таким способом выплескивается накопившийся стресс в организме?

Но всё же почему нас охраняют как заключенных?

— Господин желает видеть тебя. Искариот пригласил меня и еще горстку самых отважных и отчаянных бойцов на аудиенцию к повелителю. Мы редкий случай, те погрешности которым повезло выжить в ситуациях, где жизни нет.

В определенный этап я был убежден в бессмертии. Я верил, что даже если бы меня привязали к столбу и приговорили к расстрелу, то ни один из тысячи палачей не попал бы в сердце и голову.

И вот теперь мы встретимся с самим Им. Он тот, про кого без устали, с детским обожанием в глазах рассказывали учителя, тот, о ком писалось тысячи книг и комплементарных отзывов.

Автор самой известной мужской мантры — руководство мужчин. Та самая библия, что не раз помогала мне в критических ситуациях.

Замок…

Вот значит где и как коротает дни вершитель судеб.

Юноша сидел на троне, внешне по возрасту он такой же, как и мы, даже чуть младше… Рука на подбородке, локоть на подлокотнике, взгляд ленивый, смотрит за каждым робким шагом со снисходительной улыбкой.

— Ну привет мои герои… Вот мы и услышали первую реплику.

— Ты чувствуешь? Шепнул мне на ухо солдатик с правой стороны.

Чувствую… Еще как чувствую… Есть в нём что-то нехорошее, вернее в нём словно совсем нет ничего светлого и положительного. Аура гнетущая, электрические лампочки хоть и накалены до предела, но почти не светят в его присутствии…

Воздух как густое масло… Дышать затруднительно…

Коллектив насторожился.

Глава 27

Игнатий.

Не знаю точно Бога ли я узрел, но то что юноша, лениво развалившийся на троне — высшее существо, стало понятно почти сразу. Он тот, кто породил нашу цивилизацию, с его именем солдаты бежали и погибали в бою, с портретом короля мы учились в школе и боялись оторвать взгляд от тетради, ведь он наблюдал за нами со стены.

Дети вдохновлялись и жили творчеством монарха.

Ребята вспоминали о повелителе в самые тяжелые моменты — в день гибели товарища, когда тоска по родителям сжимает сердце или в бессонные ночи, когда особенно сильно хотелось чувствовать рядом присутствие близкого человека…

Детям всегда нужен кто-то главный, последний, к кому можно апеллировать даже без надежды на быструю помощь. Одно только знание, что Он есть, утешало маленькие сердца.

И вот он перед нами, до Бога можно дотянуться рукой…

Он то божество, перед которым не нужно снимать обувь, становиться на колени и молиться, хотя взгляд говорит, что он был бы не против… Он не просто смотрит на нас сверху, он видит всё изнутри…

Он долго и пронзительно смотрел на нас, словно намеренно желая доставить дискомфорт. У некоторых особенно впечатлительных товарищей со лба струился пот. Я же от волнения перестал чувствовать кончили пальцев на левой руке. Никто не решался обронить слово, даже дышать старались как можно тише, один только отошедший в сторону Искариот, наблюдал за нами с ехидной улыбкой.

— Замечательно! Вы такие закаленные, что даже помешательство и симпатия не работают. Настоящие дети войны! Мои милые игрушечные зеленые солдатики. Вот и первое что он сказал верным поданным.

— Да что ты такое чёрт возьми⁉ Завопил один паренек.

— Это не может быть нашим правителем! Поддержал его друг.

— Мы не за таких проливали кровь! От тебя воняет смертью больше чем от нас! Что ты сделал с нашим королевством? И я не выдержал…

До меня наконец-то дошло… Народ зашуган до смерти под его тиранией. Одного взгляда хватило чтобы понять — он олицетворяет всё худшее, что есть в человеческой природе. В повелителе есть всё — чего мы боимся и с чем никогда бы не хотели столкнуться в жизни.

— Ахахах! В ответ он засмеялся, нет, заржал как невменяемый, припадочный псих.

Один из нас не выдержал и выхватив пистолет из ботинка, выстрелил королю три раза в голову. Правитель упал, товарищ тяжело задышал. Запах пороховых газов немного отрезвил рассудок. Солдаты замерли в ожидании и не понимали, что будет дальше.

Состояние аффекта.

— Вот и настал первый раз, когда оружие использовали против меня. Только вот лоб не раскрошить пистолетному патрону… Искариот плохо следишь за моей безопасностью… В ответ на реплику, главнокомандующий упал на колени и стал биться головой о пол, вымалывая прощенье.

Никогда бы не подумал, что увижу в таком унизительном положении обычно гордого и властного Искариота… Да что он такое? Впрочем, можно спросить…

— Только в мультиках мерзавцы погибают от пуль хороших парней. В реальной жизни мы самые жизнестойкие из всех млекопитающих и зачастую, самые счастливые, поскольку легко добиваемся желанного, ведь ради цели, можно и по головам прогуляться… Больно слушать…

— Что ты такое мразь⁉ Я наставил уже свой пистолет на лежащее королевское тело. Ему что лень даже встать?

— А вам сперва не интересно узнать, кто Вы такие? О чём он говорит черт возьми…

— Помешательством я уже давно могу пересылать воспоминания. Я не понял значение фразы, но на колени упал ежесекундно.

— Как же так… Нам только и оставалось что тяжело вздыхать.

— Родителей никогда не было… Ты создал нас. Он взаправду бог…

— Верно! Я ваш единственный родитель! Я вам и папка, и мамка, а вы моё оружие, прихоть и развлечение! Я закладываю смысл вашей жизни, и он зависит от моих желаний!

— Что ты хочешь от нас, зачем позвал…

— Я всегда любил старые военные фильмы… Вот только снимать кино сейчас трудозатратно и бестолково, да и зачем, если я могу посмотреть ваши приключения от первого лица.