Давно написано. И не злободневно ли еще более сегодня, чем в те времена, когда выводил гневные строки “Клеветникам России” Пушкин? Верно сказано: история развивается циклично.
В памятнике Клыкова Г. К. Жукову увековечен исторический момент, символическое событие мировой истории. И это событие — веха не только в истории России, но и нашего поколения; мы — современники его, и этому поколению должно оставить именно на Красной площади памятный символ. Справедлива мысль Гоголя: чтобы победить народ, нужно лишить его памяти, его героев. У народа должна быть точка отсчета уровня наивысших идеалов, сравнение со святым и нравственным, тогда он и жизнь свою направляет в верное русло. “На Красной площади на протяжении всей русской истории возводились святыни в ознаменование самых значительных событий — Храм Василия Блаженного, Казанский собор, памятник Минину и Пожарскому, — не раз говорил Клыков. — Наш долг — продолжить традицию, и это очень важно как для нравственного здоровья будущих поколений, так и для здоровья ныне живущего”. Сейчас, когда вдохновенная, страстная речь Вячеслава Михайловича отзывается в моей душе эхом времени уже ушедшего, мне особенно дороги воспоминания о той последней встрече с ним в Калуге летом 2005 года. Я входила в огромный зал Скульптурной фабрики, где бывала не раз, — видела “в лесах” и памятник Г. К. Жукову, и Петру I — Вячеслав Михайлович находился где-то высоко, чуть позже я разглядела его “на лесах”. Он работал в полной тишине. Соратники и помощники были тут же, но их присутствия не ощущалось — с таким высоким почтением они к нему относились. Звучала музыка, пел Кубанский народный хор под управлением Захарченко. Позже Вячеслав Михайлович заметил, что всегда работает под музыку. А я, ожидая, когда он спустится с лесов и мы будем говорить — об интервью договорились в Москве по телефону и пришли к общему мнению, что обстоятельной беседа может получиться только здесь, в Калуге, в Москве его разрывали на части, — выстраивала в памяти этапы нашего сотрудничества: первое интервью для “Советской России” в 1987 году накануне присуждения В. М. Клыкову Государственной премии РСФСР, затем запомнившаяся надолго встреча в Смоленске, на празднике Славянской письменности и культуры, где В. М. Клыкова избрали президентом Фонда славянской письменности и культуры…
Почти двадцать лет он был бессменным руководителем Фонда. Он много сделал для того, чтобы Фонд славянской письменности и культуры стал организацией значимой, с которой считались на государственном уровне, добился, чтобы Праздник славянской письменности и культуры получил статус государственного.
А тот, Смоленский, праздник Славянской письменности и культуры вошел в русскую современную историю событием, которое многие его участники запомнили как духовное потрясение. Это случилось на заключительном концерте, когда в завершение праздника народная певица Татьяна Петрова в сопровождении балалайки композитора Юрия Клепалова впервые исполнила песню, сразу же ставшую духовным гимном России конца ХХ-го — начала XXI столетия: “Ой, не время нынче спать, православные!!! Время рать скликать, время Бога молить, чтобы веру дал, ну а главное, чтобы силы дал нам беду отвратить…”.
С Татьяной Петровой Вячеслава Михайловича Клыкова связывали многие годы преданной дружбы. Именно она рассказала мне (она дружит с женой скульптора), что Клыков смертельно болен. Но когда я приехала в Калугу, меня встретил молодой, сильный, красивый человек, полный жизненной энергии. И как-то не поверилось в эти разговоры, подумалось: может, ошибка? Не так все и плохо? Наша встреча была на редкость интересной и радостной, как это и бывало всегда, когда удавалось видеть Клыкова не только мельком, в массе людской, но и говорить с ним обстоятельно, угадывая за сдержанной, даже суровой его манерой общения ту почти детскую непосредственность и ранимость, которые свойственны очень искренним, влюбленным в свое дело русским людям.
“Приглашаете поразмышлять о жизни русской?” — печально спросил он, когда мы поднялись из зала, где была установлена скульптура, и оказались в просторной светлой комнате, где проживала его творческая бригада. Узкая походная кровать в углу у окна, простой сколоченный (наверное, здесь же) стол с лавками. Вячеслав Михайлович почтительно приглашает к столу, по-хозяйски выставляет каравай белого пушистого хлеба, жбан с прозрачным пахучим медом. “Кофе, чай?” — спрашивает отрывисто и располагается за столом для беседы. “Значит, поразмышлять предлагаете?” — повторил он и сам же ответил на свой вопрос. Неожиданно резко для меня: “А вот этого-то как раз я делать и не буду. Давно настала пора действовать, и я работаю в меру своих сил! И ничего другого предложить не могу. Дискуссии отошли в прошлое. Результаты? На мой взгляд — небольшие: страна по-прежнему корчится в муках. Простые люди страдают, задавленные бытом, теряют веру. Мои политические взгляды известны. Пора же наконец повернуть к решительным действиям в опоре на национальный дух народа как в нравственной, так и в экономической, и политической, и общественной жизни страны. Почему именно сейчас я обратился к образу Святослава? Потому что важно в наше теплохладное время дать людям пример смелого и решительного поступка, на который отважился Святослав. Пойти против богатейшего, в то время самого сильного государства, которое не только обирало Русь, но и нещадно унижало славянское население, для этого надо было иметь огромные внутренние силы не только предпринять труднейший поход, но и в прах разгромить противника. В 2005 году, как парад планет, выстроился парад наших исторических побед: 1040 лет со времен разгрома Хазарского каганата, 625 лет победы на Куликовом поле, 190 лет победы над Наполеоном, 60 лет Победы в Великой Отечественной войне. Славные даты! И это далеко не все наши победы. Это судьбоносные вехи нашей национальной истории, и они дают нам основание заложить традицию празднований, поднимающих дух народа. Пусть это будет День Святого Георгия Победоносца 6 мая — на Руси всегда торжественно отмечалась военными парадами эта дата во всех крупных городах России, или День Победы 9 Мая. Но это должен быть великий народный праздник Славы Отечества с участием Александра Невского, Суворова, Кутузова, героев Великой Отечественной войны. На этом празднике большое место должно отводиться молодежи. И это должен быть ГОСУДАРСТВЕННЫЙ праздник! Роль народной песни, народной музыки, народных мелодий и напевов здесь трудно переоценить. А у нас что происходит? Вы слышите по радио народную песню? Все каналы забиты “попсой”, пошлостью, чужими, угнетающими саму природу человека ритмами. Почему государственные структуры к этому безразличны?”
Я затихла. Ответа явно не требовалось, и он, не расположенный было говорить, оживился. Слишком больные струны души были задеты, слишком живым сердцем обладал, слишком неравнодушным к судьбе Родины был этот удивительный человек.
“Высказывают мысль, — говорил он, — что празднование на государственном уровне не дает того эффекта естественности происходящего, который был, скажем, когда Праздники славянской письменности и культуры проводились по инициативе и под эгидой общественных организаций. Отвечу: согласен, не дает. И приведу свой пример: пять лет подряд мы проводили под эгидой Фонда славянской письменности и культуры фестиваль имени Надежды Плевицкой. Каждый год. Скромные средства на проведение фестиваля находились, небольшие, но все равно находились. И этот фестиваль стал поистине народным праздником. Не зря же Надежду Васильевну называли “матерью русской народной песни”. Она была почитаема, и чтили ее все — от извозчика и простого крестьянина до царя! Ее любили! Фестиваль ее имени нашел большую поддержку в народе, его ждали. И мы стали ходатайствовать перед Министерством культуры, чтобы праздник стал общегосударственным, проводился на федеральном уровне. Имя великое. Если Плевицкой восторгались Шаляпин, Рахманинов, Собинов, который вывел ее на эстраду, какое еще более авторитетное признание может быть? Этот всероссийский фестиваль русской народной песни мог бы поднять в среде молодежи её авторитет. Сейчас, когда она “задвинута” эстрадой, причем чужой, антинародной, это просто необходимо для поднятия духа патриотизма, о необходимости которого громогласно заявлено с государственных трибун. Так мы рассуждали, обращаясь со своим ходатайством к власти, в частности к Швыдкому, в то время министру культуры. С предложением об учреждении под эгидой государства Фестиваля русской народной песни имени Надежды Васильевны Плевицкой обратились мы и к губернатору Курской области — и добились: решение состоялось. После “доблестного” распоряжения министра Швыдкого прошло три года — ни конкурса, ни просто фестиваля. Три года! Я снова обращаюсь к губернатору: как же так?! — Да, вот, у нас много событий… — Ну, событий всегда будет много, разве это отношение к исконной русской культуре?!! Положена традиция, ее нужно продолжать! Именно на курской земле, здесь родина Плевицкой. И фестиваль должен проходить именно в местах, где расположено ее родное село Винниково. Потом с полян и уличных площадок фестиваль переходит в помещение Драмтеатра, уже в Курске, как заключительный аккорд фестиваля — гала-концерт. Это всегда интересно. Народная песня есть народная песня. Пока народ поет, он жив. Забудет свою народную песню — с ним можно делать все что угодно. Вы знаете, какие средства выделило Министерство культуры на этот фестиваль? Сто пятьдесят тысяч рублей! Ну, что же это такое? Курский губернатор Михайлов дал триста тысяч. Слава Богу! Сейчас председателем жюри конкурса имени Надежды Плевицкой избрана Александра Стрельченко. Уже подали заявки 60 коллективов, вплоть до Капеллы под управлением Владислава Чернушенко. А первым лауреатом конкурса имени Надежды Плевицкой была Татьяна Петрова. Собственно, именно с ней мы и стали зачинателями этого конкурса. А случилось это так: ехали на праздник “Играй, гармонь!”, который проводился в Советском районе Курской области. Ехали мы с Татьяной Петровой в одной машине, с нами был и Харин Валерий Михайлович. И Татьяна вдруг говорит: “Тут где-то поблизости село Винниково, где родилась Плевицкая”. А Харин поддержал: “Да, вот сейчас тут и поворот будет!” Мы повернули. Приехали в село рано, часов семь. Идет баба с полным ведром молока, доярка. Я — к ней, спрашиваю: “А вы не скажете, где тут музей Надежды Плевицкой?” — “Это Винниковой, что ли? Да вот там, в школе, там, где раньше ее имение было”.
