Проснулся я утром с больной головой. Вчера отмечали юбилей моего друга и одноклассника Женьки. Женька к тому же мой сосед, живет в другом подъезде. Интересно, как он сейчас, может, тоже «болеет»? Я поднялся с кровати и пошел на кухню выпить аспирин и завтрак какой-нибудь приготовить. Жена-то уехала в санаторий, ей бесплатную путевку дали. Отчего же не поехать, тем более в Крым, да еще и в Феодосию?!

Я принял душ и после всех процедур налил себе чашечку ароматного кофе. Привыкли мы с женой по утрам пить кофе, ничего не поделаешь. Это у нас уже как ритуал. Кофе взбодрил, а аспирин успокоил больную голову, и она начала что-то медленно, но соображать. Вдруг ни с того ни с сего вспомнилась мне старая история, связанная с Женькой. Отчего вдруг?

После окончания школы я задумался, что надо куда-то пойти работать. Временно, так как я готовился к поступлению в институт. Но куда пойти, я не знал. И тут мне мама подсказала, что было бы неплохо устроиться в школу лаборантом по химии. Да-да, именно в ту школу, где я учился. И ходить далеко не нужно, и время свободное будет для подготовки к поступлению в вуз.

Мама помогла мне в трудоустройстве, так как оказалось, что это не так просто и все надо делать через знакомых. Благо у нее они были. И вот я лаборант в кабинете химии. В школе химия мне давалась легко, да и было интересно ее изучать. Но на уроке я всегда находился в помещении и не знал о том, что происходило в лаборатории. О, а это надо видеть! Сколько там всяких колбочек, пробирок, трубочек, различных по конфигурации сосудов, а главное, химических препаратов.

Все это просто завораживало. Ощущение, что ты попал куда-то в прошлые времена, в какую-то пещеру алхимиков, которые прямо сейчас превращают камни в золотые слитки. Конечно, золота я не увидел, а вот работы оказалось много, хотя учебный процесс закончился и все были на каникулах.

Вот в одно свободное теплое летнее утро мы с ребятами собрались в лесополосу, которая находилась неподалеку от жилых домов. По выходным туда всегда приходили люди, живущие рядом. Так и мы тоже отправились. Нашли подходящую полянку, на ней и расположились. Под солнышком позагорали, подышали свежим воздухом, вдохнули аромат зеленой травки. Вдруг кто-то сказал:

– Парни, а неплохо бы сейчас по рюмочке выпить?!

Это был Женька, он даже глаза закатил от удовольствия, представив это.

– Да вроде как еще рановато будет, – ответил кто-то из нас.

– Да нормально, где искать будем?

– Это проблема, все закрыто. Время еще не подошло.

И тут Женька говорит:

– Слушай, Юрок, а ты же у нас химик-лаборант, в твоих закромах спирт должен быть? Так давай проверим? – добавил он, почесывая горло и ехидно ухмыляясь.

Мне Женьку стало жалко: человек недавно попал в неприятную ситуацию, может, пойти ему навстречу… А история у него простая: в то время была мода на тюремные наколки, часть молодежи подражала блатным. Романтика такая. Кто-то песни «зековские» пел под гитару, а кто-то наколки себе набивал, сейчас их татухами называют. Так вот Женька сделал себе на руке такую наколку и был очень доволен: всем показывал, хвастался ей. Наколка была в виде надписи «КЛЕН», что в переводе означало: «Клянусь Любить Ее Навеки». Правда, кого любить, Женька не знал, да это и неважно, главное, наколка!

Но сколько ни прячь от родителей это чудо-произведение, все равно они когда-нибудь увидят его. И вот настал этот день. Всыпали Женьке по полной программе. Бедняга был в ужасе от случившегося. И что же предпринять? Все просто, татуировку надо было как-то сводить.

– Юра, что мне делать? – слезно жаловался он. – Родители обещали мне руку отрезать, если завтра я не сведу наколку… – Женька всхлипывал еще громче.

– Да ладно ты, успокойся, – старался я его ободрить. – Они так шутят, хотят, чтобы ты понял и не повторял больше этого.

Где он нашел этот способ, а может, кто ему подсказал (наверное, желая подшутить) – неизвестно, но это было ужасно. Женька взял и насыпал на руку – там, где была наколка – вот прямо насыпал… марганцовку! Перебинтовал, думая, что завтра развяжет бинт – а там все чистенько. Но утром, сняв бинт, он увидел зияющую дыру в руке. Конечно, это так ему сначала лишь показалось. На самом деле, марганцовка сожгла верхний слой кожи, и действительно создавалось ощущение черной зияющей дыры. В общем, картина, мягко скажем, неприятная. После этого случая Женька забыл о наколках навсегда.

Так вот, мне стало жалко Женьку, и я согласился на авантюру со спиртом. Школа была рядом, и мы всей компанией направились в лабораторию, где я трудился. На входе нас спокойно пропустили, так как всех знали: столько лет мы учились здесь, а я к тому же и лаборантом стал.

Спирт, конечно, я достал, но вот почему-то никто не вспомнил о закуске. Были только обычная вода из-под крана и «курятина», в смысле, сигареты покурить. Я взял бутыль и принялся разливать каждому понемногу. Кто-то, выпив, морщился, у кого-то не хватало дыхания, а у кого-то слезы брызнули из глаз… От счастья, что ли?

Но Женька что-то разошелся: может, спирт ему понравился, а может, счастья больше захотелось. Никто не знает. Результат был предсказуем: мы все сильно опьянели от этого «пиршества». Немудрено: и спирт теплый, и закуски нет, и в помещении душно. Ну а Женька вообще «выпал в осадок».

Как покидали школу, никто не помнит. А на следующий день учитель химии пришел на работу и, войдя в лабораторию, увидел картину, от которой его чуть Кондрашка не хватил. Следы нашего празднества были повсюду: колбы и стаканы с недопитым спиртом стояли на столе и, наполовину разлитые, лежали на боку; недокуренные сигареты, где только не валялись… даже кто-то умудрился засунуть их в рот Менделееву (портрету, конечно). Двадцатилитровая бутыль со спиртом была практически пустой! Учитель схватился за голову, а мне дома что-то икнулось…

Учитель тут же доложил обо всем директору, и тот вызвал меня к себе в кабинет.

– Ну, что, лаборант, – тихо начал он, – я вижу, удается тебе проводить опыты с химическими реактивами, – и продолжил уже громче: – Формулу спирта знаешь?

–Да, знаю, – ответил я, надеясь на смягчение наказания.

– А формулу успеха?

– Гм… нет.

– Ты уволен!

Сегодня у меня юбилей – 65 лет! Уж и не знаю – то ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, я не старый, а с другой – совсем не молодой. Многое уже не могу сделать, что по молодости делал. К примеру, раньше на перекладине легко двадцать раз подтягивался, а сейчас и один раз в тягость. Раньше легко мог познакомиться с хорошенькой девушкой на улице, а сейчас даже мысли такой боюсь. Ведь точно скажет: «Ты что, дедуля, свихнулся, что ли?!» Но я же еще не старый. Однако это я так думаю, в ее же глазах я динозавр.

Ладно, вечером будем отмечать это событие, а пока я зашел на работу. Клиент принес кофемашину – сломалась. Я на пенсии, а пенсия небольшая, на такую не проживешь. Вот и приходится подрабатывать, хотя мне это нравится.

Так как сегодня суббота, клиентов мало и в мастерской стоит непринужденная тишина. Она так и располагает раскинуться в кресле и уйти от этой действительности куда-нибудь подальше или просто мысленно улететь в космос, к другим неизвестным мирам. Мне всегда эта тема нравилась. Помню, в юности зачитывался Гербертом Уэллсом.

В соседней комнате заработал телевизор. Да, сам включился, вернее, когда зажигают свет в помещении, то и телевизор начинает работать, но с небольшой паузой. Прошли новости, передали прогноз погоды: сегодня ни дождей, ни ветра, ни жары не ожидается. Июль на дворе.

И вот звучит знакомая мелодия: «О, Баядера, воплощенье весны…»