— Слушаюсь, ваше сиятельство. — Игнат вышел, чтобы выполнить моё поручение. Он был предельно собран. Все прекрасно понимали, что наша вылазка может быть смертельно опасной, и готовились к этому соответственно.

Дверь снова открылась, и на этот раз в комнату вошла Маша и Фыра. Рысь весьма деловито положила мне на колени свой ошейник и села, глядя на меня немигающим взглядом желто-зелёных глаз.

Тихонько усмехнувшись, я взял ошейник, чтобы надеть его Фыре на шею, и заодно проверить заряд в макрах. Как только я взял в руки ошейник, как вязь символов пентакля вспыхнула, а щёку прострелило такой сильной болью, что я вынужден был прикусить губы, чтобы не застонать. Наклонившись, спрятался за Фырой, чтобы никто не увидел моё перекошенное лицо. Боль прошла так же внезапно, как и началась. Быстро продиагностировав макры на ошейнике, начал надевать его на шею рыси, слегка трясущимися руками.

Фыра сидела спокойно всё время, пока я надевал ошейник. Когда я опустил руки, она вскочила на ноги и принялась лизать мне лицо. Шершавый язык раз за разом проходил по той щеке, где по линиям невидимого другим пентакля пробегали болезненные искры.

— Что это с ней? — Удивлённо спросил Сусликов.

— Радуется, что её на охоту берут, — я криво улыбнулся, потрепал Фыру по голове и поднялся на ноги. — Давайте уже кофе попьём, а то он остынет.

Время стремительно приближалось к четырём часам, когда во дворе послышался шум мотора.

— Наконец-то, — проговорил за нас за всех Сусликов, поднимаясь из-за стола. Приехали Олег с Викой, потому что никого другого егеря просто не пустили бы посреди ночи через ворота. Пешком, возможно, незваный гость и прошёл бы, но вот на машине, вряд ли проехал бы.

Сразу же началась суматоха. Все принялись вспоминать, не забыли ли чего. Маша схватила коробку с патронами и прижала её к груди. Почему она её не упаковала вместе с винтовкой, для меня осталось загадкой. Куницын мерил шагами гостиную и что-то бормотал вполголоса. Сусликов задумчиво обводил взглядом комнату.

— Гена, здесь ты точно ничего не мог забыть, — негромко проговорил я. Фыре передалась царящая вокруг суета, и она начала прыгать вокруг меня, чуть не сбив с ног. — Так, хватит! Идите уже по машинам. Я через минуту присоединюсь к вам.

Фыра рванула к двери первой, чтобы её в суматохе не забыли дома. Маша вышла последней, постоянно оборачиваясь, с тревогой поглядывая на меня. Как только я остался в гостиной один, то сразу подошёл к шкатулке и вытащил револьвер. Быстро снарядив барабан, сунул его в кобуру на поясе. Оставшиеся несколько патронов оставил в шкатулке. Теперь главное — полностью контролировать себя и не палить в белый свет, как в копеечку. Вообще, Женя, забудь, что у тебя есть этот револьвер, до особого случая. В итоге целее будешь. Закрыв шкатулку и убрав её в ящик в столе, вышел из гостиной.

Машины гудели, все уже расселись, ждали только меня. Я глянул на часы. Было уже половина пятого. Полноценной зимы в форте никогда не было, но я всё же почувствовал ночной холод и поёжился. В степи, наверное, будет ещё холоднее. Ладно, нечего гадать, поехали.

На воротах, ведущих за периметр, дежурил Чижиков. Он открыл дверь машины и внимательно посмотрел на нас. В этой машине, кроме меня, сидели Маша в обнимку со своей винтовкой, Фыра, и Куницын. Игнат был за рулём, а рядом с ним сидел Ванька ПроРысев.

— На охоту собрались, Евгений Фёдорович? — громко спросил Марк. У него за спиной маячил незнакомый мне тип, и нам было прекрасно известно, что обращается он сейчас непосредственно к нему. Про то, куда и зачем мы едем, уж Чижикову-то прекрасно известно.

— Да, решили нервишки пощекотать, да уровень поднять, если получится, — как можно небрежнее ответил я.

— И финансовое положение поправить, — хмыкнул Чижиков.

— Не без этого, — я утвердительно кивнул. — Так нас выпустят?

— За периметром опасно, — Марка оттеснил в сторону тот самый незнакомый мне офицер.

— А вы, собственно… — я посмотрел на него самым надменным взглядом, на какой только был способен.

— Капитан Барсуков, — представился офицер. Я же замер. Это был тот самый предатель, которого вычислил Сусликов. Какого чёрта он здесь делает? — За периметром опасно, многочисленные прорывы.

— Я знаю, капитан, — раздражённо ответив, я смерил его презрительным взглядом. — Именно я выходил за периметр позавчера, при попытке прорыва защиты. Зачем, по-вашему, я потащился бы за периметр, если бы ничего не знал про эти бесконечные прорывы? А опасность тварей, обычно, прямо пропорциональна их ценности и стоимости. — Он так на меня посмотрел, что я, холодно добавил. — А вы не знали, капитан?

— Ну, почему же, это правило известно абсолютно всем. Как я понимаю, отговаривать вас от этой авантюры бессмысленно? — процедил он сквозь зубы.

— Абсолютно, — я холодно улыбнулся.

— В таком случае проезжайте. Чижиков, зафиксируй, что мы всячески отговаривали его сиятельство от поездки за периметр в такое время. — Капитан повернулся к стоящему чуть в стороне Марку. После того как он дождался согласного кивка Чижикова, Барсуков повернулся к дежурному магу. — Снимите защиту, чтобы его сиятельство с приятелями смогли проехать на пикник.

— Ну и сволочь, — покачал головой Куницын.

— Ты даже не представляешь, — ответил я, закрывая дверь.

— Он даже не проверил вторую машину, — добавил Аркаша, выглядывая в окно. — У меня вообще появилось стойкое ощущение, что этот капитан что-то против тебя имеет. Именно против тебя, Женя.

— Мне тоже так показалось, — тихо согласилась с Куницыным Маша.

— Я его даже не знаю, — мы выехали за периметр, и сразу же стало темно. Только фары освещали дорогу, ведущую к разрушенному храму. В нашем плане ничего не менялось, и дождаться рассвета мы планировали именно там. — Скорее всего, вам показалось.

— Я очень на это надеюсь. Потому что не хочу получить неприятности при возвращении. По этому капитану прекрасно видно, что он способен на пакости. — Вздохнула Маша, и так же, как и я, принялась смотреть в окно, хотя видела, она, скорее всего, только своё отражение.

— Это точно, — я прикрыл глаза. Сусликов сказал про Барсукова только мне. Кроме нас двоих, никто из нашей компании не знал о роли его роли в этой истории.

На этот раз мы не бросали машины за пределами храма. Они прекрасно смогли въехать под защиту круга из полуразрушенных колонн. Маша с Куницыным задремали, я же вышел из машины, вдыхая морозный воздух. Вокруг стояла просто удивительная тишина. Вскоре ко мне присоединился Сусликов.

— Как на воротах оказались Чижиков и Барсуков? — спросил я у капитана.

— Я могу только предположить, что полковник Пескарёв дал нам небольшую фору, вскрыв мой доклад на три дня раньше, чем планировалось, — ответил Гена, сунув руки в карманы. — Пока эта гнида на дежурстве, манипулировать порталами будет некому, и мы сумеем без препятствий проехать большую часть пути. Ну а Марк, скорее всего, караулит, чтобы тот никуда не отлучился. При зяте полковника мало кто рискнёт чудить.

— Да, похоже на то, — проговорил я и пошёл к машине. — Надо поспать, Гена. Завтра нам предстоит тяжёлый день.

Стоящий на смотровой площадке Чижиков поднёс к глазам бинокль и внимательно осмотрел степь.

— Слушай, мне нужно кое-куда сбегать, — сказал небрежно Барсуков, наваливаясь на ограждения смотровой площадки.

— Куда? — Чижиков повернулся к нему.

— Да, так, к одной дамочке, пока её муж судорожно пытается понять, нужно им уезжать или нет. Причём делает он это у мадам Фуко. — И Барсуков хохотнул. Он не глядел на Марка, всматриваясь вдаль.

— Через четыре часа придёт наша смена, потерпи, — ответил Чижиков. — Мой тесть злобствует, и я совсем не хочу попасть под раздачу. Итак, вон, Сусликов вместе с Рысевым укатил.

— Что? — Барсуков резко выпрямился и посмотрел на Марка. — Ты уверен?

— Конечно, уверен, — хмыкнул Чижиков. — Я, в отличие от тебя, заглянул во вторую машину.