Долго еще возница скрипел из-под телеги своим хриплым голосом, а потом вдруг ни с того, ни с сего захрапел. И не просто захрапел, а с присвистом богатырским. Тимошка послушал немножко свистящего товарища и решил сходить поискать Михайлу Кочергу. Про пушку ему еще поговорить захотелось. Уж больно любопытно было мальчишке, как так на круглом полене трубу сотворить можно. Он уж и сам про это не мало подумал, а вот как всё в точности делать сообразить пока не мог. Не получалось как-то в голове с трубой. Тимоха выбрался из-за бани, подошел к освещенному многочисленными кострами крыльцу воеводиных палат и стал озираться по сторонам, отыскивая телегу кузнеца. Телеги на воеводском дворе не было.

– Ну, ничего, в другом месте поищу, – решил Тимошка и пошагал между костров в сторону главной городской площади.

Площадь эта была рядом. Только через овражек надо перейти и вот она площадь городская. Мальчишка отважно спустился в овражную тьму, ступил там в прохладную вечернюю грязь и вдруг откуда-то из-под ног его кто-то выскочил. Тимоха опешил от неожиданности, замер на темной дорожке столбом и только застыв вот так, словно снежная баба возле посадской избы, разглядел в блеклом свете луны косолапого медвежонка. Не собаку, не кошку дикую, а именно медвежонка. Как он в город попал, как в овраге этом очутился, наверное, только богу одному известно, но вот дорожку Тимошке звереныш перебежал лихо. Парнишка, резко хлопнув себя по ногам, скинул прочь противное оцепенение и во всю прыть рванулся за беглецом. Только вот лучше бы ему тогда на месте постоять, одуматься и не бежать никуда. Постоял бы Тимоха чуть-чуть и не попал бы в окруженную колючими кустами канаву. И ладно бы канава сухая была, а то ведь воды в ней не меньше, как по грудь оказалось. Промок Тимошка, вязкой канавной жижи пару раз хлебнул и про медвежонка-то сразу забыл. Не до него уж стало. За медвежатами с сухими портами хорошо бегать, а в грязной канаве мигом вся охота пропадает. Мальчишка, цепляясь за кусты, стал выбираться из злополучной западни, но одна ветка предательски оборвалась, и пришлось Тимохе окунуться в грязную воду с головой. Промок малец в темной яме до последней нитки. Тут уж и не до гостей ему стало. В таком виде только до телеги своей добраться вряд и не просто надо добраться, а так, чтобы никто не заметил. Так паренек в грязи накупался, что любой встречный непременно смеяться над ним будет. Конечно, может быть, и не смеялся бы никто над Тимохой, но тот уверовал, что смеяться будут непременно да и обидно очень. Потому и решил малец обойти костры около крыльца воеводы стороной.

Рядом со стеной темной до телеги сподручней будет идти, – прошептал он себе под нос и шмыгнул в сторону мрачных теней упавших на землю возле крепостной стены.

Мальчишка потихоньку добрался до самого черного угла крепостного тына и стал там решать, как лучше пройти к воеводиной бане. Баня была недалеко, но на пути к ней кто-то развел скромный костерок. Появиться возле чужого костра в неприглядном виде Тимоше опять же очень не хотелось, и потому он наметил для себя не самый ближний путь, а путь обходной, кустами. И вот только он решил, этим путем пойти, и только к кустам двинулся, и вдруг услышал за углом приглушенные голоса.

– Не оплошаешь с нашим делом-то Гаврюха? – сдавленно просипел первый голос. – Не подведешь? Как уговаривались, всё сделаешь?

– А ты что не веришь мне колдун? – чуть хмыкнув отчего-то, отозвался второй голос. – Если сомневаешься во мне, то вяжешься чего? Вроде не подводил я тебя никогда? Чего ты так переживаешь?

– Я-то верю, – прошипел таинственный колдун, – да только сомневаюсь вот. Справишься ли? Дело-то серьезное.

– А ты не сомневайся, – прохрипел в ответ на сомнения колдуна, неведомый Тимохе доселе Гаврюха. – Всё сделаю, как договаривались. Только и вы уж там не оплошайте. Побольше народу-то соберите. У княжича в дружине витязи крепкие подобрались. Их испугом не взять. Понял колдун? Не взять. На них кучей надо внезапно навалиться. Понял? Кучей.

– Навалимся, будь спокоен. Мои воины уже сейчас на рязанской дороге вас ждут. Вот только где княжича брать будем пока мне не очень ясно. Как они дальше-то пойдут?

– Не знаю пока, но я как пойму про дальнейший путь, то непременно знать дам. Может, пришлю кого, а может, и сам подскочу. Там видно будет. Дальше, твоя колдун забота. Ты уж там сам место подыщешь. Не мне тебя учить. Только мне вот кажется, что в овражке тесном сподручнее всем нам будет затею эту вершить. Коли там навалитесь, то мы сделаем вид, что княжича оборонять в ближнем круге будем, к нему поближе подберемся, а уж там схвачу я его и в лес. Только ты сигнал мне перед нападением вашим заранее дай, чтобы мы с напарником вовремя в задние ряды перешли. Крякни как-нибудь, будто утица лесная и покукуй следом кукушкой без перерыва.

– Без перерыва, говоришь?

– Без него. А главное золотишко не забудь. Помнишь, сколь обещал-то? Чего сразу завертелся? Чего колдун, денег жалко? Я ведь слышал, сколько тебе за это дело положили. Ты уж не жадничай давай. Чего молчишь? Или обмануть нас решил? Ты смотри, если что, то мы тебя со дна морского достанем. Не в первой нам обманщиков искать. Не в первой. И колдовство тебе не поможет, коли, с нами шутить вздумаешь.

– Тихо, чую, будто слушает нас кто-то, – прошептал своему собеседнику колдун, и за углом наступила мертвая тишина.

Тимоха ни жив, ни мертв, прижался к шершавым бревнам крепостной стены и даже дышать перестал. Простоял он так не долго, спина зачесалась. Он осторожно поднял руку, и тут на него метнулось черное чудовище. Испугался Тимошка, зажмурился от неожиданности и разглядеть-то страшилище, как следует, не успел. Сперва не успел, а потом не смог. Схватили его за шею крепкие руки, развернули лицом к стене и накинули что-то на голову. Потом Тимоху потащили куда-то, уронили там не один раз, затем бросили и не просто бросили, а бросили в воду. Провалился мальчишка с головой в студеный холод, и закрутила его там таинственная сила.

Никак в омут меня швырнули, теперь водяной меня точно на дно утащит, – пронеслась в голове Тимошки страшная мысль, и захотелось ему закричать во всё свое горло от предательски сковавшего тело ужаса.

Только вот, в воде-то особо не покричишь. Тут не только покричать, тут и рта-то открыть нельзя. Мигом захлебнешься, и потому стал Постреленок вместо крика руками да ногами махать. Хорошо, что злодеи его по рукам и ногам не повязали. Ему уж и дышать нечем, у него уж и круги бледно-красные перед глазами пошли, а он всё машет да машет. Да только вот труднее и труднее шевелиться ему становится. Судороги уж по телу его побежали, спасу от них никакого не стало, и решил мальчишка сдаться водной напасти. Опустил он руки, опустил он ноги и внезапно почуял, что уж и не крутит его больше никто. Из самых последних сил рванулся Тимошка вверх и вырвался на вольный воздух. Уж как он сумел, через тряпку мокрую полной грудью вздохнуть неведомо, но вздохнул, сил набрался и сбросил с лица тяжелый мешок. Без мешка вообще всё просто оказалось. Доплыл мальчишка до укрытого осокой берега и упал там совсем без чувств. Долго ли пролежал Тимоха на холодной осоке, не долго ли? Да только вот замерзать он стал. Пока с омутом боролся, пока жизнь свою в речной пучине спасал, о холоде и не думалось вовсе, а полежал вот на бережку и крепкий озноб во всем теле почуял. Так задрожалось, что зуб на зуб у Тимохи перестал попадать.

9

Тимошка выполз из грязных зарослей осоки и опять очутился возле крепостной стены. Только было здесь всё совсем по-другому, не так, как прежде было. Ни костров рядом, ни разговоров веселых, только черная стена, серые кусты и свинцовый блеск чуть освещенной бледной луной реки.

– Эка я попал, – прошептал мальчишка дрожащим голоском. – Меня со стены видно в реку бросили. И как я только насмерть-то не разбился? Спасибо тебе Боженька, что спас меня грешного. Ой, спасибо.

Тимоха съёжился сперва, потом, помахав руками, скинул с себя рубаху с портами, выжал их скоренько да опять одел не мешкая. Потом вновь съёжился, вновь руками помахал и только после этого всего тихонько побрел вдоль высокой стены. Брел он еле-еле по нахоженной тропинке, обхватив свои плечи своими же руками, и со страхом великим вспоминал недавнее приключение.