Еще не выскочив к краалю, Хха услышал:
— Лодки на реке!
Сбегались дети и скво, Длинный Лук рассказывал вождю и воинам о небывалом событии…
Лодок было две и шли они, естественно, вниз по течению. В лодках около двадцати человек, ночевали на отмели напротив осыпи Старого Бизона, тронулись в путь вскоре после рассвета. Охотники-хайова, заметившие костры лагеря чужаков, благоразумно близко не подходили — прерии у осыпей плоски и открыты, там даже тростников нет, незамеченными остаться сложно, а быстро отойти и известить племя так и вообще невозможно.
…— Лодки разные: одна поменьше, другая больше. Но обе сплошь деревянные, сбитые, крепкие, — рассказывал разведчик. — Не знаем, как они смогли спустить лодки через Верхний Порог. С виду лодки тяжелые, груженые…
Это было немыслимо. Двадцать чужаков! Наверняка с железом и иными богатствами! На лодках⁈ И сами идут в руки хайова⁈
За всю Историю Здешних Времен племя лишь дважды видело лодки. Вернее, их обломки. Куда чаще река приносила выдолбленные из стволов челноки, один такой несколько лет служил индейцам, пока его не унесло во время Воды. Но лодки и челноки — это совсем разное. И главное, двадцать человек⁈
Речная Нога расспрашивал разведчиков, но те не столь уж много знали — разглядеть издали врага было сложно. Какое у чужаков оружие? Есть ли среди них женщины и иные не-воины? Каков груз? — все это пока оставалось неизвестным. Единственное, что могли утверждать видевшие врага охотники — скорость лодок не очень велика, едва ли успеют к вечеру дойти до Лагерного Холма. Возможно, остановятся на ночевку у Птичьей стоянки — она и с воды должна быть хорошо заметна.
Вождь сделал то, чего опасался Хха — нашел взглядом не-шамана. Пришлось выйти вперед и честно признаться:
— Я ничего не видел. Никаких знамений.
Под взглядами всего племени признаваться в слепоте оказалось крайне неприятно, но Хха не собирался лгать. Как бы там не считалось, он не настоящий шаман.
— Это плохо, но пусть так. Но что ты чувствуешь? — строго вопросил Речная Нога.
— Тяжесть, — не задумываясь, ответил не-шаман.
— Так всегда перед сраженьем — едва ли не хором признали Старое Копье, Грызущая Мышь и Длинный Лук.
— О чем вы болтаете, тупицы⁈ Что за дикость, что за агрессивный affekt⁈ — завопили из-за спин собравшихся. — Это же лодки, очевидное доказательство progressa и высшего tsivilizatsionnogo развития. Возможно, это даже katera! Торговцы или спасательная экспедиция! И вы собираетесь напасть на хорошо оснащенных, разумных и организованных людей⁈ Я khueyu, дорогая redaktsiya!
Хха увидел гневно воздевающую руки шакалиху — вид у тетки был вдохновленный и безумный. Говорят, примерно так выглядели древние шаманы во время общения с духами. Но та дикость давно уже вымерла, хайова поумнели.
— Кто-нибудь, уведите Гордую Ко, — морщась, приказал вождь. — И пусть за ней присмотрят.
— Прочь грязные руки! — завопила шакалиха, но тут кто-то из скво, наконец, стукнул палкой по говорливой тыкве.
— Вот это добрый знак, — пробормотал в наступившей тишине Старое Копье. — Хайова, а не велят ли нам духи принести жертву?
Вождь вопросительно глянул на Хха, но ошеломленный не-шаман ничего умного и прочего изречь не успел.
— Это никчемную болтливую Пришлую⁈ Духам⁈ — с отвращением воскликнула Грызущая Мышь. — А духи не оскорбятся? Я бы точно разгневалась. Уж лучше прирезать пару настоящих куриц.
— У нас еще будет время для принесения достойных жертв, — сказал вождь. — Наш не-шаман об этом поразмыслит. А сейчас мы займемся делом…
Немедленно были высланы новые разведчики, женщинам и детям были отданы указания. Хха осознавал, что племя оказалось в непростой ситуации. Уйти ниже по реке не позволяли Нижние Пороги. Без сомнения, разумнее всего было проскользнуть мимо непрошенных гостей, уйти вверх по течению Гранд-Аванк, оставить имущество, женщин и лишних лошадей в укрытиях выше Птичьей стоянки — прерии там шире и частью успели просохнуть. Но тростниковые заросли вдоль реки еще не поднялись, равнина от воды до обрывов просматривается, значит, двигаться придется ночью, к чему куры, дети и лошади, тянущие волокуши не привыкли. Ржание лошадей и иной шум неизбежно привлекут внимание, если не речных странников, то уж точно гиен, оцелотов и прочих хищников. Опасный и не очень хороший план. Можно иначе: скво, куры и прочее поднимутся на обрыв, тогда опасность с реки им точно не будет угрожать, но наверху и так хватает угроз. К тому же всех лошадей придется оставить в краале Лагерного Холма, а изгороди большого загона и скальные тропы на обрыве заметит с реки и самый тупой лодочник. К тому же, часть воинов останется наверху для охраны лагеря…
Главная проблема была в том, что хайова пока не знали, что за чужаки плывут в лодках. Двадцать человек — число не говорящее ни о чем. Если на лодках идут семьи, с женщинами и детьми, то у чужаков всего пять-восемь воинов — победа будет славна, добыча обильна. Если там только воины и вооруженные гребцы, битва будет еще славнее, добыча богаче, добытое железо тяжелее, но война неизбежно затянется. Хайова — непревзойденные воины и храбрецы, но племя не может себе позволить терять воинов. Чужаков надлежит брать хитростью и обманом, только так выигрываются серьезные войны.
Хха боролся с возбуждением, видел, что и сородичи изо всех сил пытаются сохранять спокойствие. Как жабу не дуй, сейчас все зависело от новостей, которые принесут разведчики. Речная Нога послал еще троих — на этот раз были выбраны самые ловкие, способные быстро пройти над обрывом и вернуться до наступления ночи. Неудивительно, что одним из храбрецов оказался Джо.
Речная Нога кивнул наблюдающему Хха — отошли к изгороди крааля.
— Послушай, юный Аванк, я знаю, что ты воистину храбр, уже далеко не хил, и давно готов взять свой первый скальп, — негромко сказал вождь. — Но сейчас ты пойдешь в свой дом и обратишься к духам. Я помню, что ты не считаешь себя шаманом. Но ты достаточно умен, чтобы понимать — племени нужен шаман.
— Сделаю, как говоришь, вождь. Но я должен еще раз сказать — я не шаман.
— Мы помним. Возможно, в будущем у нас появится человек более склонный и способный обращаться к духам. Возьмем пленного или полноценный дар проявится у кого-то из подрастающих детей. Или ты воспитаешь шамана из Но-По-Э. У мальчика есть способности обращать свой взор к невидимому, он не так уж глуп и охотно болтает языком. Если бы ему еще слегка укоротить тот язык… Но пока шаман — ты.
— Я понял, вождь.
— Народу хайова не нужно, чтобы ты сейчас сидел на шкуре подобно хворающей мыши-погадке и горевал, что не сможешь взять скальп, — сухо напомнил Речная Нога. — Задуши змею обиды и обрати свои помыслы к духам. У тебя нет амулетов, это дурно.
— Я не умею их делать. Да и не испытываю желания. Мне проще смотреть на реку или прерию, и слышать их шепот.
— Недорого и практично, — усмехнулся вождь и снял с шеи шнурок с одним из своих многочисленных талисманов. — Все же возьми и это. Когда-то амулет сделала Тусклая Ягода. Просто так, я ее не просил, и не отдаривал. Не знаю в чем его сила, но тебе она может открыться… — Речная Нога поскреб ногтем камень амулета и задумчиво пробормотал: — Тогда подарок был покрасивее. Со временем все меняется, Хха. Река, Прерия, лошади, амулеты, люди… Когда-то Тусклая Ягода была не такой уж тусклой, но едва ли ты помнишь те годы. Печально, что она ничему не успела тебя научить. Что ж, обратись к духам со всем своим не-шаманским откровением…
Хха кивнул.
Он поднимался к Скальной Тропе и за спиной словно половина бизоньей туши висела, отягощала. Не нужно было быть шаманом, чтобы почувствовать — тяжесть, которую ощущали старшие воины, Грызущая Мышь, да и сам не-шаман, не миновала и вождя. Но к чему относится дурное предчувствие? К войне или будущему кочевью через реку, насчет которого намекало ночное видение? Возможно, в этом году лучше избежать похода на кингенов? Или неразумно сейчас об этом думать?
