Не могу сказать, что откручивать заржавевшие и сросшиеся с конструкцией болты было сильно проще, чем пилить Зартана. Зато они были заметно меньше, а мы с Гвеной довольно сильны. Первый болт отнял у нас пару минут, зато последний был извлечен всего за минуту. Просто скручиваешь голову болта, а потом со всей дури лупишь по нему, выбивая из отверстия — резьба все равно давно уже заржавела и сплавилась, но железо тут сохранилось хуже, в местах стыков буквально выкрашивалось. Если меня выкинет обратно в мой мир, пойду на железную дорогу работать. Скорость, сила, точность — самое то железные костыли забивать. Хотя, там наверняка уже специальные машины для этого есть. Чертовы роботы, отнимают работу у простых людей.

Мы с Гвеной рывком перевернули кресло, вместе с телом Зартана, на бок. Закрытое деревом основание пострадало от времени куда сильнее, чем все остальное — нас окутало облаком поднятой ржавчины. Гвена тут же начала чихать. Смешно, как котенок. Но подряд и часто. Я оттолкнул её в сторону — судя по тому, что демоны предпочитают бронзу, у них тоже аллергия на железо, пусть и не такая сильная, как у престарелых чудищ. Ещё надышится. Я начал толкать кресло к Пелене. Оглушающий треск и потоки адской пиротехники четко обозначили, что тело Зартана коснулось Пелены. Преодолевая сопротивление, я вытолкал его за пределы золотой сферы. Которая, внезапно, побледнела и исчезла.

— Я мертв! Наконец-то я мертв! — радостно крикнул призрак в моей голове. И добавил, уже куда более печально. — Какая трагедия. Столько бесценных знаний, какой великий опыт потеряны навсегда!

Я перегнулся через кресло и убедился, что от Зартана не осталось ничего, кроме тлеющих обрывков лохмотьев, пары десятков золотых побрякушек и здоровенного куска черной стеклянистой массы. Сердце вампира, надо полагать. Я посмотрел на призрака. Хорошо, что он не развеялся, можно с ним еще поболтать.

— Мой сеньор! — крикнули сзади. Я обернулся на крик. С груды костей скатывался Сперат, держа в руках ярко пылающий белым светом топор. Идти ему помогала одна из боевых фрейлин Адель. Сама Адель, со второй фрейлиной, вырвались далеко вперед и была уже шагах в тридцати. Призрак взмыл вверх, перелетел через меня и завис перед ними. Раскинул руки и пафосным голосом провозгласил.

— Возрадуйтесь, люди, ибо я, ваш самый ст… — фрейлина Адель, судя по доспехам, Лаванда, метнула в него свой двуручный топор. Здоровенная железяка на окованном железными полосами древке прошел через призрака, улетев мне за спину. Хороший бросок. Призрак споткнулся на полуслове, посмотрел себе на живот, куда попал топор. Там образовалась дыра, которая стремительно расширялась, и не думая затягиваться. Призрак прокомментировал это куда менее пафосным голосом. — О? А!

И призрак Зартана Нахтира распался на клочки, а затем и они развеялись. Вокруг меня на землю стали падать предметы, которые Зартан удерживал в воздухе. Яркий свет топора Сперата стал быстро угасать.

Глава 24

Огни дома

Кроме Рудо мы потеряли ещё четверых. Плюс фея Сперата. Я не уверен, что её стоит записывать в мой отряд.

Местная нежить редко пила кровь буквально — она тянула жизнь запуская в людей свои когти. Или, даже просто через касание, оставляя после себя следы, похожие на синяки. Вендикаты разрушали в человеке что-то важное, просто проходя через него. Странная помесь, которую сотворил из себя Зартан, делало понемногу и то и другое.

Кроме, конечно же, Рудо, вначале все тронутые им оклемались. По их лицам и рукам, там где их коснулись невидимые для них конечности призрака, расплывались синие пятна лопнувших сосудов и быстро наливались чернотой. А сами люди были вялыми, уставшими, но живыми. После непродолжительного всплеска активности они резко унывали, присаживались там, где кто стоял, и впадали либо в дремоту, либо просто сидели, уставившись в пустоту. Я послал за оставшимися наверху. Оттуда принесли уже в таком виде обычно жизнерадостного Дуката. На все вопросы он отвечал односложно, и что у него все хорошо. А потом молчал и смотрел мимо. Даже идти не мог — его нес Горун. Который был сильно избит, но снисхождений никто давать ему не стал.

Адель рассказала, что Дукат прибежал к ней за помощью и порывался идти обратно, но сник по в процессе.

Лечение и даже мой энергетик не особо помогали. К счастью, уже через пару часов людей стало отпускать. Но не всех. Некоторые просто тихо умирали. Их тела относили к Рудо, рядом с которым, шмыгающий носом Сперат, первым положил крохотный трупик своей лютиковой феи. Из этого создания вытянуло всё волшебство превратив в крохотную, скрюченную мумию, буквально рассыпающуюся в руках.

Я немного нервничал, мне казалось, что отряд упал духом. Ведь так это и выглядело. Однако, как только люди немного восстановились, я понял, что все хорошо. И даже все новые смерти не сказались на веселом гомоне рыщущих в поиске добычи людей.

Смерть стоит у каждого за плечом, каждое мгновение его жизни. К этому приходится привыкнуть, как же жить иначе. Люди начинают бояться смерть, только когда она станет прямо перед ними и протянет свою костлявую руку к их сердцу. Все остальное время она или позади, отстала, забрав других. Или далеко впереди. Те, кто обменивают свои танцы со смертью на монеты, особенно ценят этим моменты когда они разминулись с их столь близкой спутницей, заполняя их жизнью.

Добыча, к моему удивлению, тут нашлась. Мне пришлось ударить Крушителем по полу и напомнить, что я уже ввел правила дележа — поэтому всё найденное старались свалить в одну кучу. Мелкие, не больше ногтя на мизинце, бесформенные кусочки золота — видимо то, что осталось от золотой книги с какими-то деяниями. И множество золотых и серебряных оправ от свитков, сожранных временем. Изрядную часть добычи составили доспехи и оружие, часто богато украшенные, ржавые, но по большей части, годные к использованию после небольшого ремонта. Сухой воздух зала, видимо специально спроектированного для хранения пергаментов, этому весьма способствовал.

Золото, которое увидел Рудо, было ловушкой — дорожка из монет, ведущая к разбитому, древнему сундуку. Очевидно, когда-то Зартан так подманивал случайных воров поближе к своему телу — у него явно были ограничения на радиус перемещения. Монет в общую кучу скинули совсем не много, явно раз в десять меньше, чем валялось на полу.

Я уверен, что множество мелких находок осело в карманах моих людей, но был на них не в обиде — они так тщательно просеивали кости и осматривали каждый сантиметр помещения, что заслуживали награду.

В счет своей части добычи я забрал две серебряные и три каменные книги. Пострадавшие от времени, они не открывались, а кожанные оплетки снаружи превратились в что-то вроде окаменевшего куска плесени, прочитать их название я не смог.

Дальнейшее наше путешествие прошло относительно спокойно. Мы нашли выход из этого хранилища на противоположном конце зала, за железным креслом-ловушкой. Разбитые створки выводили в большой, многоуровневый зал, в который сходилось множество выходов. Террасы и балконы заросли светящимися грибами и мхом, среди которых кружились светляки и стрекозы. Вокруг ворот было относительно чистое пятно голого камня — похоже Зартан не стеснялся и мох загубить, от голодухи. На каменной стеле, установленной перед воротами, еще сохранилась надпись: «Стой, путник! Поворотись и беги, ведь тут пленен и скован Зартан Нахтир. Величайший благодетель людей и страшнейшее для них проклятье».

Чуть ниже шли имена героев, пожертвовавших собой в процессе. Тут буквы немного поел мох, и было уже не разобрать строчки, кроме самой верхней — Селина Нахтир. Надо думать, та самая дочура. Вот и заводи детей после такого.

Нельзя сказать что дальше нас ждала совсем уж легкая прогулка. Сперат сыграл свою призывную песню. На грибах это тоже работало. Мы обзавелись ещё одной феей- проводником, и она уверенно повела нас в самый заросший проход. Пару раз люди столкнулись с какой-то дрянью, но я уже переварил силу Зартана и был с полным манокомплектом. Обошлось без потерь, а раненых я поставил в строй. Да и идти пришлось не долго. Вратарный камень нашелся в большом зале. Он был здоровенным булыганом, высотой метров пять, без следов обработки. Одна его сторона была плоская. Только я, в своем магическом зрении видел, что его сплошь покрывает магический узор из слабых синих линий.