— Мои парни могут попробовать достать их залпом из арбалетов, — сказал Репень, глядя на предводителей ткачей и оружейников. — Может, повезет и в одного из них угодит болт. Но я бы не поставил на это больше ченти против дуката.

— Пусть пока не показываются. Вдруг будет более удобный момент, — не согласился Леон. — К тому же, у меня ощущение, что этот боров Тук нам полезнее живой. Посмотри, у Брага скоро лопнет терпение и они передерутся между собой. Я бы поставил на это целых пять ченти. Против дуката. Ладно, пошли к нашим дурным старикам, посмотрим, что они там надумали.

Они пригнулись и отошли от высоких зубцов башни, стараясь не показываться на глаза осаждающим. Спустились по лестнице и вскоре уже были в кабинете Вокулы. Дедушка Мо сидел тут же. В углу, словно прячась, тихонько сидел Фанго. Больше никого не было, если не считать стражников в цветах Итвис у двери и молодого паренька рядом с креслом дедушки Мо.

— Ну что, о мудрецы, придумали как нам поступить, чтобы посрамить наших врагов? — довольно развязно сказал Репень.

— С тех пор, как вы ушли, в этой комнате было не произнесено ни единого слова, — произнес дедушка Мо.

— Посторожите снаружи, — велел своим стражникам Леон. И потом долго смотрел на людей, которые ходили с Репенем. Пялился до тех пор, пока они не застеснялись, и тоже не ушли. Ладно, застесняться эти угрюмые хмыри, больше похожие на четыре пособия по видам шрамов, не могли в принципе — они дождались, пока Репень кивнет им.

И только после этого Леон ткнул латной перчаткой в сторону молодого человека рядом с дедушкой Мо.

— Ты тоже.

— О нет-нет, — мягко покачал головой дедушка Мо. — Молодой Ки останется. Это мои ноги. И наполовину глаза и уши. Возраст, знаете ли. Не бойтесь, он знает все, что знаю я. И до сих пор это не стало известно кому-то ещё.

— Я вообще не понимаю, почему вы здесь, сеньор, — подал голос Фанго.

— Потому, что я не удержу поместье с двадцатью стражниками и шестьюдесятью слугами. А с полусотней парней дедушки Мо, у нас есть хорошие шансы отбить пару приступов! — рявкнул Леон и повалился в кресло. Снял шлем и стал осторожно почесывать шрамы от ожога. Они всегда начинали зудеть, когда он злился. — И они доказали свою полезность, убив десяток гильдийцев, когда те полезли на нашу территорию. А вот ваше присутствие, сеньор Фанго, и в самом деле вызывает недоумение. Даже стул, на котором вы сидите, кажется более полезным.

Фанго сжался и сгорбился на своем стуле. Его лицо было печальным, как у человека подвергающегося пытке. Но Леону не было его жалко — ведь это была именно работа Фанго, узнать и предупредить их до того, как что-то подобное случиться. Вместо этого их спас дедушка Мо. Вернее, его гильдия.

Гильдии ткачей и оружейников напали под утро, когда все спали. Возможно, даже стража на воротах и в башенке на крыше. Сейчас не узнать — после того как начался бой на территории Гильдии Охотников, все тут же начали бегать и кричать. Ладно, все же Леону не надо быть таким уж строгим по отношению к своим людям. В темноте они сумели подстрелить нескольких человек, которые пытались подкатить к центральным воротам бочки с каким-то явно огнеопасным составом. Бочки теперь валялись разбитыми, а несколько хитрецов-поджигателей лежали рядом с ними мертвыми. Уже без доспехов и оружия, зато с торчащими в них арбалетными болтами. Доспехи и оружие прибрали рачительные люди дедушки Мо, спешно отступившие в поместье Итвис, но вырезать из тел болты времени у них, все же, не нашлось.

— Зачем! — вскочил со своего стула Вокула. Он сорвался на крик.— Какая глупость! Взять и разрушить всё…

— Гильдейцы почуяли, что у них ускользает из рук власть, — успокаивающим тоном сказал Дедушка Мо. — И я ждал этого последние месяца три. Не заметили, все мои люди пришли налегке. Я вывез из Караэна все имущество Охотников. Кроме стен.

— И то, только потому, что нам не пришло это в голову, — ухмыляясь, сказал Репень. — Оказывается, стены тоже можно увезти, снаружи как раз этим занимаются.

Вокула разочарованно упал обратно в кресло, продолжая что-то бормотать.

— Там нет всадников. Почти, — сказал Леон, обращаясь к Вокуле лишь отчасти. — Значит Великие Семьи пока не выбрали сторону. Может, они придут нам на помощь?

— Нет, — сухо ответил Вокула твердым голосом. — Сеньор Магн неблагоразумно позволил стать главой Собрания Великих Семей сеньору Дйеву. А тот известен своей ненавистью к городу. И ему лишь на руку, если горожане нападут и убьют одну из великих семей. Это послужит дополнительными дровами для давно разжигаемой им вражды горожан и аристократов.

— Как по мне, этот костер не нужно разжигать, просто подуть на угли под тонким слом пепла и он вспыхнет… — сказал Дедушка Мо.

— Те благородные семьи, что связали себя с городом, будут сидеть тихо. Те, что сохранили земли и замки за стенами Караэна, сейчас, должно быть, уже там, — сказал Вокула. — Сбор на войну Дйев не объявит, помощи отсюда нам ждать не стоит.

— Я не заметил пивоваров и бурлаков, — сказал Репень. — Тоже решили отсидеться?

— Скорее охраняют свои норы, — сказал дедушка Мо.

— Может Фанго прояснит нам расклад сил, и есть ли надежда на подмогу? — с притворным интересом поинтересовался Леон.

Фанго вскинулся.

— Я сделал многое! Но я не могу делать всё! Да, эти двое сговорились за моей спиной! Но как мне было… Я ведь не всесилен!

— Сейчас не время ссориться. Наши ошибки мы обсудим потом. И ответим перед сеньором Магном, — устало сказал тихим голосом Вокула. — Сеньор Леон, не думаю, что нам поможет кто-то, кроме сеньор Магна. Как долго мы продержимся?

— Запасов в подвалах поместья на три месяца, — прикинул Леон. — Если, конечно, ничего не сгнило и не пожрали крысы. Хотя, нет. С учетом полусотни здоровенных мужиков Дедушки Мо… Месяц, если не экономить. Если экономить, те же три месяца. И к концу месяца придется жрать полбу без масла. Зато с сеном.

— Значит, у нас есть три месяца. Даже если допустить, что люди у которых еще осталась совесть, немедля отправят гонцов дабы дать знать сеньору Магну о столь вероломном предательстве прямо сейчас, им потребуется не меньше трех недель пути до Таэна… — начал было рассуждать Вокула.

— У нас не будет трех месяцев. Если бы я был там, снаружи, — перебил его Леон. — Я бы уже стал готовиться к штурму, а не к осаде. Это поместье, пусть и укреплено, но это не крепость. Они построят небольшую башню из дерева поблизости, чтобы она была выше наших стен, и посадят туда своих стрелков. Которые сметут наших арбалетчиков со стен. Или просто подойдут к стенам под большими штурмовыми щитами и павезами. И разламают кладку, а может, просто обложат стены деревом и подожгут. Наверняка они выжгут ворота, а у нас нет штурмового коридора. Как только створки прогорят, придется встречать их прямо во дворе… — Леон махнул. — Думаю, сейчас они спорят, кто за это будет платить, и чьи люди пойдут в самые опасные места. Как только договорятся, пошлют парламентера, и начнут штурм. У нас от силы пара дней до того, как придется рубиться с гильдийцами лицом к лицу. А их намного больше.

В комнате повисло подавленное молчание.

— Долгобороды на воротах, — тихо сказал Фанго.

— Точно, — Вокула с надеждой вскинул голову. — Долгобороды! Их ведь много! Не меньше пары сотен! Они обязаны нашему сеньору службой…

— Они ушли, — перебил старика Фанго. — Прямо перед… Перед тем как все произошло, прибежал посланец от человека, которого я приставил смотреть за Южными воротами. Он сказал, что долгобороды уходят, а на их место заступают другие люди. Не городская стража.

— И ты молчал! — зло закричал Вокула и попытался вскочить с кресла. Всегда спокойный и уравновешенный, в этот вечер он впервые показал эмоции. Его лицо перекосилось. Но, скорее, не от гнева, а от отчаянья. Так и не сумев встать, он с трудом рухнул обратно в кресло. — Твои шпионы то ничего не знают, то приходят только для того, чтобы рассказать самые плохие вести.