– Сразу на второй курс! – выпалила я, подпрыгивая на месте.

– Не наглей.

Не успела я добежать до своей комнаты, как тут же телефонировала Машке.

– Даа, – вальяжно ответила та.

– Машка, Машка, жизнь налаживается! На мою днюху тусим! Я возьму с собой зубрилок маграрки! Они мне в следующем семестре очень пригодятся.

– Простил Пал Аркадьич?

– Почти, тут дело техники и времени.

– Какой он, все-таки, мужчина! – протянула Маха, – И взрослый, и такой сильный, и такой красивый…

– Ничего, что это мой отец?

– Хорошо, что не мой…

– Тьфу. Дурочка.

На следующий день во время перемены я подошла к своим феям-отличницам Белянкиной и Снежко, которые, как и полагается особо ботаническим личностям, вместо того, чтобы отдыхать в отведенное для этого время, опять что-то отчаянно зубрили:

– Эй, девчули, вы слыхали, что на перемене нужно расслабляться?

Люда Белянкина была худой и высокой девушкой с постоянной прической в виде низкого длиннющего хвоста, превращающегося ближе к концу в мышиный хвостик. А Настя Снежко, наоборот, приземистой, крепенькой, с рыжими волосами по плечи и круглым добродушным лицом. Были они вполне симпатичными девчонками, если бы не одевались одна, как “прощай молодость”, а вторая вечно не по фигуре и невпопад.

– Олеся, сейчас будет новый предмет! Мусалова ведет! Слыхала про неё? – с испуганными глазами посмотрела на меня Люда.

– Мусалова–Сусалова, неважно! В пятницу я вас приглашаю на свой день рождения, подарки не обязательны, все равно ничего нормального не подарите. С вас хорошее настроение! Пойдем в лучший клубас этого затрапезного города, потанцуем, оторвемся, склеим парочку… Что ты мне моргаешь? Настя, у тебя нервный тик.

Настя с Людой смотрели за мое плечо и отчаянно мне моргали. Я наконец-то, догадалась обернуться. За моей спиной стояла невысокая женщина, буквально метр с кепкой, недостаток роста она компенсировала огромными туфлями на широких массивных каблучищах.

– Занятие уже полминуты как началось. Вам нужно пегсонально об этом сообщать? – процедила она из-за моей спины.

– Оу, нет, – я пулькой уселась на свое место.

Женщина с громким стуком, производимым каблуками, проследовала к кафедре. И как я в запале не услышала это грохот сразу? Прям, лягушонка в коробчонке.

Она щелкнула пальцами. В воздухе появился и завис белый экран, на котором оранжевым цветом вспыхнуло название новой дисциплины: “Агромагия. Лекции и практикумы”. Ниже проявилось: “Преподаватель: Мусалова Алевтина Юрьевна”.

– Когда-то этот унивегситет видал вгемена и получше, котятки мои, – начала она, забавно картавя, – пгеподаватели наши обмельчали, и я скажу вам без малейшей скгомности, я последний оплот пгинципов и знаний той пегвоначальной альма-матег, заложенных его созидателем, великим ученым и исследователем Виталием Ггигогьевичем Желубодько, ученицей коего я являюсь…

Ооо… можно доставать невидимую подушку и укладываться спать. Это надолго.

Дальше она перешла на изъезженную всеми педагогами мира тему, что и студенты нынче не те, что раньше. Нет в них страсти к получению знаний и бескорыстному служению науке. Откуда ж оно возьмется-то, а? Меня накрыла зевота и сон мягкой лапкой погладил веки. Они захлопнулись сами собой под картавый голосочек, который как-будто сошел со своего места за кафедрой и поплыл вдоль рядов аудитории, перебиваемый мерным стуком каблуков.

Вдруг голос остановился рядом со мной:

– Как ваша фамилия? – спросил он меня.

Я разлепила глаза, “жабонька в ботиночках” стояла прямо возле моего места с вопрошающим видом.

– Веремейцева! Олеся, – среагировала я.

– А вы хоть запомнили, Вегемейцева Олеся, на какой пгедмет пгишли поспать? – ткнула она в меня пальцем. И даже в самом положении этого пальца с накрашенным красным лаком длинным ногтем я усмотрела порицание и осуждение.

– Конечно! – сказала я, щуря глаза на магическую доску. “Глинистые, суглинистые, известковые, песчаные…” было написано там.

– Ну и как же он называется? – продолжала она давить на меня, в то время, как все остальные студенты смотрели на нас в упор.

– Я-то знаю, – начала я изворачиваться, – а вот знаете ли вы? – ткнула я пальцем в Жабоньку и вопросительно посмотрела на нее.

– Мы ждем вас, Вегемейцева Олеся. Не задегживайте занятие, так как называется дисциплина?

– Ма… ма…, – эта женщина действовала на меня нервирующе, – магрономия! – выдавила из себя я.

Аудитория взорвалась хохотом.

– Кто может ответить на этот, более чем несложный, вопгос? – обвела Жабонька взглядом аудиторию.

Поднялся лес рук. Ну правильно, одна же я такая идиотка.

– Вы, молодой человек! – указала она пальцем на отличника из параллельной группы. – Пгедставьтесь сначала.

– Геннадий Кобылянский, – сообщил тот с важным видом. – Конечно же, предмет называется “Агромагия”. Это очень просто!

– И это пгавильный ответ, Геннадий. – Жабонька вернулась за кафедру.

Ну, Геннадий Кобылянский, привет. Вношу тебя в самый черный свой список смертельных врагов, колонка Б, подвид “подкозлившие”. На перемене я закинула пустой планшетик в сумку и наткнулась на Геннадия Кобылянского собственной персоной, который сопел мне в спину.

– Что надо?

– Слыхал я, ты устраиваешь вечеринку, – начал он с важным видом, – у меня есть к тебе деловое предложение.

– Выкладывай быстро, у меня еще много дел.

– Я тебе помогаю со всеми письменными работами по агромагии, а ты меня приглашаешь на тусовку!

– О, а тебе зачем это надо? Влюбился в меня что ли?

– Не в тебя, в Снежко.

А вот это даже обидно. Ну да ладно, где есть выгода, там нет места обидам. Вычеркиваем Геннадия из списка.

– Ты приглашён.

Ну я как знала, что эти чучундры вырядятся затрапезно, поэтому подобрала им кое-что из своего и занесла в общежитие. Людка комплекцией была со мной схожа, только ноги длиннее, поэтому ей я принесла легкое платье миди от японского дизайнера, которое на ней село, как сексуальное мини. Настасье прихватила примерить кое-что из оверсайзов.

– Наряжайтесь, давайте!

– Ой, как мы в этом на остановке будем стоять, – затревожилась Белянкина.

– Какая остановка, алё! На такси помчим. Сегодня я плачу!

Я уже чувствовала этот драйв от предстоящего веселья, пританцовывала и вообще за долгое время, наконец-то, расслабилась. У моей черной полосы виднелся край.

– А не слишком вызывающе? – натянула пониже на ноги юбку Снежко.

– То, что надо! Теперь макияж! Где тут у вас магусилитель? Врубайте!

Девчонки ахнули. Я достала из сумки маленькую коробочку, которая под действием импульса развернулась в портативный туалетный столик. В магическом поле над ним вращалась маска, повторяющая контуры человеческого лица.

– Это “Мэджик стилист”? – заверещали они. – Вау! Сколько такой стоит?

– Не спрашивайте, баснословно дорого. Кто первый?

Настасья робко подошла к столику и протянула руку к маске. Мы выбрали нужные настройки: вид желаемой укладки, тип макияжа, форму стрелок и запустили “стилиста”. Тот зажужжал, закрыл Настино лицо маской, на голову надел свободный колпак и мерно загудел. Спустя пару минут колпак поднялся, маска вернулась на базовую позицию и перед нами предстала обновленная Настя Снежко.

– О-чу-меть! – завизжала она, разглядывая себя в зеркало.

– Теперь я, я, я! – Людка прилепилась к маске.

Я выбрала нужные настройки и запустила “стилиста”. Со своими модельными данными, да в правильном платье и при макияже Людмила и вовсе выглядела, как мисс Вселенная. Я даже на секундочку усомнилась, а не затмит ли она меня? Да не, не затмит. Меня никто не затмит. Что, что, а хорошие гены папа с мамой мне подарили, спасибо хоть на том.

– Олесь, а ты встречаешься с тем футболистом? – спросила Белянкина, поправляя помаду, с которой “мэджик” чуть промазал.