И в связи с красивыми словами «свобода и демократия» надо вспоминать не менее красивые слова «манипуляция», «имитация», «цензы» (которые существовали до самого недавнего времени, а кое-​где и сейчас), «промывание мозгов», «подкуп электората», ибо капитал, действуя глобально, локально может обеспечить электорату достаточный уровень комфорта, чтобы им было легко манипулировать.

Партийно-​представительская система (буржуазная демократия) – порождение западного капитализма, родилась вместе с ним и уйдет с ним. Она создается, оплачивается и поддерживается крупными (по размерам капитала) игроками и представляет рынок политических услуг. В сущности это означает «голосование» по принципу: 1 доллар (или подставим сюда любую другую крепкую валюту) = 1 голос.

Процент «электората», охваченного процедурами голосования в первые несколько веков существования этой системы, был ничтожен. В венецианской, голландской и других торговых республиках голосующие сводились к узкому кругу торговой знати в несколько сот человек, который пополнялся собственными отпрысками или кооптацией. (В русских Земских соборах того времени даже формально демократии было в сто раз больше.) В Англии лендлорд мог посылать в парламент – от принадлежащего ему мало обитаемого «гнилого местечка» – пару депутатов; достаточно было 5-7 «избирателей», соответствующих всем цензам. Или же продать депутатские места другому лендлорду. (На картине Джона Констебля 1829 года изображен пустой холм Старый Сарум, который тоже «посылал» депутатов в палату общин.) Увеличение процента голосующих в какой-​нибудь капиталистической метрополии происходило в строгом соответствии с увеличением количества ограбляемых в её колониях и полуколониях. К концу 19 века на 40 млн. жителей метрополии Британской империи приходилось 400 млн. жителей колоний и примерно столько же жителей полуколоний и зависимых стран (примерно половина тогдашнего населения Земли).

Периоды формирования буржуазной демократии сопровождались преступлениями против человечности в огромных масштабах. Конфискации земли и голод для «неэффективных собственников» в Ирландии – там и сегодня населения намного меньше, чем 200 лет назад.[4] Выжимание соков из Индии, где 26 млн. погибших от голода  только за последнюю четверть 19 века.[5] Выселения индейских племен в места вымирания, в т.ч. согласно Indian Removal Act конгресса США, и полное уничтожение их пищевой базы – бизонов. Отстрел австралийских аборигенов, словно они были вредными животными. Нарковойны для Китая с последующим вымиранием десятков миллионов его жителей. Около полумиллиона уничтоженных крестьян Вандеи во время буржуазной революции – они были слишком «отсталые».[6] Концлагеря, картечь, пулеметы и убивающий принудительный труд для народов Африки, который убил, к примеру, половину населения такой большой колонии как Конго с 20 млн. жителей.[7] В 20 веке буржуазная демократия ещё развязала две мировые войны, с общим числом жертв за 70 млн., и сейчас активно готовит третью, это не считая сотен интервенций в интересах  корпораций и ФРС.

Как всё многообразие химических элементов вырастает из роста атомной массы, так и все аспекты западной цивилизации, начиная от работорговли, грабежа колоний, уничтожения сотен племен и народностей, которые снижали прибыльность активов, и, кончая корпоратократией, новомодными ЛГБТ и трансгендерством, вырастают из потребностей роста капитала. Капитал является источником власти и подчинения, смыслов, целеполагания.

Западной цивилизацией правит не одушевленный, однако самоподдерживающийся, потребляющий и выделяющий субъект. Можно дать ему название das Kapital или Мамона – имя не важно, главное, что он и есть главнокомандующий западной цивилизацией. Он не обладает личностью, но в определенном смысле живой, обладает метаболизмом и целенаправленным поведением. Жадность, зависть, гордыня и другие низменные чувства людей дают энергию для него. И именно эта неодушевленная и безличностная штука определяет всё остальное. И религия, и культура, и социальные институты, и правительства, и СМИ являются его масками. В конечном счете, потребности этого субъекта приведут и к радикальному сокращению количества людей на планете. Капиталу все меньше требуется живой труд, а, значит, не нужны в прежнем количестве и люди, потребляющие невозобновляемые ресурсы. Стоит обратить внимание на графики падения суммарного коэффициента рождаемости по абсолютному большинству стран в последние 20 лет.

Нет никакой привязки либерализма и подлинной свободы, если только речь не идет о либеральной «свободе» – использовать весь мир ради личной выгоды и удовлетворения жадности, зависти, извращений. Свобода для паразита означает совсем другое, чем для его жертвы.

Большинство европейских стран просуществовали тысячу лет в античном рабстве. А затем, с распадом больших рынков, деградацией средств производства и уменьшением товарности хозяйств, сдвинулись к крепостничеству; параллельно сохраняя и прямое рабство с работорговлей, в чем особо отличились средневековые торговые республики. Эти формы эксплуатации сменились на плантационное рабство и «свободный» труд ограбленных и согнанных с земли крестьян. Для оного, помимо экономического принуждения (вкалывай на капиталиста по 16 часов в день или сдохнешь с голода), имелось и вполне внеэкономическое – «бродяжничество» наказывалось жестоко.

Совокупность английских законодательных актов на протяжении трех столетий сводилась к тому, что человек, которого лишили средств существования, согнав с земли (evictions) – обязан отдать свой труд ближайшему нанимателю за любые гроши. В случае, если он пытался искать более подходящего нанимателя, ему угрожало обвинение в бродяжничестве с наказаниями в виде различных истязаний, длительное бичевание ("пока тело его не будет все покрыто кровью"), заключение в исправительный дом, где его ожидали плети и рабский труд от зари до зари, каторга. А украдёт еды на пару шиллингов – казнь.[8] К примеру, 72 тыс. чел. было казнено только во времена Генриха VIII – около 7% от взрослого мужского населения.[9] Согласно английскому закону «о поселении» от 1662, действовавшему до начала 19 в., любой представитель простонародья мог быть подвергнут аресту, наказанию и изгнанию из любого прихода, кроме того, где он родился.[10]

«Родина всех свобод» демонстрировала и впечатляющие объемы трансатлантической работорговли (в которой поучаствовало и большинство европейских держав), и «белое» рабство. На вест-​индские плантация поставлялись неблагонадежные ирландцы или разоренные люди, продававшие себя сами в рабство, чтобы спастись от голодной смерти. А то и просто «молодежь, похищенная частными предпринимателями для продажи в рабство на Барбадосе или в Виргинии».[11] После запрета на прямое рабство и закрытия трансатлантического рабопровода, текли по колониальным империям потоки полурабов-​кули, связанных пожизненными контрактами, обязанных работать от зари до зари и подвергаемых телесным наказаниям. Затем наступило эпоха принудительного труда в колониях, где мерой обеспечения трудовой дисциплины были пули, отсечение конечностей, взятие заложников и битье кнутом из бегемотовой кожи. Вот такой «Архипелаг Прибыльняк». И до сего дня миллионы рабов, в том числе несовершеннолетних, работают на прибыли ТНК – от плантаций какао в Кот Д’Ивуар до разработок кобальта в Конго.

«Свобода торговли» – только после того, как конкуренты будут утоплены. Причем и в прямом смысле. Чем занимались последовательно португальцы, испанцы, голландцы, англичане, американцы на мировых торговых коммуникациях. «Свободный рынок» – это олигополия двух-​трех корпораций, и очень часто – если речь идёт о высокотехнологичной сфере – монополия одной корпорации из одной страны, относящейся к западному ядру мировой капсистемы. И чем более высокотехнологичная и важная продукция (от чипов до морского страхования), тем скорее там будет монополия или олигополия.