Он повернулся и увидел, что Анна вопросительно смотрит на него.

— Пожалуйста, Джек, расскажи мне все с самого начала.

Как только он расскажет ей все, Анна увидит, что он не тот человек, за которого она его принимает. Он не смог спасти свою мать, видел, как умер его отец, потому что вовремя не нажал на спусковой крючок винтовки. И когда он все-таки выстрелил, этот безнадежно запоздалый выстрел все равно прошел мимо цели. Теперь, вдобавок ко всему этому, его мучила мысль, что он мог не спасти и Анну.

Сидя здесь в полуденную жару, глядя на нее, Джек знал, что эта женщина для него самое дорогое существо на свете. Его непростительная невнимательность подвергла Анну ужасной опасности, и теперь он не мог доверять себе. Если с ней что-нибудь случится, он не сможет жить с невыносимым бременем вины.

— Джек?

— Да. Хорошо. — Он потер переносицу и покачал головой. — Это был слон. Тот самый слон, на которого он охотился годами. Только к тому времени и он, и слон, оба стали старыми и оба были злыми. Мой отец ушел один. Когда Фрэнк, один из следопытов, предложил пойти с ним, на него обрушился поток оскорблений. Ты помнишь, что было одним из правил?

— Никогда не ходи в буш одна, — ответила Анна. — Я не всегда соблюдала это правило.

— Да, ты держала меня в вечном напряжении. — Джек покачал головой и продолжил: — В тот день отец взял старый «лендровер», а мы с Фрэнком поехали за ним на джипе. Охота на этого слона стала для отца навязчивой идеей. Он гонялся за ним, когда умерла моя мать, и по какой-то извращенной логике, я думаю, он стал винить слона в том, что с ней случилось.

Джек с ужасающей ясностью вспомнил подробности того дня. Жара и засуха в течение долгого лета были безжалостными, и бледная пыль, покрывавшая ландшафт, рассеивалась только после дождя. Чувство надвигающейся катастрофы охватило его, когда он мчался сквозь потрескивающий сухой буш, пытаясь вовремя добраться до отца.

— У меня было представление, где старый слон проводил большую часть своих дней, но к тому времени, когда мы нашли отца, он вышел из машины и, пошатываясь, направился к слону, крича и размахивая винтовкой. Это был один из самых больших слонов, которые когда-либо водились у нас на земле Тембы. Великан несколько секунд пристально смотрел на моего отца, и я видел, что он собирается атаковать. Он развил огромную скорость за мгновение ока. Я остановился за кустарником и вышел из джипа, у меня было время прицелиться. Но меня трясло. Мое обычное хладнокровие покинуло меня. Наблюдение за разворачивающейся катастрофой было похоже на замедленную съемку фильма. И это все еще так.

— А твой отец? Неужели он?…

Джек покачал головой. Даже по прошествии десяти лет ему было трудно осмыслить то, что произошло.

— Он бросил свою винтовку на землю и стоял там, раскинув руки. Фрэнк крикнул мне, чтобы я стрелял. Я помню это так ясно! Но я не выстрелил. А потом мой отец исчез под этими огромными ногами в облаке пыли. Вот тогда я выстрелил, слишком поздно, и слон продолжил движение, прямо мимо нас. Он был так близко, что я мог чувствовать, как порыв воздуха касается моей кожи. — Джек поднес пальцы к шраму на лбу. — Камень вылетел у него из-под ног и рассек мне лицо. Я только позже понял, когда кровь попала мне в глаза, что ранен. Фрэнк и я побежали к моему отцу, но он был… мертв. Его тело было раздавлено. Это было… ужасно. Потому что секундами ранее он жил и дышал. Мы отвезли его обратно в Тембу и похоронили рядом с моей матерью, под баобабом.

— Джек… — Анна положила руку ему на плечо, — выглядит все так, словно он и в самом деле хотел умереть. Возможно, он просто не мог больше жить со своей болью. Может быть, где-то в глубине души ты знал, что вам нужно помочь ему избавиться от этого. Что хорошего принесла бы стрельба по слону? Он все равно мог бы растоптать его, да и тебя с Фрэнком тоже.

— Возможно. Но дело в том, что Фрэнк знал, что я действовал недостаточно быстро, чтобы спасти отца. Теперь это то, во что все верят. И это правда.

Некоторое время Анна молчала, и Джек ждал, что она скажет. Ее слова были неожиданными.

— Возможно, неправильно так говорить, но я рада, что ты не застрелил слона. Так же как я была рада, что ты не застрелил льва тогда.

Джек уставился на нее, а потом покачал головой:

— Я не могу смотреть на это с такой точки зрения. Я не думаю, что кто-то вообще так смотрит на подобные вещи. Я вижу недоумение в глазах людей. Вижу, как они задаются вопросом, что я за человек на самом деле.

— Тебе не приходило в голову, что они могут просто беспокоиться за тебя? Возможно, они не осуждают тебя. Ты сам судишь себя, и судишь сурово. Ты говорил об этом с кем-нибудь? Психотерапевт?

— Анна, очнись! Какой психотерапевт? — Джек стукнул кулаком по рулю и внезапно сник. — На самом деле у меня не хватало духу с кем-то поговорить об этом. До сегодняшнего дня.

— Десять лет травмы. Я не знаю, как ты выдержал. И ты на самом деле не горевал по своему отцу. — Как я уже сказал, я мог только скорбеть о человеке, которым он, возможно, когда-то был. Я не испытывал чувства потери. Все, что я испытывал к нему, — гнев.

— Это тоже часть процесса.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Помни, что я тоже потеряла своих родителей, Джек. У меня нет никаких воспоминаний о них, но от этого не легче. В каком-то смысле это поднимает еще более серьезные вопросы. И видимо, на некоторые вопросы я никогда не найду ответов. Но все же я надеюсь, что смогу подвести черту под прошлым.

— Это то, чего ты хочешь? Забыть прошлое и двигаться дальше?

— Да. И я думаю, тебе это тоже нужно сделать.

Джек не знал, как ему оставить прошлое позади, если это самое прошлое внезапно появилось перед ним, совсем взрослое. Анна была женщиной, о которой он мечтал. Все, что их разделяло, — это консоль между двумя сиденьями. Потребовалась бы всего секунда, чтобы протянуть руку и посадить ее к себе на колени…

Джек тряхнул головой, прогоняя наваждение, пристегнул ремень безопасности, затем взглянул на часы.

— Нам нужно двигаться дальше. У подножия этого холма дорога, если мы сможем ее найти, нам понадобится по меньшей мере два часа, чтобы добраться до пункта назначения.

Краем глаза Джек увидел, как Анна кивнула и пристегнула ремень безопасности. Он глубоко вздохнул и перевел рычаг на низкую передачу. Ее спокойное принятие его истории, полное отсутствие осуждения потрясло его. Джек чувствовал себя так, словно стена, которую он возвел между собой и остальным миром, была незаметно разрушена, обнажив его уязвимость, угрожая его контролю.

И это пугало его больше, чем все, с чем он когда-либо сталкивался в дикой природе.

Более двух часов спустя езды по бездорожью Джек остановил «лендровер». Когда двигатель, содрогнувшись, смолк, Анна увидела группу людей, наблюдавших за ними из тени деревьев.

Она взглянула на Джека:

— Эти люди ждут нас?

— Нас. Вернее, тебя.

— Но как они узнали?

— Я отправил сообщение на шахту. Я не знаю, как тут доставляют почту, но важен же результат. — Джек улыбнулся.

Группа состояла из пожилого мужчины, который опирался на высокую палку, двух женщин средних лет и молодой матери с ребенком, которого та несла на спине. Когда Джек распахнул дверцу машины, они вышли из тени навстречу ему.

Джек обратился к мужчине на диалекте, которого Анна не знала. Женщины изучали ее с нескрываемым любопытством, что-то восклицая друг другу и хлопая в ладоши. Когда Джек заговорил с ними, они кивнули, а затем одна из них указала на Анну, что-то быстро говоря.

— Они говорят, что помнят твои глаза, Анна.

Девушка застыла.

— Ты хочешь сказать, что это те люди, которые нашли меня?

Джек заговорил снова, и они кивнули, широкие улыбки осветили их лица.

— Да, — сказал он. — Этот мужчина и эти две женщины нашли тебя после того, как тебя выбросило из самолета во время крушения. Эта молодая женщина — дочь одной из женщин, а ее ребенок — внучка.