Между прочим, после этой драки Гоша нашёл в себе силы добраться до корпоративной вечеринки и даже выиграть там в составе команды у наших конкурентов в боулинг. Андрей-то думал, наверное, что Гоша после драки туда не явится. Не тут то было, с заплывшими глазами, в порванном пиджаке, тот явился как ни в чём не бывало. А Андрей туда даже не пошёл. Все это расценили как побег с поля боя. То есть Гоша, даже проиграв эту драку, всё равно выиграл.

Андрей-то после этого пытался уволиться, да всё как-то у него не получалось. Причём доходило до смешного: то он не мог забрать трудовую из кабинета отдела кадров, то его заявление об уходе терялось, то его подозревали в нечистоплотности – типа изобрёл и скрывает. На просьбу его уволить начальник лаборатории тут же вызывал службу безопасности, и крепко сбитые парни начинали устраивать длительные допросы типа «зачем это ты увольняешься, а не скрывается ли что-нибудь за этим?».

По мне, так за такой ерундой мог скрываться только Гоша. Ну, наверно, все аналитики такие. У него там, в отделе, все немного с заворотом.

В общем, когда такой человек собирается провести отпуск в Кении и для этого прививается от двадцати болезней сразу, то это уже никого не удивляет.

Так вот, история началась, наверное, именно тогда, когда он уехал, но лично для меня она началась тогда, когда он вернулся.

А знаете, как это, когда ведущий аналитик уезжает в отпуск?

А на самом деле аналитики не отдыхают. Их мобильный всегда доступен. Гоша даже жаловался, что в Таиланде ему постоянно звонили ночью. Ну что ж, четыре часа разницы в часовых поясах. У него четыре ночи? А у нас восемь утра! И не волнует! Быстро, не просыпаясь, сказал, почему у нас акции падают!

Но с Кенией у них что-то не получилось. Сначала просто что-то изменилось в воздухе, какая-то такая напряжённость появилась, что ли. Потом пошёл шёпоток по комнатам, мне стали звонить какие-то абсолютно незнакомые люди, прося соединить их с аналитическим отделом или с директором, в их голосах чётко звучали истерические нотки. Весь аналитический отдел тем временем пахал как проклятый, тамошним мужикам стало ни до кого. Они просто приросли к своим мониторам, что-то высчитывая и сверяя.

Я сижу на ресепшене, сразу у входа, а дальше – комната экономистов и бухгалтеров. Так мы иногда устраивали девичник и на нём подробно обсуждали атмосферу на фирме. Между прочим, Гоша не просто постоянно к нам заходил, довольно часто он одаривал нас всякими вкусностями. Так вот мы даже привыкли к этому, и тут, в его отсутствие, даже подсчитали, сколько он тратил в месяц на конфеты. Оказалось, половину моего месячного оклада. Там же я узнала, что Гоша исчез.

– Исчез! Его не могут найти!

Валя, старший экономист, сказала это со священным ужасом в глазах. А я вот не испугалась. Гоша – это не тот человек, который может пропасть ПРОСТО ТАК. Такие люди не могут сгинуть в безвестность, поскольку неосознанно оставляют за собой след. Так что, когда он появился в мониторе на моём столе, а значит, и перед входной дверью фирмы, я ничуть не удивилась этому факту.

И он вошёл в двери, чёрный как негр, и пошёл летящей походкой, сопровождаемый хоровыми воплями из каждой встречной двери, оставляя за собой незнакомый запах. И когда он прошёл мимо меня, вот ТОЛЬКО ТОГДА я вдруг испытала шок, это может понять только женщина. Мимо меня прошёл мужчина, он был мне знаком, я его часто видела, я знала его улыбку и взгляд. И вот он проходит мимо меня, бросает на меня взгляд, улыбается мне, и это почти как раньше. Но именно – почти, то есть я сразу поняла, что тут что-то не так. От него пахло иначе, он выглядел иначе, как будто стал выше ростом, как будто стал менее сутулым. Кажется, изменился размах рук при ходьбе. К тому же у него была короткая причёска, он состриг свои кудри. И это сразу придало ему немного серьёзности.

В тот день рабочий процесс был сорван начисто. С этим ничего нельзя было сделать, да никто и не старался изменить ситуацию. Аналитики из его отдела, которые пришли к нему с какими-то вопросами, тут же про них забыли. Гоша-то у нас, оказывается, авантюрист редкий. Отправился куда-то с местными неграми в местный вельд и пропал там бесследно. Я так и не поняла, кто кого там потерял, но факт, что он три дня пробирался по Африке один, а потом ещё три дня прожил в каком-то диком племени. И только потом его нашли. Сидя на столе, Гоша вещал про крокодилов длиной метров по десять, про змей, которые кишмя кишели под ногами, про хищников, которые днём боялись его, а ночью почему-то нет. Он рассказывал нам про животных, которых мы видим у себя только в зоопарке. Там они бегали громадными стадами. Рассказывал, как где-то в пустыне видел золотые жилы, куски кварца с вкраплениями золота были на поверхности. Это золото там никто не добывает, так как там нет воды, и если её туда возить или проводить, то получается неоправданно дорого. Он рассказывал про местное население: многие там НИКОГДА не видели белого человека, его там даже однажды поймали и раздели, он думал, что грабят, а на самом деле местная шпана делала между собой ставки – весь он белый или только местами.

И вот пока он так рассказывал, мы все смотрели на него, не отрываясь, и мы все понимали – это прямо в воздухе висело, что перед нами другой Гоша. Оболочка та же, мысли и настроения те же, но что-то изменилось. Он как будто выпрямился, он как будто стал светлее, хотя на самом-то деле загорел дочерна. И ещё в нём было что-то такое, что исключало совсем уж панибратское к нему отношение. Когда привезли воду (знаете, такие бутылки на восемнадцать литров?), он было рванулся помогать её разгружать, но его остановили остальные.

– Знаете, Гарик Аронович, – сказал смущённо водитель Пётр, который никогда раньше от такой помощи не отказывался, – мы как-нибудь сами. Негоже вам бутылки таскать.

Вот так!

И пошли мужики таскать бутылки, в том числе и некоторые молодые аналитики, а Гоша взгромоздился обратно на стол и продолжил было вещать, но тут выяснилось, что уже пора собираться по домам.

Потом прошло несколько дней. Гоша появлялся у нас редко. Понять можно: без него у нас тут появилось много проблем, ума, правда, не приложу, каких. Поэтому нет ничего удивительного в том, что хоть и появился он на работе, но конфет от этого ни у кого на столе не прибавилось. Он не появлялся у нас, не шутил плоско, никого ничем не угощал, ни с кем ни о чём не разговаривал.

И мне как-то стало любопытно. Позвонив по местному Свете, нашей самой молодой бухгалтерше, я её попросила посидеть вместо меня минут пять, а сама отправилась к аналитикам. Не знаю даже, на что я рассчитывала и чего мне хотелось на самом деле. Гоша такой человек, что он него не дождёшься вопроса типа «А что это ты тут делаешь?»

Он, скорее всего, спросит:

– Как у тебя дела?

Когда я зашла в аналитический, там никого не было, кроме него. Гоша сидел перед монитором и просматривал на нём какие-то таблицы. Когда я подошла к нему сзади, меня обдало запахом незнакомых мужских духов, таких я у него никогда не замечала, однако можно было точно сказать, что эти духи подходят к нему на все сто. Он почувствовал моё присутствие и, оглянувшись на меня, воскликнул:

– О! Катюша! Заходи. Чем обязан?

– Да вот что-то не заходишь ты к нам.

Я села в пустое кресло за соседним столом и развернулась к нему.

– Соскучились что ли?

– Ну да! И конфет нам никто больше не носит.

– Поня-я-я-я-тно! – Он радостно улыбнулся мне. – Ну хорошо, если уж и ты ко мне с такими заявками, то буду навещать.

– Если и я?

– Ну да! Тут ко мне почему-то чуть ли не все женщины нашей фирмы переходили, и все жалуются, что скучают. Вы мне там, небось, уже все кости перемыли.

Я хотела ему что-то ответить, но в это время прибежал какой-то мужик с каким-то графиком в руках. Гоша схватил этот график, его лицо сразу стало серьёзным, и они с этим мужиком, наскоро извинившись, тут же куда-то убежали.

А я пошла к себе, на рабочее место. И вот пока шла, у меня возникло чёткое ощущение, что улыбка у Гоши другая. Совсем другая. Раньше в ней было что-то детское, глупое, а теперь она у него тоже стала какая-то серьёзная, солидная.