Григорий видел, как его поднимают в воздух, как он летит над деревьями, и счастливо улыбался.

Воздух вокруг него ощутимо изменился, казалось, что в нем разлита кислота, которая сжигала легкие и глаза. Но это не имело значения, потому что в этом воздухе было счастье для каждой клеточки тела Григория.

Внизу показалась проселочная дорога, и по ее плавным изгибам они быстро долетели до деревни.

Григорий помахал сверху Ахмеду и что-то гортанно прокричал, как ему показалось, по-горски. И Ахмед его явно понял, но вместо того, чтобы обрадоваться встрече, вскочил и очень быстро побежал. Правда, убежал недалеко, споткнулся и прилег отдохнуть на зеленую придорожную траву. Мимо него рысью пробежала черная собака.

А потом Григорий потерял сознание.

*

Под сводами громадного белого замка было тихо и пустынно. Григорий шел по черным плитам к огромному трону и никак не мог дойти. В принципе, его все устраивало, он осознавал, что идет довольно давно и что дорога бесконечна.

Уставший мужской голос что-то говорил вдалеке. Делать было нечего, и Григорий прислушался.

– Жизнь зародилась сначала в воде, а уже потом вышла на землю. Грибы, лишайники, водоросли.

– Да, рыбы, ящерицы, птицы.

– Грибы, лишайники.

Гигорий вдруг оказался перед троном. Но он не мог в него сесть, потому что трон находился на высоком столбе.

– Ящерицы и птицы, – упрямо повторил он. – Предки были в воде, потом вышли на сушу. Некоторые вернулись обратно в воду.

Большой синий кит проплыл в воздухе и исчез в белой кирпичной стене.

– Слишком много воды, – сказал грустный голос, и Григорий очнулся.

Он хотел пить, он хотел есть. Еще ему явно нужно было срочно помыться и переодеться. За окном шумел ночной дождь. Георгий выскочил на улицу, снял с себя замаранную, отвратительно пахнущую одежду, бросил ее в траву и начал ожесточенно намыливаться, ловя губами струи холодной влаги. На лице была нереально длинная борода. Кое-как отмывшись, Георгий вернулся в дом за ножницами и бритвой.

Через полчаса в подвале шумел генератор, одежда была замочена в мыльном растворе, а Григорий пытался привести в порядок мысли и хозяйство. Пес куда-то убежал, кота тоже не было видно. Куры сидели в курятнике, правда без петуха, но это было некритично, несушки, как ему объясняли, могут нестись и без него. Кстати, у них у всех было по приличной кладке, Григорий набрал ведро яиц. Вообще он был в полном ошалении. Не знал, какое сегодня число. Радио молчало, мобильник он потерял. Судя по кладкам, прошло несколько дней. Но этого же просто не могло быть. Он не мог вспомнить, чем занимался последние несколько дней. Вроде как куда-то ходил, с кем-то говорил. Но последнее, что он помнил, это большой космический корабль, из которого полезли мухи. В конце концов он решил лечь поспать, утро вечера мудренее.

*

На улице было прохладно и мокро, и во всем вокруг была некая неправильность.

Неправильные были деревья вокруг, ветки как-то странно обвисли, как будто в листве пряталось много тяжелых плодов. Неправильная была земля, вся изрытая, что во дворе, что на тропинке между домами. Неправильная была трава, кое-где ее как будто старательно выпалывали, но бросали на том же месте, где вырвали. Тот, кто вырывал пучки, травы не знал, что делать дальше.

Григорий пытался завести машину, когда дождь кончился и в воздухе послышался странный, но чем-то знакомый треск.

Они выкапывались из земли, взлетали с веток, их было очень много. Тысячи, десятки тысяч. Вокруг все летало, ползало, суетилось. Резкий острый запах ударил в ноздри.

Григорий вбежал в дом, заперся и бросился к аптечке. Вытащил кусок ваты, намочил, затем разорвал простыню и попытался сделать что-то вроде противогаза, как учили на уроках гражданской обороны. Затем он выскочил из дома и, не запирая дверь, бросился к машине.

Тачка завелась с пол-оборота.

Доехать до соседней деревни, ну или вообще до города. Город – это хорошо, город – это больница, это Интернет, радио, люди.

Вокруг в лесу кипела странная, непонятная жизнь. Спиралями раскручивались в небо и застывали какие-то странные растения, сыпались обрезаемые ветки, вскипала и оседала воронками земля. Запах все сильнее и сильнее проникал через маску.

Сначала Григорий почувствовал, что «поплыл», и сбросил скорость, потом на изображение как будто навели резкость, но при этом во всем теле появилась невероятная слабость. Григорий осознавал, что едет очень медленно, но боялся, что не удержит руль. Машина выехала из леса на открытое место, и он попытался прибавить газу, но пришлось тут же резко вывернуть руль, потому что на дороге перед машиной внезапно появились лежащие тела.

Выйдя из машины, Григорий сделал несколько шагов, потом упал на четвереньки и пополз.

Это, видимо, была когда-то семья. Женщина, мужчина и ребенок. Судя по корзине рядом, они, наверное, выбрались по грибы. Когда-то очень давно. Потому что теперь в одежде были только белые кости.

Григорий сел на пятую точку, вытер испарину, его замутило, и он снял с себя самодельный противогаз, так как тот уже совсем не помогал.

Лежа на спине, он наблюдал, как к нему из леса летит рой черных мух, как они летают над ним кругами, как их становится все больше и больше.

– Эй! Сколько же я был без сознания? – спросил Григорий у черной вращающейся воронки и отрубился.

*

– Итак. Сначала были бактерии. Потом появились люди, дальше появился высший разум.

Григорий сидел на большом белом облаке. Чертовски твердом белом облаке, которое явно находилось где-то высоко над землей.

Рядом на белом округлом выступе пристроился серый гуманоид с большими черными глазами.

– А ты кто такой?

На самом деле Григорию ну совсем не хотелось никого ни о чем спрашивать, ему было легко и приятно лететь на этом громадном белом облаке.

– Давайте предположим, что я ваше альтер эго. Ваше подсознание. Как я выгляжу?

– Как инопланетянин.

– Ну что же, – у гуманоида вдруг выросли за спиной крылья, как у большого слепня, – буду инопланетянином.

– Итак. Бактерии, человек, высший разум. На этом мы остановились?

Это было смешно, и Григорий расхохотался. От этого облако накренилось, где-то внизу, на противоположном краю белой туманной плоскости показалась земля, порезанная квадратиками. Квадратик-поле, квадратик-лес, квадратик-деревня. Тело мужчины стало скользить в сторону земли, инопланетянин, никуда не торопясь, шел рядом.

– Смотрите… Как вас зовут?

– Григорий.

– Смотрите, Григорий. В фильмах катастрофа начинается с того, что на планету обрушивается сила стихий, война, монстры, а люди при этом все находятся в сознании. А что если все люди сойдут с ума, потому что изменится химический состав воздуха?

Земля стремительно приближалась.

– Я сошел с ума.

– Вы – нет. Но вокруг вас на несколько сотен километров почти все сначала сошли с ума, потом умерли. Как вам такой вариант?

Григорий упал в центр большого поселения. Мимо пробежало несколько абсолютно одинаковых крестьян, которые тащили тушу какого-то животного, еще один деловито подошел к дереву и начал его рубить топором.

– Что это?

– Ничего особенного, обычная стратегия. Вот там крестьяне, там замок и рыцари, вон там поля, вон там токарные станки. Все это нужно для того, чтобы быстро захватить как можно больше территорий. А ты в эпицентре. – Собеседник, к удивлению Григория, выглядел как рыцарь, закованный в латы.

– А что это ты выглядишь как воин?

– Ну, потому что я это ты, посмотри на себя.

Григорий положил ладонь на грудь и не смог прикоснуться к ней, между грудью и ладонью находилось что-то толстое, ребристое. Мокрое.

Григорий открыл глаза.

*

Голова адски болела, что-то вяло шевелилось на груди, хитиново потрескивая, что-то шевелилось вокруг. Что-то где-то шелестело. Острый аромат сбивал дыхание, но если затягиваться глубоко, то тогда головная боль проходила. При этом, правда, не хотелось ничего делать.