Перекинувшись ещё парой слов, я отошёл снова подальше к возникшему в зале Гарри:

— Ну что там? Что сказали твои бродяги?

— Горский со своей «гвардией» не показывался. Только в Ист-Сайде видели его кортеж. По Бронксу, где его заведения, катаются машины с его бойцами. Охрана с точек снята. Но эти его «патрули» достаточно частые. Он нанял всякое отребье из других мелких банд и гастролёров. Получается, копы проверяют его бары и ломбарды и уходят ни с чем. И задержать никого особо не могут. Но при этом большинство заведений под присмотром.

— Есть ещё что-то интересное?

— Ты просил узнать о тех точках ирландцев, которых мы убили. Если Горский постарается взять их под контроль. В Уэйкфилде есть дом с девочками, рядом с которым пара бродяг видела его подручных-командиров.

— Хм… Это Северный Бронкс. Далековато отсюда. То есть, пока об этом ещё особо никто не знает? — переспросил я.

— Пока — нет.

Я кивнул и посмотрел на танцующих около нашего столика. Рядом с ним как раз освободили приличное пространство. Соломон кружился с дочерью и улыбался ей. Мишка что-то пытался вдолбить Лёве, который, как всегда выглядел неживой куклой, но гости уже изрядно выпили и поэтому перестали обращать внимание на его «футлярность».

— Это лучший вариант. Надо действовать. Пусть капитан готовит своих людей. Надеюсь, мы сократим ряды этих ублюдков…

* * *

— Виктор Палыч, наши люди заметили Соколова. С ним двое его людей.

Горский встал с кресла и прошёлся по небольшой комнате, вымеряя её шагами от одной стены до другой и обратно:

— Где?

— В Уэйкфилде. Они, похоже, решили продолжить праздник сами и поехали к девочкам, которые раньше принадлежали ирландцам.

Горский остановился и злобно ухмыльнулся, опершись на стол. В свете тусклой лампы его лицо заострилось, и он стал похож на натурального дьявола:

— Самодовольный мальчишка! Поверил в себя. Рано начал праздновать! Это прямо подарок судьбы — сам того не зная, он пришёл прямо к нам в руки! Их точно трое?

— Да.

— Отлично! Созвонись с лейтенантом Дёрпом. Пусть подстроит всё так, чтобы патрули копов уехали подальше из этой глуши, из Уэйкфилда. Посули ему хорошие деньги. Выезжаем! Я хочу лично выбить всё из этого щенка. А потом повесить его…

* * *

Уэйкфилд представлял собою нагромождение частных, преимущественно деревянных домов, и редких кирпичных двухэтажек. Это были своеобразные выселки, которые вместе с Исчестером в конце прошлого века поглотил Нью-Йорк. С тех пор тут селились ирландцы и итало-американцы, а в Исчестере — вообще проживала жуткая солянка. Из-за этого коренное население медленно перебиралось в места «получше». Короткий «взлёт» районы переживут в шестидесятые, а затем снова покатятся по наклонной и в моём времени к XXI веку половина этих территорий будет заселена афроамериканцами за чертой бедности. По факту всё это относится к Северному Бронксу. Самой крайней его части.

Форд остановился около неприметного двухэтажного домика. И дважды мигнул фарами. Вскоре дверь отворилась, и к нам вальяжно вышла худая девица. На ней был широкий запахнутый халат. В руке — сигарета в изящном мундштуке. Она склонилась к машине и посмотрела на нас:

— Нас только двое сейчас. А вас, мальчики — трое!

— Нам больше и не надо, — ответил я с улыбкой.

Девица игриво подняла бровь и пожала плечами:

— Тогда это будет дороже, красавчик!

— Деньги не проблема! Как тебя зовут, детка? — ухмыльнулся Гарри, выглядывая с заднего сидения.

— Лили. Заезжайте во двор! Я позову Мэри… — махнула рукой девушка и пошла в дом, покачивая бёдрами.

Вскоре мы уже очутились в небольшой гостиной с двумя девушками. Вторая, Мэри, была очень даже недурна собою. Крепкая фигурка, нежная кожа. Аппетитная белизна проступала через полупрозрачный халатик.

Гарри взял на себя роль сводника, забалтывая девушек, а я, невзначай, сел так, чтобы видеть тёмную слабоосвещённую улицу в небольшой проём между занавеской и шторой. По дороге медленно проехал одинокий автомобиль. Мне показалось, что он чуть сбросил скорость, когда поравнялся с домом, где мы расположились.

Я повернулся к Гарри и кивнул ему незаметно для девушек. И тот начал разыгрывать драму, пререкаясь с Лили. В какой-то момент со стороны девицы зазвучали намёки, что за неё вступятся крепкие парни, которые могут проучить кого угодно. Непуганые мадемуазели. Видно, под крышей ирландцев они чувствовали себя вольготно, и теперь это ощущение сохранилось под новыми «хозяевами».

— Я хочу отдохнуть! И готов заплатить! Мэри, Вы просто очаровательны! — пошёл я «в атаку» на вторую девицу.

Она кокетливо улыбнулась, но отвечала пока осторожно, наблюдая за тем, чем закончится перепалка Гарри с Лили. В общем, товарищи мои были вынуждены откланяться, несолоно хлебавши, сокрушаясь, зачем мне вообще понадобилось продолжать разговор с «этими распутными девками, когда Нью-Йорк полон других»!

Всё потому, что мне Мэри всё-таки ответила взаимностью. Чему способствовала пачка наличности, продемонстрированная ей.

Мои «скупердяи» напарники удалились, а я направился за девушкой в её комнату, где защёлкнул дверь на замок и повернулся к ней. Халат уже упал на пол, а девица предстала передо мною в призывной позе, которую, видимо, подсмотрела на «специальных» карточках, которые сейчас входили в обиход среди мужского населения и стоили уйму денег. Быстро она. Это тебе не «игры» дорогих девушек из будущего. Но и публика сейчас менее притязательна.

— Ну как я тебе? — кокетливо поинтересовалась обнажённая красотка.

Я подошёл к граммофону, который стоял на большой тумбе-проигрывателе. А богато живут эти ночные бабочки! Поставил пластинку. С приятным тёплым треском полилась музыка.

— Чего ты молчишь?

— Послушай, Мэри, — я присел на край кровати, — Кто теперь главный над вами?

— Чего? — нахмурилась девица, — Ты кто такой?

Я повернулся в ней и пристально посмотрел в глаза. От моего взгляда она вся съёжилась:

— Если тронешь меня, они тебя прибьют!

— Мэри, я не причиню тебе вреда. Только ответь мне.

— Кто ты такой?

— Вы теперь работаете на Горского?

Глаза девицы расширились от удивления, и она закрылась руками, сев на край кровати подальше от меня.

— Да, и если ты что-то со мной сделаешь, то…

На улице послышался звук мотора автомобилей.

— Я уже сказал. Всё будет хорошо. Я советую тебе уйти отсюда, пока не поздно. Думаю…

Договорить я не успел. Стекло со звоном взорвалось на сотни осколков. Длинные очереди из автоматических винтовок Браунинга разбивали оконную раму, заливали комнату, разнося посуду, картины и бра. Граммофон, торчащий как раз у окна, словил пулю и грохнулся около кровати. Я выхватил пистолет и нырнул на пол, увлекая за собою Мэри. Девушка, быстро перебирая коленями и руками, уползла в одну из комнат.

А из дальней двери по коридору по мне открыли огонь! Ловко они зашли сюда, в дом…

— Где остальные? Их было трое! — услышал я крики бандитов, отстреливаясь от тех, кто пытался всадить пулю в меня, но не рисковал пока выйти на линию прострела.

— Где ещё двое, парни? Эй, урод! Сдавайся!

Я положил одну пулю в плечо всё-таки высунувшегося бандита и захлопнул дверь, придвинув к ней диван. Стрельба из пистолетов-пулемётов в окно прекратилась. Лишь гулкие баханья пары дробовиков заставляли осыпаться побелку с потолка.

— Ми-и-и-стер Соколов! Мне кажется, у нас с вами некоторые разногласия! — послышался издевательский голос, — Приглашаю вас обсудить наш бизнес!

Я укатился под подоконник и слегка выглянул наружу, держа пистолет наготове.

Несколько авто припарковались прямо поперёк дороги, свет от их фар бил в стену здания. В тени расположились, на первый взгляд человек пять. А вот за ними маячило ещё несколько силуэтов. Плюс те, кто в коридоре. Горский, похоже, притащил свою «гвардию» сюда, желая покончить со мною раз и навсегда. Это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, вот он — пришёл сам и вылез из своей норы. С другой — здесь почти два десятка человек. А он стоит и глумится в своём дорогом франтоватом пальто. Курит, закинув винтовку на плечо.