Вслух я сказал:

— Нет, сударыня! Я честный бизнесмен, прошу Вас.

— Когда ты получил права? — спросила девица, когда я устроился рядом за рулём.

— Позавчера. Кстати, тоже повод отметить, — усмехнулся я, выруливая на середину дороги.

— А тебя фотографировали? — допытывалась любопытная рыжая.

— Для прав её не делают. У меня фото-то всего лишь одно — в разрешении на проживание в Америке, — посетовал я, тут же задумавшись о том, что неплохо было бы озаботиться парой фотографий вместе со своей красоткой. Она к фотоискусству дышала весьма неровно.

— Жаль. Ну хорошо. Куда поедем?

— На сорок-пятую авеню! Поедим там! Я нашел одно место, где прекрасно готовят мясо, — торжественно объявил я.

Ответом мне был долгий и страстный поцелуй алых нежных губ.

Сегодня меня ждёт замечательный вечер… А затем и ночь!

* * *

В этот же день в полицейском участке

— Сколько Вас было? — Фред Барлоу, сверкая новенькой бляхой детектива департамента полиции Нью-Йорка на пряжке ремня, нависал над худощавым парнем в грязной одежде.

— Пятеро, — шмыгнув носом, покосился на него исподлобья задержанный.

— Повторяю, сколько Вас было⁈ — загремел голос Барлоу

Было даже непонятно, как такой рёв умещается в долговязом детективе.

— Я же сказал, пятеро!

— Если ты мне соврал, то убийство полицейского я повешу на тебя, — сузив глаза, наклонился Фред прямо к уху паренька и понизил голос.

— Я говорю правду! — испуганно попытался отодвинуться от детектива задержанный.

— Сколько было тех, других, с которыми вы дрались?

— Трое.

— Почему произошла драка?

— Из-за ставки. Один из этих уродов выиграл несколько сотен баксов, когда «Уайт Сокс» из Чикаго продули в бейсбол! Мы хотели просто немного пощипать этих везунчиков. Потом один из них выстрелил в воздух. И всё! Клянусь, никто из наших не убивал полицейского. Мы же не идиоты!

Барлоу сел на стул рядом и положил сцепленные в замок руки на стол, пытливо рассматривая лицо задержанного:

— И что было дальше?

— Раздался свист полиции. Мы все разбежались. Шон побежал в ту же сторону, что и тот урод, который стрелял из револьвера.

— Что за револьвер? Какая модель?

— Не знаю! Я не особо в них разбираюсь…

— Полисмен побежал за Шоном и тем, стрелявшим?

— Возможно… я не запомнил. Как только показался патруль, мы сразу разбежались…

— Хорошо. Ты видел лицо стрелявшего? Какие-то приметы. Как был одет, шрамы, ещё что-нибудь?

— Вроде бы запомнил. Но ничего особенного не заметил. Знаю, что он русский.

— Откуда? — тут же как гончая, почуявшая след, сделал стойку детектив.

— Мы часто пересекаемся с русскими. Я знаю их акцент. У всех троих был такой. У того с револьвером он был выражен послабее, но всё же чувствовался.

— Смог бы его опознать?

— Думаю, да.

— Вы следили за этой троицей от конторы букмекеров?

— Да.

— Где она находится?

— На углу Баренс и шестой.

Барлоу задумался и начал постукивать пальцами по столу.

— Меня отпустят? — робко проговорил сломленный парень.

— Прока нет, но если мы найдём убийцу, то да, как я и обещал, тебе дадут или полгода исправительной, или просто отправят под надзор. А пока, ты главный подозреваемый. В твоих интересах вспомнить ещё что-то важное. Уведите его!

В комнату зашёл рослый полисмен и стукнул дубинкой по столу:

— Поднимайся! На выход.

Загремели наручники. Парня вывели наружу. Вместо него в комнате появился шериф Бронкса Джон Фэллон.

— Ты всё слышал? — устало спросил у него Барлоу.

— Да. Что думаешь по этому поводу?

— Думаю, что придётся тебе идти к судье штата… Просить допуск ко всем делам русских эмигрантов, которые прибыли к нам сюда и которым восемнадцать-двадцать лет. Когда я опрашивал этого придурка, он сказал, что стрелявший был примерно такого возраста. Да и других, кто приехал из Восточной Европы. Для нас они все похожи по акценту. Вдруг парень ошибается. Стрелявший может быть не обязательно русским. Проверять надо гораздо больший круг подозреваемых. И обязательно наведаться в эту контору букмекеров. Вдруг у них остались какие-то записи.

— Думаешь, это поможет? На углу Баренс и шестой недавно сгорела контора для ставок. Скорее всего, это и была она. Сразу после скандала с «Уайт Сокс». Возможно, кто-то разозлился из-за своего проигрыша. Но заявления в полицию не было, что даёт основание считать, что это заведение было нелегальным. Поэтому, если найдём букмекеров, не факт, что они пойдут на сотрудничество. А предъявить им у нас нечего, — нахмурился Фэллон.

Барлоу удручённо пожал плечами:

— Пока не вижу других вариантов. Если стрелок с револьвером приплыл к нам сюда в течение последнего года, то есть шанс, что этот идиот, которого мы поймали, опознает его по фотографии. Если раньше, то будет тяжело. До прошлого года эмигрантам не делали фото в документы.

Фэллон задумался. Прошёлся по допросной комнате взад и вперёд, а потом остановился:

— Хорошо. Я постараюсь выбить тебе разрешение. Но чтобы просмотреть все дела — нужна уйма времени…

— Ничего. Я посажу с этим придурком кого-нибудь с младших детективов. Пусть смотрят внимательно, вдруг наткнутся на фото стрелявшего. А сам проверю букмекеров, если они уже не смылись куда подальше. И займусь дальше взрывом на складе.

— Договорись! Но, Фред! Надо обязательно поймать этого стрелка. Убит полисмен. Дело на контроле у прокурора штата, и шеф полиции постоянно спрашивает меня об этом!

Барлоу посмотрел на старого товарища и твёрдо сказал:

— Я понимаю! Обещаю тебе, мы найдём этого ублюдка!

Глава 24

Война

Кирпичное здание уходило вверх на высоту четырёх этажей. Близко стоящие дома окружали маленький тупиковый внутренний двор и оставляли совсем немного пространства для того, чтобы последние осенние лучи проникли в этот закуток. Если бы здания, берущие проезд в клещи, соединили аркой и настроили выше квартир, то получился бы как в знаменитых питерских дворах-колодцах.

Здесь находилась подпольная точка ростовщика Гэрри Томпсона. Именно Гэрри — на ирландский лад. У него отец Алексея Соколова и брал в долг. Ростовщик был лидером местной ирландской банды, к которой принадлежали Дэнни «Пёс» и Пит МакКарри. Это те самые два урода, что являлись за долгом раньше. Второй из них приходится Томпсону двоюродным братом. Связавшись с ними из «Парадиза» по телефону я получил жёсткий отказ видеться где бы то ни было кроме самого логова Томпсона.

Вообще, ирландские главари — чуднЫе ребята. Если почти все преступные «боссы» Америки, когда достигали высот, занимались исключительно своими делишками, то за каждым значимым главой ирландских синдикатов «закрепилось» какое-то хобби.

Дин О’Бэннион так вообще до конца своей жизни лично разводил цветы в магазинчиках, которые приносили очень неплохой официальный доход помимо того, что были прикрытием для бутлегерской деятельности. По иронии судьбы, в этих лавках покупали цветы для всех похорон гангстеров Чикаго. И именно в таком магазине, когда Дин подрезал хризантемы, возможно, для очередных похорон, его и застрелили убийцы. Как будет в «этой реальности» я не знал…

В эту часть Ист-Сайда мы приехали с Гарри с капитаном Синицыным. Его и казака Молотова я посвятил в подробности нашего «бизнеса». Сначала в очень ограниченном режиме, а когда убедился в том, что они не собираются тут же развернуться и уйти с работы, и в более обширном формате. Всё-таки люди сейчас в это время к таким вещам, как Сухой закон и его нарушению относятся лояльно. То, что практически ничего в глобальном масштабе кроме цены на алкоголь не поменяется — они и так понимали.

Падение употребления алкоголя будет в первый год, а часть статистики в последующие года будет засекречена вплоть до XXI века и так и не открыта, что наводит на мысли о том, что правительство США, мягко говоря, рисовало для газет и радио циферки из головы, дабы не смущать общественность. Оно итак, скрепя сердцем признало, что к моменту отмены поправки пить американцы на душу населения стали на 20 процентов больше. Статистика колеблется плюс-минус пять процентов и точных данных, я думаю, в той моей «прошлой» жизни нет и не будет. Косвенным доказательством этому было и то, с каким рвением поправку потом будут отменять, развивая целую политическую кампанию, дабы избавиться от закона, который забирает деньги из казны.