— Ага, — скептически протянул Витя, — Если только не выплывем где-нибудь в сетях у рыбаков…

— Сплюнь, ворона! — буркнул Мишка, и уже мне, — Что дальше?

Я улыбнулся и произнёс:

— Теперь нам нужно забрать деньги в конторе.

— Какие деньги? — остановился Витя.

— Увидишь.

— Нет, раз мы в одной связки, то ты скажи.

— Придём — всё узнаешь.

Тот лишь покосился на меня недоверчиво.

Через пятнадцать минут за неспешной беседой мы дошли до букмекерской конторы. Около неё царил небывалый ажиотаж. Да куда там. Складывалось впечатление, что потерявшие деньги готовы разнести здание на клочки. Эта контора работала более-менее в открытую, и сама, судя по утрешнему разговору — потеряла деньги. Однако людям надо было выместить на кого-то свою злобу. Цинично, но душа моя при виде всего этого ликовала. Раз скандал, значит, всё выгорело как надо. Да, учебники истории вселили в меня уверенность, что я нахожусь там, где история развивается так же. Однако, всё равно я волновался. А вдруг какой-нибудь эффект бабочки с моим появлением проявится, и всё свернёт не туда…

— Ты ЭТУ контору имеешь в виду? — заволновался Виктор.

Я молча кивнул и ускорил шаг.

Мишка тоскливо посмотрел на друга и протянул:

— Он поставил сто долларов на Цинциннати Рэдс на сегодняшний матч.

Громов даже рот открыл:

— Что? Ты серьёзно?

— Да, и они выиграли, — твёрдо ответил я, — Смотри!

В окне над головами толпы была выставлена доска. На ней мелом было написано: «Reds win!».

Рощупкин заметно повеселел. Витя посмотрел на меня пристально, вздохнул и покачал головой. Однако я увидел, как уголки его губ поднялись в полуулыбке.

— Какой был коэффициент? — уже азартно расспрашивал Миша.

— Три к одному.

— Это же триста долларов! Да мы можем расплатиться с долгом Соломону прямо сейчас! — Мишка радовался как ребёнок.

Я строго одёрнул его:

— Мы не для этого брали у него. Не ради каких-то ста баксов. Миша, очнись. К январю мы должны переехать из этого места — я обвёл глазами улицу Бронкса, — Ты же сам этого хотел в первую очередь. Так, тихо. Без лишних эмоций — вперёд. Все втроём.

С самыми угрюмыми лицами, словно на самом деле проиграли — мы начали проталкиваться через толпу пришедших узнать результаты. Кто-то радовался выигрышу, как ребёнок. Пара пьянчуг чуть ли не рыдала над потерей кровных. Похоже, прикидывала сколько бутылок они теперь не выпьют. Прямо передо мною один рабочий колхозным ударом наотмашь врезал какому-то клерку по роже. Котелок несчастного покатился по земле. Витя чуть ли не наступил на него.

— Какого чёрта ты надо мною смеёшься? Поставил и выиграл, мразь? Да я тебя сейчас размажу, говно ты собачье, ублюдок,… — рабочий отбросил в сторону свой металлический ланч-бокс и ринулся с кулаками на поднимающегося клерка. Завязалась драка. Оба покатились по земле, мгновенно вымазавшись в грязи. Вокруг моментально образовалась толпа болельщиков.

— Ставлю доллар на Хэнка!

— А я на этого хмыря в рубашке. Есть в нём огонёк. Гляди, как машется тоже!

Люди неисправимы. Часто лезут в ещё одни траты и проблемы, чтобы тем самым вызвать ложное убеждение, что контролируют ситуацию и теперь у них новое занятие, которым они погасят нерешённые вопросы.

Я протиснулся к двери.

— Эй, куда прёшь?

— Ты в очереди?

— Нет, но ты не видишь — я тут стою? — светловолосый парняга дыхнул в меня перегаром.

— Ну так и отвали в сторону, пропусти тех, кому нужно внутрь, — огрызнулся Мишка и набычился на парня.

— Чё там искать, ты что не видишь — проиграли все. «Соксы» сдали игру, ур-р-р-орды! — со злостью сообщил блондин.

— Ага, не «Соксы», а «соски»! — тоскливо протянул его дружок.

Ага, наши ребята, из славян. Кто же ещё такую натянутую игру слов сходу без подготовки выдаст.

— А мы, может, за выигрышем! — продолжил Мишка, не замечая «страшных» глаз Вити.

— Да? — удивился высокий, худощавый блондин, походу командир этой шайки-лейки, — Ну тогда пардоньте, прошу пройти, — и он с издёвкой изобразил поклон, пропуская нас.

Я обогнул его и встретился с вышибалой — Джоном. Пистолет был у него в руке, чтобы никому даже не приходило в голову дурить.

— А, это ты! Я тебя запомнил, — раздражённо усмехнулся он и показал большим пальцем за спину — Проходи, забирай свои бабки и вали. Нам тут и так геморрой разгребать до ночи. Вы тоже ставили? — это он уже Мишке с Витькой.

— Они со мной.

— Тут подождут…

Я молча принял из рук второго букмекера триста долларов, стараясь закрыть их спиною от двери, чтобы никто не увидел мой выигрыш. Толстяк, принимавший ставку утром, говорил по телефону и орал благим матом на кого-то. Весело тут у них. Поседеть за месяц можно. И неудивительно. Чикаго сдали матч не только потому, что сами хотели заработать. Их ставки — ничто, по сравнению с тем, какие деньги вложили в это некоторые заинтересованные лица. И вот они уже заплатили игрокам за договорняк. Да такие суммы, в которых самой минимальной звучала цифра в пять тысяч долларов. Бейсболисты Сокс ещё не скоро признаются, что слили эту игру. Почти год репортёры спортивных разделов газет будут давать в заголовки информацию о долгом суде и работе комиссии бейсбольной лиги. Но нас это уже не касается.

Морду кирпичом, пройти через толпу, горячо обсуждающую прошедший матч.

— Фух, вот это да! Я, честно говоря, весь день как на иголках был, — признался Мишка.

— Почему мне не сказал? — насупился Витя.

— Я ставил с утра, когда бы я тебе всё это смог рассказать? — пожал плечами я и перешёл на другую сторону улицы и свернул в небольшой проход — подальше от лишних глаз. Тогда и достал пачку мятых долларов.

— Ладно, какие теперь у нас планы? — поинтересовался Витя.

— Как и договаривались. Здесь — каждому по пятнадцать долларов. И в ближайшую неделю вы не выходите на работу. Миша, ты придумал, что скажешь отцу? — я протянул ему купюры. Мастерская, в которой трудился Рощупкин-старший находилась в том же здании, где был гараж. Так что Мишкино отсутствие на работе не осталось бы замеченным для его семьи.

— Да, я предупредил, что нашёл хорошую подработку в Бруклине. Иногда буду там. Правда, отец бухтел.

— Ты потихоньку деньги в семейный бюджет выдавай, чтобы они пока ничего не заподозрили, — посоветовал я.

— Хорошо, так и сделаю, — кивнул друг.

Витя молча принял деньги. Ему не нужно было ничего говорить старшему брату. Он жил у него во флигеле. У Фёдора была своя жизнь, семья, четверо детей. На дела Громова там никто не обращал внимания, лишь бы помогал и не пропадал надолго, а то начинали волноваться. А что — парню почти девятнадцать. Уже взрослый.

— Значит так, склад находится в Брукхайвене. Пайн-стрит восемь. Но я могу ошибаться — сначала убедитесь в этом. После этого сразу позвоните мне на работу. Я выйду в вечернюю смену сегодня и буду ждать звонка.

— Откуда ты про него знаешь? — тут же задал вопрос Витя.

— Да так, считай — третий глаз открылся, — усмехнулся я, — Не бери в голову.

Он пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Знали бы вы, ребята, как близка к истине эта моя фраза! Я спрятал мятую пачку долларов в карман. И к сожалению не заметил, что за мною уже следили несколько пар цепких жадных глаз…

А зря… Это же Бронкс!

Глава 5

Ставки + пушки = проблемы

Сдержав пристальный взгляд Виктора, я двинулся дальше, не собираясь вдаваться в объяснения. Ну и в самом деле, что я ему скажу? «Знаете, я в другом мире в диссертации анализировал эмигрантские булочные, склады и магазинчики, а в качестве примера, в том числе, взял Пайн-стрит и натолкнулся на газетные подшивки двадцать четвёртого года, содержащие информацию об аресте склада с виски?»

На самом деле, этого склада может сейчас и не быть. Вдруг его создали уже позже — в двадцатом, или в двадцать-первом году? Поэтому и надо было проверить, установив «глаза» за промзоной. В архиве не было ничего о том — когда открыли это помещение? Только факт ареста. Боже, как жаль, что все эти мои исследования были давно и по молодости. Я бы помнил из всех своих текстов больше.