Сколько же можно юлить? Ничего не болит Кроме души одной - Хочет она домой. Скорые поезда И загранпаспорта Меня не приблизят к тебе. Только петля на трубе. Глупые мысли вон, Не облегчат они стон По тебе и по мне И по ладной трубе. Буду сидеть взаперти, Слать всех по матери, Если нет выхода - Что ж, закушу удила. Сгнил здесь мысли каркас, Вонь от убогих фраз. Ваша жизнь так же нелепа, Как высота парапета. Вы надоели все. Долго таскал я в себе Ваши паскудные рожицы. Вы ничего не можете. Вам страшно почувствовать боль Или уйти в запой Или забыть пароль - Все вы играете роль. Почему и куда мы идем? Что в себе мы несем? Не в смысле асфальта ль, ворот Или чем сыт живот. Откройте свои глаза. Волшебная там бирюза Когда-то, наверно, была. Была, да вся сплыла… Попробуйте что-то сказать. Вас – великая рать, Вы друг другу под стать - Хоть это могли б обсуждать. Вокруг все в быта коросте, Ложь и тоска на помосте, Совести рецидивы. Вообще-то вы все еще живы… Господи, как тяжело! Как будто в руке ножей сто, Тысяча ложек, вилок, А нужна лишь пара бутылок. Я больше так не могу, Не ведет это ни к чему. Вокруг все – духовная голь, На мои раны соль. Хочется быть с тобой. Неисцелима боль. В уставших глазах седина. Плачет душа моя… Единственное лекарство
Легким, мягким шагом бесприданницы Прошел я сквозь жизни своей короткое лето. И пускай моя молодость была многажды странницей, Я проскитался по ней не чужим силуэтом. За один простой будний и замызганный день Отдавал не жалея два своих солнечных красных. Мне всегда было тошно и отвратительно лень Думать о том, что мой жест не может быть безопасным. Я раздавал всем себя, полагая добром Любой акт беззастенчивой заботы о ближнем. И было мне все равно, что там будет потом: Я хотел лишь внутри гореть ярко и чисто. Ветер дул-задувал во все мои паруса, Кони лет тихой рысью бежали куда-то. Я играл свои партии без козырного туза, Я считал, что участие не подразумевает расплаты. Но впереди росла тень, замедляя мой бег, За затылком заплакало заходящее солнце. Уж не горели глаза и не искрили в ответ Ну хотя б на серебро зимы и снег в оконце. Утро стало чужим, разухабился вечер, Мрак углов подстилал мне приятный вельвет. Мысли стали мутнее, мимолетнее встречи, И я почти полюбил электрический свет. Мед улыбок и звонкость речей замещались Волной разума, бьющейся о камень сомнений, Что в надежде и радости мной не вполне воспевалась Необходимость иметь свое собственное мнение. Что я не вырос из данности и не так повзрослел, А развалял дураком все свои таланты, Что не озадачился жизнью, да и не похудел - Что может быть здесь важнее, чем эти самые факты. Мир обожает линейку, весы, калькулятор, Но разве душу измерить и посчитать ее стать? Ведь под окнами жизни подобных помыслов трактор Не дает многим тихо ночами спать. |
