Уже под утро, к нам наведалось сразу восемь монстров. Атаковал отряд на рассвете, в самый неподходящий момент. Лагерь только успел проснуться, хвала Богам, что охранные посты еще не сняли. Гуннар, по своему обыкновению, проводил ежедневную разминку. Иногда старший сражался с тенью, но чаще раздавал «шуточные наставления», от которых два воина сопровождения потом весь день ходили задумчивыми.
Это утро не стало исключением из правил. Гуннар обменивался ударами, сталь звенела. Я, по своему обыкновению, проводил это время в медитации, стараясь восстановить тело от пагубного влияния Безграничных Земель. Шум от шипения, будто жарится мясо, прервал мое занятие. Первое, что стало пред внутренним взором – воронка в воздухе. Рваный овальный глаз устремился в ничто. Воздух как будто разорвало, этот процесс издавал страшный звук. В следующее мгновение из воронки вышло восемь особей и рассыпались с целью уничтожить лагерь и его обитателей.
Не все складывалось так радужно для атакующих. Мастер Гуннар не зря носил звание невозмутимого. Мгновенно сориентировавшись, мастер атаковал ударом, который начисто смел двоих монстров. Третий же, спокойно принял импульс. Более того, тварь, бывшая предводителем отряда, хлестнула тремя хвостами, в следствии чего от троих воинов остался лишь Мастер. Остальные отлетели прочь на несколько стадиев, словно мягкие игрушки.
Лагерь превратился в свалку. Несмотря на то, что к атакам мы вроде бы приспособились, прямой телепорт в расположение внес разлад в ряды защитников. Гуннар занялся самым сильным монстром. Их сражение переместилось подальше, чтобы не угробить всех. Оставшиеся химероиды принялись выискивать живых. И довольно быстро нашли своих соперников.
Рой зеленых и желтых листов закружился и опал, из него вышла мастер Алкмена и сходу оглушила всех неиссякаемым дождем стрел. Может потому, что девушка оценила свои силы, может чтобы дать боевой опыт другим, мастер не стала забирать всех разом на себя. Трое химероидов последовали в сражение и вскоре скрылись высоко в воздухе. Оттуда лишь мелькали искры, стрелы, чешуйки хвостов, зеленая или красная кровь. Слышался серьезный мат вперемешку со злым рыком монстров.
Оставшиеся два исчадия недолго стояли без дела. Одного забрали на себя бойцы охранения, подоспевшие в заварушку. Здоровые, битые жизнью в Загробном Мире мужики испытывали изрядное напряжение рядом с химероидом. Иногда не успевали уклониться от мощного удара лапой или хвостом. Совсем уж худо стало, когда в дело пошел яд и призрачные пасти. Но нам некогда было наслаждаться этим зрелищем. Последний монстр остался младшим бойцам. Шестеро воинов вступило в свой первый смертельный бой.
«Наш» химероид был поразительным смешением кота и крокодила. Львиная морда оканчивалась клыками в локоть длиной, не менее опасно выглядел чешуйчатый хвост. Один удар такого сотрясал землю вокруг, приводя всех во временное замешательство. Монстр ощетинился наростами и торжествующе взревел. Стоявший на переднем крае брат Сартокс раскрутил свое шипастое орудие и взревел в ответ. Его поддержал Санкекур.
– Сосредоточься на защите, – в голове прозвучала речь Лифаны. – Против такого бронированного соперника ты ничего не сможешь сделать.
Девушка оказалась права. Вчерашний химероид и близко не стоял по мощи с сегодняшним, и даже так, произведенные им призрачные ядовитые пасти едва ощущали мои удары. Куда уж тут лезть на передовую.
Обсудить стратегию нам не дали. Большая часть монстра внезапно прилетела с неба, орошая всех кровью, это и стало катализатором. Брат Санкекур преисполнился жаждой боя, монстр же отразил все оттенки ярости. Битва началась.
Первая попытка ранить химеру с помощью «Когтя тигра» потерпела сокрушительную неудачу. Все, чего удалось достичь, это небольшого замешательства. Ящер «споткнулся», выдернул хвост из земли и двинулся наперерез бежавшему брату. Эйдоса на это движение потрачено было немало, так и вырубиться недолго. Сосредоточимся на поддержке!
То ли дело Лифана. Девушка быстро приспособилась к ситуации, применив искусную магию. Находясь довольно далеко от эпицентра боя, девушка была спокойна за свою безопасность. Пальцы рук превратились в камни с причудливыми узорами под действием накладываемой магии. Глаза Лифаны светились явно не природным светом. Тяжело опираясь на посох, время от времени поднималась рука, чтобы обрушится вниз.
В этот момент очередная чешуйка монстра истончалась, таяла, будто снег в летнюю жару, обнажая мягкую плоть химероида. Позволяя наносить прямой урон, без шанса быть отброшенным толстой ороговелой чешуей. Видя, что происходит, брат Торакс немедленно отправил мистическую ладонь в уязвимое место. Брызнула зеленая кровь, монстр взревел еще громче, яростнее набросился на воинов в ближнем бою.
В моем арсенале нет столь действенной магии, но помочь я определенно могу. Несколько секунд на начитку формы, еще минута на магию – и вот весь наш небольшой отряд обзавелся «каменной кожей». По крепости ей было далеко до противника, но как оказалось, сие действие не было лишним. Лишь несколько секунд спустя брат Сартокс обрушился сверху на спину монстру, но обманный маневр не удался. Химероид явно был матерым воином. Сдвоенный удар кислотным дыханием и хвостом, вероятно, похоронил бы Сартокса, если бы не моя посильная помощь.
Казалось, бой будет длиться вечно. Моих резервов было катастрофически мало, даже для такого простого действия, как поддержка заклинаний нулевого! круга. Что уж говорить о более сильной магии. Особенно остро ощущалась нехватка, когда зверь принялся активно извергать яд вокруг себя. К тому времени он уже был достаточно побитым и отчаявшимся, чтобы применить свои козыри. С нашей стороны Сартокс и Санкекур выглядели плохо. Броня первого и секира второго были изрядно изъедены ядом.
В отражении кислотного дождя помогло заклинание «малая шалость Эола», вызывающее случайный ветерок. Потребляло оно немного, но кислотного дождя было в избытке. Кроме того, никогда не знаешь, куда именно та самая шалость дунет в следующий раз. Случалось даже, что прямо в лицо другому брату, во имя спасения первого. В таких случаях в мой адрес летел отборный мат пострадавшего.
Сложных травм удалось избежать благодаря техникам брата Торакса. Сердечные и лечебные мантры оказали нам неоценимую помощь в сдерживании. Но более всех блеснул брат Трикл. Его техники манипуляции звуком изрядно нервировали химероида, дезориентировали, вызывали неконтролируемую дрожь лап, хвоста, пасти и даже земли. В таких случаях отборный мат летел уже с моей стороны. Как бы то ни было, спустя минут пятнадцать, когда закончились все остальные схватки (о чем нам конечно же никто не сказал!), правая передняя лапа соперника дико затряслась и взорвалась кровавым дождем.
Такого монстр стерпеть уже не мог. Шестым чувством, тем самым, что отвечало за восприятие Земли, я ощутил острый приступ опасности. Сейчас произойдет что-то ужасное. В тот момент не было мыслей о том, что недавно говорила Лифана. О том, что эти знания и умения мной не заслужены. О том, что неизбежно последует наказание. О страшной боли и других проблемах. Сейчас меня волновал вопрос выживания.
Обратившись внутрь себя, полностью отдавшись слуху, я вспомнил Сердце Стихий. Казалось, это было так давно, что прошло уже по меньшей мере года два. Глубоко на задворках сознания пришло понимание факта, что я могу не только слушать землю. Когда земля говорит, я отчетливо слышу ее «слова». Почему бы не попытаться самому сказать ей что-то? Глаза все еще работали кое как, я не видел всей картины отчетливо, но ясно ощущалось достижения пика напряжения. Нечто происходило. Нечто опасное для жизни всех моих братьев! Собрав всю волю в кулак, отдав чувства ногам, я обратился вовне. Как тогда, когда я просил посох прилететь ко мне по воздуху, сейчас я просил землю помочь.
И словно повторение событий в Сердце Стихий, земля услышала! Пласт почвы между братьями и химероидом поднялся вверх, принимая на себя удар монстра. В своем последнем движении зверь выстрелил в нашу сторону всеми оставшимися шипами и если бы не стена, пришлось бы довольно туго. Изрешетило и ранило бы многих, может кто-то даже умер бы. А так, использовав свой финальный козырь, химероид со всей доступной скоростью устремился домой.
