Возмущённая таким высказыванием А’Ллайс немедленно предъявила весомый аргумент – документ об окончании главной офицерской академии страны. Однако и этот трюк почти никак не изменил ситуацию.

Майер подумал-подумал, почесал лысеющую голову, вдумчиво отбил пальцами дробь по столу и повздыхал – для более серьёзного и важного вида, конечно же, – а потом сказал, что максимум его возможностей в данный момент – это записать фельдфебеля А’Ллайс фон Берх в запас.

На резонный вопрос девушки «А какого?», тот ответил, что сейчас все передовые воинские группировки, которые уже громят приграничные города противника, полностью укомплектованы, и они не нуждаются в помощи только что закончившего своё обучение унтер-офицера.

Знатно выругавшись в своих мыслях, А’Ллайс подчинилась приказу и согласилась на зачисление в запас, но с оговоркой: «В случае первой же необходимости – я отправляюсь на передовую первым поездом». Майер на эти слова улыбнулся, отметил похвалой стремление фельдфебеля защищать свою страну и на том распрощался.

А’Ллайс вышла на улицу и побрела домой.

Сказать, что девушка была расстроена, – ничего не сказать. Она давала клятву защищать своё государство. И вот когда государству понадобилась защита, ей не дают сдержать обещание, ссылаясь на «всё идёт по плану, вы армии пока не нужны».

С другой стороны, А’Ллайс выпустилась из академии всего пару дней назад. И вот так с ходу бросаться на врага, перед этим не отдохнув хотя бы недельку, было по меньшей мере самонадеянно, чревато наделать множество фатальных ошибок. Пожалуй, всё же стоит посидеть какое-то время дома, в окружении семьи, собраться с мыслями и морально подготовить себя к предстоящим сражениям.

До ушей задумавшейся девушки донёсся частый и ровный цокот множества каблуков. Оторвавшись от мыслей, А’Ллайс стала свидетелем того, как по главной улице города маршировали стройные ряды солдат при полном снаряжении и с винтовками на плечах. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что все они сейчас направлялись в сторону железнодорожного вокзала, откуда отправятся в действующий авангард войск.

Горожане одаривали солдат громкими аплодисментами, выкрикивали всевозможные подбадривающие лозунги, бросали цветы и даже запевали хором старинные военные песни – в стране неминуемо начинался подъём патриотизма.

Продолжая наблюдать за происходящим, А’Ллайс вдруг заметила среди колонны солдат трёх мужчин, хорошо знакомых ей с самых малых лет – своих братьев…

Одетые в полевую форму, они гордо маршировали в самом центре строя, из-за чего отвлечь их на себя сейчас не представлялось возможным. Это вынудило девушку действовать иначе: А’Ллайс растворилась в толпе горожан, следовавших за маршем солдат, и таким образом добралась до самого вокзала.

На самом железнодорожном вокзале шума было не меньше, чем на городских улицах: повсюду ходили мобилизованные солдаты, работники станции подготавливали поезда, так ещё чуть ли не половина жителей города явилась, чтобы проводить своих близких, родных да и просто случайных людей на войну.

Когда первый строй солдат, в котором находились братья А’Ллайс, достиг перрона, то приписанный к ним командир приказал всем построиться и приготовиться к погрузке. Тем временем А’Ллайс пробивалась сквозь очередные толпы людей, чтобы успеть хотя бы попрощаться с родственниками…

Но, к сожалению, она не успела. Когда девушка наконец-то вырвалась на перрон, то весь первый строй уже погрузился в поезд, а войти внутрь ей не позволили. Тогда А’Ллайс бросилась вдоль вагонов, попутно заглядывая в каждое окно, и вскоре заметила тех, кого искала: в одном из купе обнаружились Эрнст, Йохан и Харман! Девушка постучала по окну – мгновение – и на неё начали смотреть три пары удивлённых глаз.

Повисла короткая немая пауза, по окончании которой А’Ллайс дрожащей рукой прикоснулась к холодному стеклу окна. Эрнст первый ответил ей тем же жестом, и на опечаленном лице девушки проявилась, пусть и слабая, но всё же улыбка. Свободной рукой девушка вытащила из чемодана документ об успешном окончании академии. Увидев его, и без того удивлённые братья впали в ещё большее ошеломление: их сестра не только поступила в офицерскую академию, но ещё и закончила её с наивысшими баллами!

– У тебя получилось… – только и смог прошептать Йохан, оторвав взгляд от документа и посмотрев на сестру.

– Смогла! – обратился улыбающийся Харман к братьям, а затем взглянул на А’Ллайс. – Я всем говорил, что она пробивная девчонка!

Но сестра не могла разделить их радость, поскольку все её мысли заполнил собой один вопрос. И она его задала.

– В-вы уезжаете?..

Эрнст медленно кивнул. В это же время со стороны ведущего вагона послышался протяжный свист. Поезд принялся неспешно трогаться с места.

– Передай матушке, чтобы не волновалась о нас, – попросил Эрнст у сестры. – И ты не переживай за нас, хорошо? Мы со всем справимся. Обещаем.

– Берегите себя! – дополнил его просьбу Йохан.

По щекам А’Ллайс заскользили слёзы. Опять. В какой уже раз. Несмотря на то, что в академии её долго учили борьбе с эмоциями, чтобы всегда держать себя в руках и трезвом холодном уме, однако сейчас сдерживать слёзы было попросту невозможно.

Девушка сняла с шеи тонкий летний шарф серо-голубого цвета, разорвала его на три равные части, после чего просунула их в открытую форточку купе.

– Чтобы не забывали свою сестру, – сказала А’Ллайс вполголоса. – И чтобы был повод вернуться домой, вернуть мне шарф…

Братья с улыбкой приняли её подарок, благодарно приклонили головы. Девушка смахнула слёзы, а затем вскинула согнутую под углом правую руку к виску.

– Мы будем вас ждать. Возвращайтесь поскорее. Живые и с победой, – проговорила она. – Готт мит унс{?}[«С нами Бог!»]!

– Готт мит унс!!! – отзеркалили её жест и слова братья, на лицах которых также проступили скупые мужские слёзы.

Поезд начал набирать скорость.

– Я люблю вас… – заявила девушка напоследок и широко улыбнулась.

– И мы тебя тоже, – улыбался Харман. – Мы тоже тебя любим, Ла…

…Схватившись дрожащими руками за кованые ворота своего поместья, у А’Ллайс началась длительная и сильная отдышка – забег в чуть более пятнадцати километров с чемоданом наперевес временно выведет из строя любого, без исключения, даже такую выносливую и натренированную девушку, как она.

Хорошенько отдышавшись, А’Ллайс прошла на территорию и сразу же была остановлена стражей. Охрана поместья оказалась несказанно удивлена тем, что девушка прибыла раньше того срока, о котором их предупреждали. Коротко и без энтузиазма поприветствовав стражу, А’Ллайс поспешила к поместью.

Ворвавшись в главный холл, первой девушка встретила свою давнюю подругу – Мэри Флирс. Одетая в неизменное коричневое платье и белый фартук, светловолосая служанка занималась чисткой тумбы от пыли. Но, увидев того, кто наконец-то вернулся в отчий дом, выронила из рук фарфоровую вазу и впала в ступор. А’Ллайс впервые наблюдала у Мэри столь широкие глаза.