А ну, давай-ка, в дом его постучись

И ему в ноги поклонись.

И поблагодари его:

И за его мудрость и за вино».

И вот теперь, Авессалом,

Веду с тобой непринуждённый разговор,

В доме твоём.

Так вот, что я хочу, Авессалом, тебе сказать:

Мудрость твоя… через мозг мой прошла

И в сердце моё вошла.

А через сердце вошла в душу.

И свила там гнездо…

Ты не спишь, ты меня слушаешь?

Авессалом

– Иосиф, я весь во внимании,

Продолжай, брат, мой…

Иосиф

– Так вот: после нашей встречи, домой придя

Я уже до утра

Не смог заснуть.

Потому, что мудрость твоя, всю душу мою,

Освятила.

И я понял: что я так больше жить не в силах.

Ведь голос, что ты в моей душе зачал…

Возмужал.

И вот теперь, чем бы не был занят я…

Он везде преследует меня!

С утра и до вечера, и даже поздней ночью

Он теперь меня тревожит.

И твердит мне всё одно и тоже:

«Давай, давай женись, Иосиф!»

А я ему:

«Где же я женщину себе хорошую найду

Для этого дела.

А ну, ответь-ка, мне?

Да, я работник хороший,

А вот за женщинами ухаживать я не очень… не умею,

Не обучен я этому делу». –

А он мне: «А ты забыл, что Авессалом,

Этот благородный человек,

Предлагал тебе,

Посетить его дом.

Чтоб он мог тебя, Иосиф,

Познакомит со своей семьёй.

А ведь среди его детей, дочерей.

Есть и Та,

Что прекрасной розой расцвела.

И если ты окажешься Иосиф,

Человеком, его дочери, достойным…

То он, может быть… отдаст тебе Её в жёны». –

Авессалом, как только я увидел твою дочь,

Марию,

Так тут же красота, Её, меня сразила.

Когда в тот раз, в воскресенье,

Мы вели, с тобой, беседу.

И ты упомянул в ней…

Сказав в ней,

Что дочь твоя прекрасна,

Каюсь,

Я подумал:

«А как же может быть иначе?

С родителями, такое, сплошь и рядом,

Что их дети: самые, самые…

И умные и прекрасные.

Ну, и так далее…

На то они папы и мамы,

Чтобы на детей своих не нарадоваться».

И вот сегодня, в твой дом придя,

Что вижу я?

Что подтвердились все твои слова!

Мария… Дочь твоя…

Прекраснее любого цветка,

Что в своей жизни видел я!

Ты прав, Авессалом,

Как ты, Её, мне описал!

Лишь раз,

Взглянув на Неё, сразу понял я тебя…

И как мужчину и как отца.

И я благодарю тебя,

За то, что ты возможность, мне дал,

Открыв двери своего дома, для меня,

И мне полюбоваться Её красотою…

Теперь не знаю, что со мною происходит?..

Твои слова,

В тот раз,

О семье, о браке…

Они меня с тех пор не оставляют.

И, чем бы я не занимался,

Я слышу их.

Уста твои,

Как будто бы,

Теперь, всегда, со мною рядом…

И всё наставляют меня, наставляют…

И вот теперь, когда увидел я твою Марию,

В моей жизни сразу же, всё, и прояснилось!..

И тут же понял я:

«Что лишь Её всю жизнь свою искал.

Всю жизнь, свою, Её лишь ждал». –

Поверь мне, Авессалом: «Когда других я вижу женщин…

Мне на них смотреть неинтересно.

Видя их привлекательность

Или даже красоту…

Мимо них, спокойно, прохожу.

Ни чем их красота

Не трогает меня».

Мария же… не знаю, как это объяснить…

Моё сумела сердце, сразу, покорить.

Сумела суть, во мне, мою мужскую разбудить.

А ведь мы с Ней не обменялись и словом.

Объясни мне, Авессалом,

Ведь ты же человек учёный,

Как может быть такое?

Ведь теперь, после того как я Её увидел…

Без Неё нет для меня больше жизни.

Теперь прошу я у тебя Её руки,

Следуя мудрым словам твоим,

Что: «Каждый человек,

Семьёй своей,

Обременён должен быть». –

Воистину слова твои мудры!

И вот… следуя им…

Прошу тебя… чтобы ты,

Со своей стороны…

Рассмотрел такую возможность…

Отдать, свою Марию, мне в жёны.

Видит Бог, как противиться моя душа…

Сейчас,

Хоть, хоть одним словом, обидеть тебя…

Быть может мои слова

Тебе покажутся сейчас: грубыми, неучтивыми…

Но ты, уж, прости меня,

Человека простого,

Неучёного…

Что не сумел сказать я по-другому,

Что не стал «ходить вокруг да около».

Что скажешь мне, Авессалом,

Или мне уже идти вон,

Из дома твоего?

Скажи мне: есть ли у меня надежда?

Не томи моё сердце…

Авессалом был опытным игроком в шахматы и он теперь ясно понимал, что все его комбинации, все его ходы привели его к так им желаемому результату. Но он, в тоже время, хорошо знал, что с подвыпившими людьми ни о каких делах говорить нельзя. Ведь, протрезвев человек может отказаться, от накануне с ним заключённой сделки. Поэтому Авессалом не спешил радоваться. Он понимал: «Лучше пусть Иосиф поварится в не определённости этого вопроса. А там… если через два – три дня он не передумает, и его чувства к его Марии, которыми он вдруг воспылал, не угаснут, а окажутся подлинными то… тогда можно будет поговорить и о

деле».

Авессалом

– Надежда есть у каждого из нас,

Пока не пробил наш последний час.

Человек всегда вправе надеяться…

Что успехом увенчается его дело.

Иосиф, ты безусловно человек достойный.

Но в этом деле последнее слово…

Будет за Марией.

Я Дочь свою не посмею насилием

Выдать за муж за того,

Кто не мил Ей.

Сначала мне надо сообщить Ей о твоём предложении,

Чтобы узнать мне Её мнение.

И я, так думаю:

«Ей надо дать пару дней на раздумье». –

А, как только Она познакомит меня со своим ответом…

То я сообщу его тебе, тут же, немедленно.

Но я Её характер зная… знаю,

Что пару дней Ей будет достаточно.

Чтобы принять своё решение.

Так что, Иосиф, жди от меня… то есть от Неё ответа.

В самое ближайшее время.

После этих слов Авессалома Иосиф понял, что его миссия выполнена. И всё, что он хотел узнать для себя, он узнал. А значит: у него нет больше причин задерживаться в этом доме. Пора и честь знать. И Иосиф попрощался с Авессаломом.

Иосиф

– Ещё раз спасибо тебе, Авессалом,

За твой, такой, сердечный приём.

Прощаюсь с тобой,

Но ухожу с надеждой.

Что это не последняя наша встреча.

Авессалом

– Мне, тоже, хочется думать, что я с тобой не прощаюсь.

Поэтому я так скажу тебе, брат мой, Иосиф: «До свидания».

После этих слов Авессалом проводил Иосифа до ворот, открыл их передним и Иосиф перешагнул через порог двора Авессалома, и направился к своему дому. Авессалом ещё немного, посмотрел Иосифу в след, после чего закрыл за ним ворота и направился в дом. Он, нет, не шёл, эти несколько метров пока он не вошёл в дом, ему казалось, что он летит на крыльях, потому, что у него «гора упала с его плеч». Ведь дело, которое он задумал, а именно выдать свою девочку замуж, уже, хоть чуть – чуть, да и сдвинулось с места. И в дальнейшей судьбе его дочери Марии, что-то начало проясняться.

А Иосиф так никогда и не узнал, что весь их разговор, за стеной отделявшей комнату, за которой он с Авессаломом вели свой разговор, стояли, сгрудившись, в одном тесном объятии женщины этого дома. Они, в это время с большой любовью и нежностью, стояли обнявшись, превратившись в одно большое целое. И от всей души, слушая слова Иосифа, радовались тому, что слышали, и довольно улыбались вовсю ширь своих ртов.