– Присаживайтесь! Спиртное не предлагаю, помню, как вы в школьные годы упали в обморок после бокала шампанского на школьном дискаче и нам досталось что мы вас напоили!

Я вздохнула. Эти моменты я вообще не хотела вспоминать и свое школьное прозвище пончик тоже.

– Никита Маратович мне немного не до веселья! Я пришла с вами посоветоваться и прошу вас серьезно отнестись к данной ситуации!

После того, как я закончила рассказ про Леру, он отпил еще коньяк и пристально посмотрел мне в глаза.

– Инна Андреевна, запомните одну вещь, для всех хорошей не будешь растащат на воротники! Мне жаль девчонку, но Кошкина певица, пусть и бесталантливая и дура, но с деньгами, а девка ее дочь! Мне с Трояновой хватило, поэтому без самодеятельности!

Я резко встала. Зачем только пришла… На его помощь можно было не рассчитывать.

– Я видела синяки у нее, Кошкина бьет дочь, а еще она наркоманка и алкоголичка! Наша задача вроде как помогать детям, а не топить их! Мы детские врачи, Никита Маратович!

– Вы мало получаете, Инна Андреевна? А может вам чего-то в жизни не хватает? Хотя я уверен, с таким мужиком не хватает! Идите в детский дом работать, там будете всех жалеть!

Развернулась и пошла к двери. Вот и весь разговор.

– А я еще в школьные годы знал, Андреевна что ты вытянешься, жопа у тебя всегда была классная!

Я почувствовала, как к щекам приливает краска. Вот урод.

Я отпустила последнего пациента, очаровательную малышку с мамой и выписав им справку для садика, пошла мыть руки. В кабинет ворвалась Ольга Викторовна.

– Инна пошли быстрее, там Гаврилюк нового начмеда представляет!

Я вздохнула. Этого только не хватало. Новый начмед. Как мы все привыкли к приятному хорошему Павлу Валентиновичу, а ни к этим ко всем.

Такой же высокомерный выскочка, как Гаврилюк, в этом я была уверена.

Поднялась наверх и заметила в толпе стоящих, Евгения. Он стоял рядом с Кристиной и рассказывал ей что-то, а она громко под косые взгляды наших коллег, заливалась смехом.

– Жека!

Наш хирург Тофик, показал ему глазами на меня, угрожающе кашлянув. Женя тут же поменялся в лице и оставив Кристину демонстративно надувшую искусственные губы, подошел ко мне.

– Привет! – тихо произнес он вставая рядом.

Разговаривать с ним не хотелось вообще, но заметив, как на нас смотрит наш невролог, сделала к нему шаг и обняла мужа заметив, как покрылось красными пятнами ее некрасивое слишком ярко накрашенное лицо.

Муж покраснел.

– Инна ты чего?

– А что случилось? – громко поинтересовалась я. – Я соскучилась по тебе, люблю своего мужа! Тест положительный!

Лица что невролога что Кристины стали каменными, а Женя покраснел сильнее.

– Инна, ты чего? Какой тест?

– Обычный! – пожала плечами я. – Я беременна!

Муж сглотнул, а я крепче прижалась к нему. Ну я вам устрою. Да пусть мы расстанемся, и я знаю это, но не просто так. Себя обижать я не позволю никому, так учил Вовка всегда стоять за себя, а память брата я не предам ни за что и никогда.

Гаврилюк зашел в приемную в сопровождении худенькой женщины. Лица ее я не видела. Гаврилюк встал посередине и слегка пьяным взглядом обвел нас всех. Мне почему-то стало ни по себе, понять, что происходит я не могла, просто бешено билось сердце.

– Уважаемые коллеги хочу представить вам нашего нового начмеда! Редкое сочетание ума и красоты! Валентина Ивановна! Потрясающий врач и человек!

Она резко обернулась, и я замерла. Ноги приросли к полу. Я поверить не могла. Я это точно вижу? Мне не кажется? Прямо перед нами стояла Ваентина. Валя. Вовкина жена. Точнее вдова. Я сглотнула заметив, как она смотрит на меня и, как пристально смотрит на меня Гаврилюк. Это было выше моих сил.

– Простите!

Я резко вышла из приемной, точнее не вышла, а вылетела. Идиоту было понятно, как он заводил ее, как держал за плечи и, как она прижималась к нему. У них отношения. А Вовка? Ведь официально он не погиб. Или что она задним числом развод оформила?

– Инна стой!

Уже у кабинета меня догнал Женя.

Мы молча вошли, и я села за стол.

Женя сел напротив меня.

– Что это за цирк с тестом и зачем ты так рванула?

– Ты не узнал Валентину? – усмехнулась я. – А насчет теста у меня задержка! Ты не рад любимый?

Лицо Жени покрылось красными пятнами, можно и без слов было понять, что он не рад, ни то что не рад, а крайне обескуражен всем происходящим.

– Я прекрасно узнал Валентину и скажу тебе одно, жизнь продолжается, твой брат точно бы ей ничего кроме автомата и свою идеологию бы ей не дал! А насчет беременности, ты же гинеколог! Ты предохранялась! Как это могло получится?

Внутри все закипело. Я еле сдержалась чтобы подавить в себе свой гнев.

– Что касается моего брата то ты его следа, Евгений на земле не стоишь! А насчет теста, успокойся, я пошутила, вижу твой страх! Смысл предохраняться в браке? Хотя ты прав с тобой надо предохраняться!

Женя встал.

– Ну знаешь ли… После этих слов я правда стал задумываться, я вообще давно стал задумываться, мама права…

– Ну если мама права, то конечно! А мама что подарит внучке на Новый Год? У мамы же столько денег, странно, а мои родители пенсионеры дом Буси покупают! Как так? Твоя мама хоть открытку то одну внучке на Новый Год прислала?

Лицо Жени заходило в желваках.

– Не трогай мою маму!

– А ты моего брата! – отрезала я. – Вон иди Кристининых родственников трогай!

– Да ты знаешь, Кристинины родственники намного лучше, чем твои! Я в тот Новый Год из-за твоей мамы курантов не видел, что она поздно все на стол начала собирать! С твоей семьей откровенно скучно!

Звонкая пощечина заставила его схватится за щеку.

– Пошел отсюда вон! – отчеканила я.

Женя вышел громко, хлопнув дверью, а у меня по щекам текут слезы. Вот и все. Конец семейной жизни.

Проработала я оставшиеся часы сама не знала, как. Валентина предала Вовку, в этом не было сомнения, а меня муж. Зачем тогда свадьбы эти? Клятвы в ЗАГСЕ? Валентина и Вовка вообще венчались. Мы не стали, наверное, знали, что каждый из нас обречен.

Знали, что эти отношения долго не продержаться. Несмотря на то что у нас Сашка была, отношения обречены.

Хорошего нет ничего. Родители Жени внучку не навещали, не заботились и если честно относились к ней, как к пустому месту откровенно говоря. Она была никем для бабушки. Все уверяли Женечку что Сашка нагуляна.

Первое время я обижалась, плакала. А потом просто забила. У Саши были прекрасные дедушка и бабушка, а больше никто и не был нужен.

Его родители сделали свой выбор.

В дверь осторожно постучали. Я напряглась. Последнее время стук в дверь все сильнее меня напрягал и меньше приносил позитивных эмоций, тем когда были Олег Митрофанович и наш начмед, дружный прекрасный коллектив.

– Можно?

От неожиданности я едва не выронила ручку из рук. В кабинет вошла Валентина. Меньше всего хотелось ее видеть.

– Конечно можно, вы же начмед, Валентина Ивановна!

Валентина закрыла за собой дверь и села на стул напротив меня.

– Ты так выбежала! Ты осуждаешь меня?

– Я знала, что ты врач, но сразу начмед! Очень интересно!

– Ты считаешь, что мы с Никитой вместе? – тихо спросила она.

– Это видно, как вы за руки держались, как он за плечи тебя обнимал! У вас же дочка! Как ты так можешь!

Валентина молчала, а я встала и подошла к окну. Снег крупными хлопьями падал сверху, все укутано снежным ковром.

– Вовка не погиб, ничего не пришло! Зачем ты его так быстро похоронила?

Валентина протяжно вздохнула.

– Мы с тобой оба врачи, мы прагматики, Инна! Нет ничего! Никаких чудес! Он пропал без вести, но кроме Андрея Сергеевича никто не верит в то что Вовка жив!

– Главное папа верит! Они тебя дочерью считали, а ты даже не заходишь…

– Мы с Юлей приходили! – тихо произнесла Валентина. – Юле нужен отец!