«Ну что ж… – философски подумал Джунгарик, открывая пакет с насекомыми. –Придется проверить свою удачу…»

Почти не дыша, Хомячок ловко швырнул таракана с его не самой приятной начинкой прямо на спину Сато. Сначала тот даже не шевельнулся, но, в следующую секунду, рука инструктора нащупала жесткий панцирь насекомого. Сато скорее бы умер, чем признался в том, что с детства терпеть не может всех, у кого больше четырех ног. Издав непечатное выражение и конвульсивно содрогнувшись, мужчина с остервенением принялся хлопать себя по спине, пытаясь стряхнуть насекомое. Синдзи от души повеселился, наблюдая за тщетными попытками инструктора избавиться от его подарка. От чрезмерных усилий лицо Сато покраснело так, что стало иллюстрацией к «Этюду в багровых тонах».

– Да отцепись ты от меня, мерзкая тварь!

Сато вскочил и со всего маху припечатался спиной к стеллажу, чтобы убрать маленького нахала со своей спины. Стеллаж, не рассчитанный на такой удар, немедленно сложился втрое, бутылки, хитро закамуфлированные на полках, посыпались вниз, разбиваясь о бетонный пол. В комнате резко запахло дешевым алкоголем. Многомесячный запас пойла был уничтожен. Горе Сато нельзя было передать словами. Особенно, когда он обнаружил, что насекомое со спины никуда не делось. Более того, случилась совсем уж нехорошая история – из раздавленного жука хлынуло нечто вонючее и липкое, и это ощущение действовало Сато не нервы похуже, чем невозможность выпить при подходящем случае. А шансы хорошо выпить стали равны нулю – по полу растекалась большая лужа, воняя на всю каморку сивухой.

– Ксо-ксо-ксо… Чтоб всех вас разорвало! – Сато понимал, что, если его поймают в таком виде, да еще с доказательствами его проделок, с ним случится оч-чень неприятная вещь. Мужчина швырнул неизвестно откуда взявшуюся тряпку в лужу, чтобы прикрыть следы безобразия, а сам, на ходу стаскивая куртку, помчался в душевую. Хомячок выскочил из каморки почти сразу следом за ним и, что было сил, поскакал к себе в комнату. Ему повезло оказаться там за минуту до того, как заглянул старший по курсу.

– К отбою готовы? –поинтересовался тот. Синдзи с равнодушным видом кивнул:

– Угу.

– А где кадет Фудзивара?

– Отмывает свое тощее великолепие, - серьёзно ответил Хомячок, показывая на дверь санузла. Шум воды убедил старшего, что все в порядке, и он отчалил. Джунгарик выдохнул и постарался спрятать свои неиспользованные сокровища, чтобы найти им применение в следующий раз.

* * *

– Сато долго пытался отчистить свою форму от того пятна, но у него плохо получилось. Помнишь, какой нагоняй он получил от начальства за «неподобающий внешний вид»? – хихикнул Хомячок.

– Но прямо сейчас меня беспокоит другой вопрос. У нас же на носу переезд, так? Вот как мне пронести свое добро так, чтобы не спалиться? Добираться будем кто как может, как когда-то ехали сюда? А если придется ехать всем скопом?

– Пока я знаю не больше твоего, - сонно ответил Суслик. По ночам он плохо спал, а днём на занятиях клевал носом. За что и получал замечания от офицеров и намеки следить за своим душевным и физическим здоровьем.

«Следил. Подозрения не вызывает, - сообщил сам себе Суслик.»

После слов Хомячка он тоже стал думать о том, как добраться до базы Академии в Токио. Один визит в столицу не сделал его знатоком токийской географии, зато дал понять, что значит быть наследником не самого богатого клана. Если окажется, что им придется ехать в город своим ходом, то можно без проблем воспользоваться услугами Пумы.

На следующее утро была объявлена учебная тревога. Причина заключалась в желании начальства проверить, насколько курсанты готовы к внезапным изменениям в привычном распорядке дня. Суслик сразу понял, что из Хомячка авральщик никакой: не смог собраться в указанное время и не знал, куда девать свою драгоценную корзинку с Маюми. Что касается самого Кадзуо и Вала в одном теле, то у второго все время было состояние паники.

«Я забыл документы! Нет, всё на месте…А что делать с личными вещами?»

Или вовсе уходил в бессознательное состояние, когда выяснялось, что Вал не может найти, куда подевался его рюкзак, собранный накануне. Ответ могла бы дать Маюми, но она упорно не желала покидать корзинку, всем своим видом показывая, что уж её-то не касаются никакие тревоги.

– Умничка моя, она не хочет оттуда выходить. Потому что я буду бояться, что потеряю ее, – с умилением в голосе говорил Синдзи. Вал лишь пыхтел и думал о том, что было бы неплохо потерять где-нибудь ещё до переезда эту мелкую пушистую бестию.

* * *

Тем же утром Хомячок не придумал ничего лучше, как стащить из лазарета очередную порцию слабительного. Этот громила Такада со второго факультета позволил себе нелестно отозваться про Суслика, чем и подписал себе приговор. Хомячок решил лично привести его в исполнение ближе к вечеру.

Прокравшись в душевую, он подсыпал во фляжку, с которой Такада не расставался, щедрую порцию таблеток, предварительно измельчив их в порошок. Третьекурсник любил хорошую физическую нагрузку, после которой обязательно напивался отвара из известных только ему целебных трав.

– Оздоровительный эффект будет просто убойным, – пообещал Синдзи, закручивая крышку и осторожно возвращая фляжку на место. – Это будет бомбическая клизма, после которой даже в твоем черепе будет идеальная чистота!

Его угроза была реализована в ближайшие полчаса. За пятнадцать минут до ужина Такада почуял неладное: живот дико крутило, из него шли странные урчащие звуки. Согнувшись в три погибели и держась за стенку, парень еле добрался до санузла.

– Таким мы его и запомним: в позе умирающего червя, подпирающего стену, – с пафосом проговорил Хомячок, обращаясь к воображаемой аудитории. Жаль, никому нельзя рассказать о таком подвиге. Помнить об этом будут все, кому не повезло оказаться в одном санузле с Такадой: такого смрада уголок задумчивости не помнил со дня своего возведения. Старший офицер курса всем устроил допрос с пристрастием, но ничего не добился. Как обычно, диверсия Хомячка прошла незаметно для всех, и он с чувством выполненного долга вернулся на свой факультет.

* * *

В учебном корпусе наблюдался ажиотаж, как в первые дни после прибытия сюда. Старшие по курсам только и делали, что по сто раз на дню проверяли то снаряжение курсантов, то их навыки скоростного переодевания при сигнале тревоги, то просто устраивали шмон по комнатам. Хомячок дико злился, однако ничего не мог с этим поделать: правила касаются всех, включая Минамото. Его успокаивала способность Маюми мгновенно исчезать так, как будто её никогда там не было. Даже Сато стал думать, что ему мерещится белая кошка на кровати Хомячка.

– Клянусь, только что видел, – заверял он старшего офицера, показывая на пустое место в ногах Хомячка. – Она была здесь, буквально секунду назад. Видел, собственными глазами видел!

– И где оно? Ну, то, что ты видел? – скептически осведомился офицер. Хомячок хохотал про себя, но был вынужден сохранять невозмутимость.

– Прошу прощения, но у меня в комнате ничего нет. Единственная живность, которая тут водилась, вот… – И он показал на высохшую муху за стеклом. Сато чуть не выругался в голос, но офицер не дал ему такой возможности.

– Пойдемте, пусть парни отдыхают. Им надо готовиться к переезду в Токио, – и выволок Сато за собой. Хомячок с удовольствием слушал, как инструктора распекают за дверью:

– Ты понимаешь, на кого погнал? Это Минамото, если ты не в курсе! Тебе пить надо меньше, если не хочешь вылететь со службы!

Через два дня поступил приказ: вывезти всех курсантов в Токио на автобусе. Из всего курса лишь Хомячку разрешили поехать с Пумой, остальных, включая Суслика и Хорька со всей его бандой, отправили в обычном транспортном средстве.