– Да.

– Понятно. Но уважение ведь к Лайту не из-за убийства потеряли. А вот почему. Проходил избирательный конкурс на начальника академии, и каким-то образом – не знаю честным путём или нет, но Марк’ов стал начальником. Длилось его «правление» недолго, но чего он наделал… Сразу через день после объявления его новым начальником, он собрал всех, абсолютно всю академию, кроме Лайта, который был отправлен к органам правосудия на рассмотрение дела о цитирую «Предательстве империи, путём организации переворота с применением оружия на мирное население».

– Это же бред полный!

– Вот именно! Так вот. Собрал нас всех Марк’ов и начал нам рассказывать про то, какой Лайт негодяй, злодей, предатель империи, враг народа. Лишь некоторые понимали, что это из-за того, что он освободил академию от настоящего врага народа, который реально готовил план по уничтожению академии. А также потому, что этот подлец был самым главным, да и, в целом, единственным любимчиком Марк’ова, пришедшего к власти. Ты представляешь, четыре с лишним часа нам рассказывать о том, какой Лайт плохой, и что его необходимо изгнать из академии.

– И что, никто не нашёлся, кто смог бы защитить честь Лайта?

– Нашёлся, конечно. Это был его лучший друг ещё с раннего детства. Его зовут Натаниэль. Он чётко и по пунктам отстаивал честь Лайта одновременно и при органах правосудия и при собрании Марк’ова.

– Как?

– Он один-то и знает. Никому не говорит. Да и то было бессмысленно было.

– Почему же?

– При правосудии Натаниэля просто не восприняли всерьёз, а Марк’ов даже слушать не стал.

– И что с ним сейчас?

– В турнир стрелков подался, и попал в финал. Вот сейчас, наверное, тренируется…

– Понятно. Так, постой. Ты так и не объяснила, почему ты при Лайте так странно себя ведёшь.

– А… это… не знаю. Он слишком добр по отношению ко мне. Он слишком хорошо ко мне относится. Один из немногих, кто меня понимает. Я совершила крупную ошибку, за которую мне очень стыдно. Я чудом выжила, если бы мне не повезло, то Лайта окончательно добили бы, хотя виновата я. Я просто боюсь его потерять.

– То есть… получается, любишь его?

– Люблю? Не знаю, я уже очень давно не влюблялась. Да нет, скорее просто он очень хороший друг. Лучше него я пока не находила. Дело в том, что я ничего не сделала ради него, знакома с ним только с академии и не знаю, как вообще у нас всё сложится, если вообще что-то светит. Хотя, всё может быть…

– Ты только не говори ему, ладно? Но он рассказывал, что ухаживал за тобой не просто так. Ты была ему небезразлична. Ну, если он не врёт.

– Правда? Забавно… а сейчас как?

– Этого, думаю, он уже мне не расскажет.

– Ну, тогда ладно, до скорого.

– Давай. Обращайся, если что.

– Да и ты тоже.

Сати, торопясь, ушла, оставив Маргарет ждать Лайта в одиночестве.

– Информатор… надо будет к ней заглянуть, пообщаться… – начала раздумья вслух Маргарет. – Да и с Сати надо поближе познакомиться. Тоже брим как-никак. Здесь-то, думаю, бримов отдельно не станут учить, а вместе со всеми бросят. А там уже и со способностями можно прощаться…

Маргарет стояла в ожидании ещё минуту и, решив узнать, куда запропастился Лайт, уже собиралась возвращаться в здание, как он вышел.

– Ты чего там так долго? – спросила Маргарет

– Восстанавливал «Стервятников старших» после твоих развлечений. Ты чего, кстати на них так резко обозлилась? Я понимаю имя сократили. Да, не всегда приятно, но ты так тут на таких мелочах всю академию перебьёшь. – После того, как Лайт сказал эти слова, Маргарет заметно помрачнела.

– Это не сокращённое моё имя. Это совершенно другое.

– Так или иначе. Я полагаю, это с прошлой академией связанно?

– С прошлой жизнью.

– Конкретнее?

– Проведёшь меня до здания курса Сати, тогда расскажу.

– Без проблем, только ты её не занимай там особо на долго, мы договорились встретиться…

– Я помню, мне всего лишь один вопрос задать ей надо.

– Хорошо. Только не про каменного брима, хорошо? Она очень не любит эту тему.

– Мой вопрос и не связан с этим.

– Тогда пойдём.

Лайт с Маргарет направились к жилому корпусу младших курсов.

– Ну так что, расскажешь?

– Мне достаточно тяжело об этом говорить, поэтому я иногда молчать буду

– Нет, если тяжело, то лучше не стоит.

– Так или иначе ты должен это знать, чтобы случайно не ляпнуть лишнего…

– Хорошо, тогда давай.

Маргарет тяжело вздохнула и начала:

– Была у меня сестра. Её и звали Марго. Она была младше меня на два года. Она, как и я поступила в ту самую академию, откуда меня выперли за убийство… – Маргарет замолчала на несколько секунд, а затем продолжила, но это уже давалось ей тяжелее, будто что-то мешало дышать – и если вкратце, то моим соседом был жених моей сестры, с которым они были прямо неразлучно сладкой парой. Но он был крайне наглым, когда Марго не было рядом. Он вытворял ужасные и противные вещи… вспоминать не хочется…

Маргарет снова замолчала, но теперь, словно уже сдерживая слёзы, продолжила:

– И когда я его пристрелила… После этого мой отец вместе с моей сестрой стали меня ненавидеть. Они настолько были озлобленны, что подали на меня письмо в органы правосудия раньше, чем родители того противного ублюдка. Маргарет замолчала. Лайт поинтересовался:

– А мать?

– Моя мама была сугубо на моей стороне. Она, в один из очередных скандалов пригрозила отчиму разводом.

– Так погоди, отцу или отчиму?

– Я сказала отцу?

– Да

– Прости, ошиблась. Это был отчим.

– А с отцом что?

– С ним мама развелась по её же глупости и очень-очень зря. Она сама это понимала, но мой отец после развода строго решил остаться одиноким. Но слава богу мы продолжали общаться. Мама была этому очень рада.

– Что дальше?

– Вот. Ну и я даже отцу всю ситуацию объяснила, он тоже был на моей стороне.

– Нет, я про скандал.

– А ну да. Вкратце, мама пригрозила этому козлу разводом, а тот её ударил. Она же, за столько лет терпения всякой дряни от него не выдержала, и с ним очень жестоко расправилась. Сестра в это время была на похоронах, а я за всем наблюдала. Мама, конечно, очень уж жестоко его убивала, но мне это дико понравилось. Не то, что она проявила жестокость, а то, что мерзавец был наказан.

– И что же дальше?

– А дальше… Буквально за минуты две до смерти отчима приехала домой сестра. Она была в шоке. Он скончался у неё на руках, и тогда она нанесла сильное ранение моей матери в плечо, рядом с сердцем. Я поняла, что если не вмешаюсь, то Марго её убьёт. И я стала на защиту. Я честно, не хотела этого делать, но что мне оставалось? Ну и я… выстрелила Марго в голову. Сразу после этого, я вызвала целителей, и они унесли сестру, сказав, что вернутся и за мамой, но они не успели. Мимо нашего полуразрушенного дома на окраине центра с западом проходил тогда назначенный на ночной патруль окрестностей Посланник Божественных Льдов… – Маргарет снова замолчала. На этот раз ей было очень тяжело говорить, и делала она это, прилагая огромные усилия. – И… он… подошёл к нашему дому… и… увидел нас с мамой в крови… он подумал, что это не наш дом, что мы ворвались и убили мирных жителей и… и он убил… её… он хотел и меня, но что-то там пронеслось. Он уже готов был разорвать меня льдом, но… но что-то… что-то странное, словно даже не кара Вышних, за неисполнение, а что-то, что отдавало человечностью. Знаешь, когда карают вышние, это видно. Карающий снаряд идеален, он не несёт грехов, он несёт лишь наказание. А то, что уничтожило того Посланника… это было что-то явно душевное. Я поняла, что это был уже угасающий снаряд, то есть летел он далеко. В нём я увидела нечто, словно в этот снаряд была вложена частица души. Но это была самая… убитая, самая озлобленная, истерзанная часть души, по силе равная, а может и превосходящая целую душу Великомученика, а может и не одного. Я не знаю, честно что это было, но я знаю точно, что спасли меня не правосудные силы, и даже не Вышние.