-Птица с ветки вспорхнула!

Если до этого у меня были ещё какие-то сомнения, то теперь я окончательно убедилась, что он – цыган. Хотя, следует признать, что, кроме одежды, ничто ни в его облике, ни в манерах не указывало на его принадлежность к этому племени. Все эти соображения промелькнули у меня в голове за одно мгновение и я, с улыбкой глядя на него, поинтересовалась:

-Ты всегда такой… боязливый?

-Осторожность не является признаком трусости, - спокойно возразил он. – К тому же, я опасаюсь не за себя.

Вдруг, словно вспомнив о чём-то, он нахмурился:

-Твой Женька – предатель, хотя он мне и друг! Он выдает все твои планы…

-Мне это известно.

-И не только он, - продолжал между тем цыган.

-Скажи, - он на мгновение запнулся, - как ты относишься к тому?

Пожав плечами, я снова улыбнулась:

-Тебе ведь известен каждый мой шаг здесь!

-Ну, не каждый, - возразил он и, сверкнув зубами, смущённо отвернулся. – Должен же я был хоть изредка появляться в таборе!

-Ответь мне, - с настойчивостью в голосе попросила я, - зачем ты следил за мной? Из любопытства?

-Не только. Должен же был кто-то тебя охранять! На твоего Женьку надежда плохая…

-Но я и сама могу за себя постоять. Или ты сомневаешься в моих способностях?

В ответ, словно вспомнив что-то, он рассмеялся:

-Нет, в твоих способностях я не сомневаюсь.

Затем он снова сделался серьёзным:

-Но ты их ещё плохо знаешь. Представляю, как бы они все всполошились, если бы узнали о нашей встрече. И тот среди них – самый опасный!

-А ты – ещё девчонка, - неожиданно закончил он ласковым голосом.

-Да, только об этом все часто забывают, - печально произнесла я. – Мне ведь только через месяц исполнится четырнадцать. А тебе сколько лет?

На его лице вновь появилась улыбка:

-Я младше твоего Женьки на год… Впрочем, мне известна твоя манера уводить разговор в сторону!

После этих слов, бросив на меня быстрый взгляд, он добавил:

-Хочешь, я того к земле припечатаю?

-Не стоит руки пачкать!

-Ну, будь по-твоему!

-За что ты его так ненавидишь? – после паузы поинтересовалась я.

-Так, старые счёты, - нехотя ответил он. – Да и новые ещё прибавились!

Ощутив в его голосе угрозу, я невольно поёжилась и он, заметив это, улыбнулся:

-Но тебе меня нечего опасаться!

Украдкой вздохнув, я поднялась с места:

-Ну, мне пора! Ты меня проводишь?

Он сразу вскочил:

-Хоть до самого дома!

После чего с улыбкой добавил:

-Шучу!

Сначала я шла по тропинке впереди, а он двигался следом. А потом, внезапно обернувшись, я коснулась его плеча и сказала:

-Я тебя запятнала! Догоняй!

По-моему, он всё время специально мне поддавался. Но это выходило у него так естественно, что не к чему было придраться. Так, играя в пятнашки, мы добрались до опушки леса. Внезапно остановившись, мой спутник сказал:

-Дальше мне идти нельзя!

-Почему? – удивилась я.

-Там эти… Что они подумают, когда увидят нас вместе?

В ответ я гордо вскинула голову:

-Пусть думают что угодно!

Однако он, не двигаясь с места, смотрел на меня с печальной улыбкой.

-Проводи меня хотя бы до бревна, - тихо попросила я.

Выйдя из леса с противоположной стороны от рощи, мы двигались теперь по открытой местности. Хотя я улыбалась цыгану, но при мысли о том, что нас может увидеть кто-нибудь из деревенских, у меня захватывало дух. Он заметил их первым и, остановившись, тронул меня за плечо. Вся компания, включая и Женьку, сидела на брёвнах и смотрела на нас. Тогда, обернувшись к моему спутнику, я снова попросила:

-Выломай мне, пожалуйста, палку!

Он нагнулся и каким-то неуловимым движением достал из-за голенища нож. При виде его синеватого гибкого лезвия у меня перехватило дыхание:

-Дай посмотреть!

Конечно, нож, подаренный мне Сергеем, тоже был неплох, но он не шёл ни в какое сравнение с настоящей цыганской финкой! Заметив мой восторг, цыган улыбнулся:

-Осторожно, это не игрушка! Да и вообще, нож – не женское оружие!

Вынув из моих рук финку, он выломал ветку и, очистив её от сучков, протянул мне.

-Благодарю! – сказала я и повернулась в сторону деревенских.

Неожиданно те поднялись и стали отходить к околице. Мой спутник помог мне перебраться через овраг. Только возле цыганской усадьбы я сказала ему:

-Ну, ты уже пришёл, а я дальше пойду одна! До встречи!

Тогда, глядя мне в глаза, он ответил:

-Если тебе вдруг понадобится моя помощь – вывеси флажок и где бы я ни был…

Не закончив последней фразы, он внезапно повернулся и, легко перемахнув через забор, скрылся за деревьями цыганского сада. Завернув за угол, я увидела всю компанию на скамье под нашим домом и хотела было уже войти во двор, как меня окликнул Женька:

-Марина, подожди!

Ничего не ответив ему, я закрыла за собой ворота. Несмотря на это, дядька двинулся следом за мной. Едва я успела задвинуть щеколду на дверях, как он стал ломиться в сени:

-Марина, открой своему дяде! Я хочу поговорить с тобой!

-С предателями мне говорить не о чем! – последовал на это мой ответ.

Однако Женька продолжал колотить в дверь. Впрочем, вскоре он выдохся и вернулся к деревенским. Минут пять они о чём-то совещались, а затем разошлись и стали оцеплять дом, блокируя все выходы. Самое время было исчезнуть, пока они не ворвались внутрь. Словно в подтверждение моей мысли со двора донеслись громкие удары – это дядька с Синеглазым пытались выбить дверь. У меня оставался единственный путь – через чердак. Забравшись наверх, я услышала, как в сенях раздался топот. Похоже, Женьке и его дружкам всё-таки удалось проникнуть внутрь. Осторожно приоткрыв чердачную дверь, я убедилась, что путь свободен: деревенские, оставив свои посты, громко переговаривались в комнатах, разыскивая меня. Перебравшись с чердака на ограду, я хотела было уже спрыгнуть на землю, но в это время с улицы к воротам, прихрамывая, подошёл Вадим. Вероятно, он вылез через окно. Несколько мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза. Затем я вернулась во двор и, пятясь, завернула за угол дома, желая уйти огородами. Но не успела сделать несколько шагов, как вдруг кто-то резко дёрнул меня за ногу. Впрочем, моё приземление прошло довольно благополучно. Подхватив меня на лету и усадив рядом с собой, цыган приложил палец к губам и шепнул мне на ухо:

-Тихо, это я! Они совсем рядом!

И действительно: не обнаружив никого в доме, мои преследователи сначала рассыпались в поисках меня по двору, а потом начали прочёсывать сад. Димка же приоткрыл калитку и, окинув взглядом огород, снова захлопнул её.

-Ищите лучше! Она где-то здесь! Я её только что видел! – донёсся со двора голос Синеглазого.

Мой спаситель бросил на меня быстрый взгляд и я, сжав кулаки, прошептала:

-Предатель!

Деревенские и дядька продолжали поиски ещё некоторое время, после чего их голоса постепенно смолкли. Сходив на разведку, цыган сообщил мне:

-Они ушли, можешь вернуться. Только запри двери на все засовы и никого не впускай!

Простившись с ним, я вернулась в дом. Внутри он имел такой вид, словно по нему пронёсся ураган: половики были скомканы, дверцы буфета и шифоньера – распахнуты настежь, а стол и стулья находились не на своём обычном месте. Пока я навела на скорую руку порядок, на улице стемнело, а включать свет было нельзя. Чтобы не сидеть в пустом тёмном доме, я прихватила с собой «Графа Монте-Кристо» и забралась на чердак. Там заперла с внутренней стороны двери и люк и завесила окно тёмной тканью. Обезопасив себя таким образом от всяких неожиданностей, я зажгла свечу и, устроившись в углу на охапке сена, углубилась в чтение. Однако, время от времени отвлекаясь от приключений бывшего узника замка Иф, я мысленно возвращалась к моему Защитнику. Вспоминала его сильные руки, ласковый голос и туманившийся печалью взгляд. Тем не менее, хотя он не давал к этому ни малейшего повода, меня всё время в его присутствии охватывала какая-то странная робость. Возможно, здесь сыграл свою роль внушённый с детства подспудный страх перед цыганами.