Скорее от страха, чем соображая, что делаю, я изо всех сил потянула на себя поводья. Лошадь заржала и, закусив удила, подалась немного назад. Этого оказалось достаточно, чтобы её копыта опустились не на голову бледного, как смерть, Димки, а на дорожную пыль. Спустя мгновение, как ни в чём не бывало, Дымка уже мирно трусила по дороге, а наперерез через овраг к нам бежал перепуганный хозяин, наблюдавший за всей этой сценой издали. Так как я больше не понукала её, лошадь перешла на шаг и Славику удалось схватить Дымку за повод:

-Тпру! Приехали!

Выбравшись из седла, я вежливо поблагодарила парня за доставленное удовольствие и, с трудом передвигая одеревеневшими ногами, побрела к дому. Возле самых ворот я обернулась: Славик, как зачарованный, всё стоял на том же месте и смотрел на меня. А за его спиной Дымка, опустив морду, щипала с обочины траву.

Отлежавшись после верховой езды, я решила заняться переоборудованием чердака, так как горница не являлась надёжным убежищем из-за того, что туда в любой момент мог зайти кто угодно. Приставив к чердачному проёму лестницу и забравшись внутрь, я прежде всего выкинула оттуда всякий ненужный хлам. Затем, подняв кучу пыли, подмела

сор и протёрла всё влажной тряпкой. А также натаскала туда из сада заранее высушенную траву, принесла из чулана кипу журналов «Огонёк» и половичок из спальни. Для освещения чердака я разыскала в ящике буфета толстую стеариновую свечу. Кроме того, в случае нужды, можно было взять в чулане керосиновую лампу. Управившись с уборкой, я спустилась с чердака не по лестнице, а по верёвке и ещё освоила другой спуск: для этого нужно было, держась рукой за чердачную дверцу, спрыгнуть на кирпичную ограду, а оттуда – на землю. В заключении я хотела было повесить на чердачное окно занавеску, но потом передумала и на всякий случай спрятала в углу под сеном лоскут тёмной материи для светомаскировки. Рядом с чердаком был прибит длинный шест, на котором, вероятно, когда-то висел скворечник. Воспользовавшись этим обстоятельством, я осуществила «поднятие флага» над моей резиденцией, продёрнув сквозь ржавые скобы на шесте бельевую верёвку с прикреплённым к ней жёлтым детским флажком.

Вполне довольная собой, я ухватилась рукой за шест и стала озирать окрестности. Понаблюдав некоторое время за деревенскими, перебравшимися на своё обычное место, и не обнаружив более ничего интересного, я хотела было спуститься вниз, как вдруг услышала, что во дворе кто-то разговаривает. Это были дядька и Вадим, которые стояли на пороге нашего дома. Причём Женька держал в руках ведро со свежей рыбой. Едва я высунула голову из-за конька крыши, как Синеглазый спросил:

-А где Марина?

-Ушла! – кратко ответил дядька.

После чего он понёс рыбу в дом, а Вадим направился к нашему туалету. Не успела за ним закрыться дверь, как я, спрыгнув вниз, бесшумно пронеслась в том же направлении и, молниеносно повернув вертушку, также быстро вернулась обратно. Устроившись в чердачном проёме, я спустила ноги вниз и с интересом стала ждать дальнейшего развития событий.

Вначале Синеглазый пытался открыть дверь рукой. Затем, придя в ярость, начал таранить её, налегая всем телом. Созерцая, как ходит ходуном дверь от града сыпавшихся на неё ударов, я подумала, что самое время выпустить его оттуда. Однако, прислушавшись к доносившимся из туалета проклятиям, решила не рисковать. К счастью, в этот момент из дома, привлечённый шумом, выбежал Женька и освободил своего приятеля. Выскочив из туалета, Вадим уставился на меня, как разъярённый бык на красную тряпку. В ответ я, чувствуя себя в относительной безопасности, одарила его и дядьку сверху ослепительной улыбкой. После чего, сделав наивное лицо, сказала:

-Ах, это ты, Вадим? Привет! Что ты делал в нашем туалете?

-Крышу снимал! – пробурчал тот в ответ, отведя глаза.

Он хотел было ещё что-то добавить, однако Женька обнял своего приятеля за плечи и стал ему что-то нашёптывать.

-Марина! – затем громко произнёс дядька. – Тут Сергей нам рыбы дал: он сегодня утром на рыбалку ездил. Пожарь её, чтобы не пропала!

-Ничего, она живая и в воде не пропадёт! – ответила я, не двигаясь с места.

Тогда они ещё немного пошептались, косясь в мою сторону.

-Марина, спускайся, мы уходим! – снова громко объявил Женька и они вместе с Синеглазым действительно вышли за ворота.

Выждав некоторое время, я спустилась с чердака и направилась в сад, желая полакомиться яблочком. Пока, остановившись возле грядок, я лениво размышляла, на какое дерево мне залезть, за моей спиной вдруг послышался лёгкий шорох. В ту же минуту мне заломили руки за спину и знакомый голос издевательски произнёс:

-Что же ты не интересуешься, чем я занимался в вашем туалете?

Смерив Вадима презрительным взглядом, я молча отвернулась. Тем временем дядька обмотал верёвкой мои руки и ноги и уложил меня в гамак. Потом они отошли в сторону и стали совещаться, что со мной сделать. Изо всех сил пытаясь ослабить мои путы, я, в конце концов, вывалилась из сетки на траву. Тогда парни подбежали к гамаку и вернули меня обратно. После чего Женька сказал:

-Марина, мы отпустим тебя при условии, что ты согласишься поцеловать нас с Вадимом по десять раз каждого.

Так как я онемела от его наглости, то дядька, переглянувшись со своим соучастником, добавил:

-В таком случае, мы обойдёмся и без твоего согласия!

И подтолкнул Синеглазого в спину:

-Давай!

Тот нерешительно взялся обеими руками за края гамака и склонился надо мной. В ответ я попыталась вложить в мой взгляд всё презрение, на какое только была способна. Вероятно, почувствовав это, Вадим внезапно разогнулся и отошёл в сторону.

-Чего ты боишься? – с досадой спросил Женька. – Вот, смотри, и бери с меня пример!

Но как только он наклонился надо мной, я быстро плюнула ему прямо в левый глаз, так что дядька не успел увернуться. Пока Женька, отскочив в сторону, протирал глаза, пока затем они с приятелем, отойдя от меня на приличное расстояние, совещались, я сумела освободить руки и, выбравшись из гамака, запрыгала к ближайшему дереву. Когда парни подбежали к нему, я уже, сидя на суку, успела распутать верёвку на ногах. В гневе, что птичка упорхнула, дядька обхватил обеими руками ствол дерева и принялся трусить его.

-Осторожно! – крикнул ему Вадим, в то время как я продолжала бросать вниз спелые вишни, целясь прямо в Женькину белую рубашку.

-Ничего, - хмуро ответил тот, - всё равно сама будет рубаху стирать!

Иронично хмыкнув, я сбросила вниз ещё пару вишен и на белой ткани расплылись два красных пятна. Убедившись в тщетности своих действий, Женька изменил тактику и стал карабкаться вверх по стволу. За ним последовал его приятель. Однако я, хватаясь руками за ветки, перебралась на соседнее дерево и, спрыгнув вниз, побежала к дому. Заперев за собой дверь, я стала хладнокровно наблюдать через окно за тем, как парни безуспешно пытались проникнуть внутрь.

Самое время было заняться рыбой. Почистив и выпотрошив её, я снова выглянула в окно и заметила, что дядька с Синеглазым зашёл в наш летний душ. Потихоньку выбравшись через заднюю дверь, я подкралась к душевой и приложила ухо к стене. К сожалению, доносившиеся оттуда голоса перекрывал шум льющейся воды. Наверно, запыхавшись во время погони за мной, приятели решили освежиться. Так как я сама каждый день мылась там, то знала, что само строение состояло из двух частей: душевой и раздевалки. Дверь же имелась только внутри, потому что со двора всё равно ничего не было видно.

Проникнув в раздевалку, я собрала всю одежду, которую парни так неосторожно оставили без присмотра, и унесла с собой. Затем развесила обе рубашки на нижних ветвях ближайшего дерева, намочила под умывальником брюки и, связав мокрые штанины «морским» узлом, не поленилась забросить их на самую верхушку. После чего, подтащив к душевой лестницу, забралась на крышу, где находился бачок с водой. При этом мне случайно удалось подслушать фрагмент диалога между Женькой и Вадимом.