-Как, племянница, не обижают тебя здесь? – как бы между прочим шутливо поинтересовался Сергей. – Если что, ты мне только намекни…

-Так и знайте, - уже с серьёзным видом обратился он затем к присутствующим, - кто посмеет тронуть её хоть пальцем, будет иметь дело со мной!

Все притихли, поглядывая на меня, так как знали, что это была не пустая угроза: ещё до женитьбы старший брат Женьки имел репутацию первого силача в округе и до сих пор поднимал гантели. После его слов Федя с внезапно побледневшим лицом отодвинулся на край скамьи в тень.

-Кому меня тут обижать, - равнодушно ответила я, прикрыв глаза рукой.

-Ну, смотри, а то…, - Сергей многозначительно подмигнул деревенским.

Потом началась игра в «Бутылочку», в которой пожелал участвовать и Женька. Не играли только мы с Сергеем. Неожиданно его брат, повернувшись ко мне, спросил:

-Марина, что у тебя на запястье?

Взглянув на свою руку, я увидела длинную алую царапину. Деревенские тоже прекратили игру и заворожённо смотрели на неё.

-Чепуха! – поспешно сказала я, спрятав руку за спину. – Веткой хлестнуло. До свадьбы заживёт!

-А ну-ка, дай посмотреть! – Сергей осторожно потянул меня за запястье. – Так поцарапаться можно только напоровшись на сучок или на гвоздь.

-Обыкновенная царапина, - пробурчала я, всем своим видом показывая, что и говорить об этом не стоит.

Сергей промолчал и больше к этому вопросу мы не возвращались. Опершись рукой на спинку скамейки, я опустила голову и смежила веки, в то время как свесившиеся волосы закрыли моё лицо. Голоса окружающих доносились до меня как сквозь вату, а по телу растекалась усталость, обволакивая сознание плотным туманом. И я не заметила, как уснула. Потом кто-то (кажется, Сергей) взял меня на руки и понёс. Ночная прохлада холодила кожу и я, прижавшись к дядькиной широкой груди, окончательно провалилась в забытье.

День 14 Как я заболела, а потом выздоровела, и ещё о моей поездке с Сергеем в город и подарке для Эдика

Открыв глаза, я сразу не могла сообразить, где нахожусь. Комната тонула в полумраке и по стенам и потолку метались причудливые тени. Спросонья мне даже показалось, что я попала то ли в разбойничий вертеп, то ли в таинственный замок. Когда же остатки сновидений выветрились из моей головы, я поняла, что лежу одетая на диване в бабушкином доме. При этом кто-то позаботился подложить мне под голову подушку, снять босоножки и накрыть меня простынёй. Стоявший ранее возле дивана стол был отодвинут к окну. За столом напротив друг друга сидели мои дядья. Горящая свеча озаряла их сосредоточенные лица. Женька и Сергей играли в карты.

Внезапно один из них что-то тихо произнёс и я инстинктивно закрыла глаза.

-Вадиму-то я пригрозил, - затем уже громче добавил Женька. – Так и сказал ему: «Смотри, если с ней что-нибудь случится – тебе не жить, собственной рукой…»

Тут дядька снова понизил голос и я не расслышала его последних слов.

-Да если бы только Вадим, - продолжал жаловаться он брату. – Ты на неё посмотри: бледная стала, по ночам кричит… А сегодня? Пришла и без памяти на скамейке заснула!

После минутной паузы, в течение которой был слышен лишь шелест карт, Женька снова возобновил свой монолог:

-И этого я тоже попросил: «Забудь о ней, моей племяннице тишина, спокойствие нужны…»

-Ну, а что он? – перебил его Сергей.

-Пообещал, да я ему не верю!

-Почему? У тебя есть факты?

-Нет, - немного помолчав, ответил Женька. – Но я чувствую, что это так!

-Может, ты с ним поговоришь? – попросил он затем брата.

-Да-а…, серьёзная ситуация, - протянул в ответ тот. – А почему ты мне об этом раньше ничего не рассказывал?

-Не думал, что это настолько серьёзно, - нахмурился Женька.

-Попробую, конечно, поговорить. А Марине известно о нём? – поинтересовался Сергей.

-Не знаю. Правда, раз она его заметила, когда он за ней в сад полез. Может быть, догадывается. Да разве у неё что-нибудь узнаешь? Раньше она мне сама обо всём рассказывала, а теперь – молчит.

-А, может, лучше рассказать ей обо всём, предупредить? – осторожно предложил Сергей.

-Ни в коем случае! – замахал на него руками Женька. – Я мою племянницу знаю: она из чистого любопытства с ним в контакт войдёт. Представляешь, что из этого выйдет?

-Представляю, - серьёзно ответил его брат.

Они замолчали и я почувствовала, что сон снова берёт надо мной верх. «С кем это я должна войти в контакт?» - мелькнула у меня мысль и я заснула.

Проснулась я во второй раз уже в спальне. Рядом с кроватью на стуле висело моё платье, а на мне поверх купальника была надета ночная рубашка. Однако я абсолютно не помнила, как меня перенесли сюда. Да и ночной разговор: был ли он или только мне приснился? Ходики показывали без четверти девять. С трудом поднявшись, я, пошатываясь, вышла из спальни. Моя голова словно раскалывалась на части и я чувствовала себя совершенно разбитой. В зале на столе стояла накрытая тарелкой сковорода. Рядом лежала записка: «Марина, кушай! Я скоро приду! Женя». Под тарелкой оказался ещё тёплый жареный картофель с мясом. Вероятно, дядька ушёл совсем недавно. Поев, я вернулась в спальню и снова заснула.

Не знаю, сколько бы я ещё проспала, но через два часа меня разбудила вернувшаяся из Чижово бабушка. При виде моей помятой физиономии она испуганно спросила:

-Что с тобой, Марина? Ты не заболела?

Из-за её плеча на меня задумчиво смотрел Женька.

-Да, что-то с головой, - пожаловалась я. – Принеси, пожалуйста, пирамидон, ба.

Баба Тоня принесла мне таблетку и кружку воды, после чего они с дядькой на цыпочках удалились. Но через полчаса бабушка вновь заглянула в спальню:

-Марина, там тебя наши, деревенские, проведать пришли…

-Пусти их минут через пять, ба!

Едва она вышла, как я соскочила с кровати и босиком подбежала к шифоньеру, где в нижнем ящике хранилась картонная коробочка с пудрой. Через минуту уже с бледной, как у покойника, физиономией я снова была в постели. В это время в спальню стали заходить по одному деревенские. Сначала Димка с сестрой, потом – Вадим и другие. Женька, как верный страж, стоял у моего изголовья, а я сквозь ресницы исподтишка наблюдала за присутствующими. У всех были испуганные вытянутые лица: они явно считали себя виновными и раскаивались в содеянном. Вадим же взял в правую руку мою ладонь, а левой дотронулся до моего лба. Тогда я открыла глаза и, обведя всех мутным взором, снова закрыла их.

-Достаточно, моя племянница устала! – тут же сказал Женька и стал выпроваживать деревенских.

Мне было слышно, как они вышли на улицу и сели под раскрытым окном на скамью.

-Что с ней? – поинтересовался Синеглазый у дядьки.

-Нервное переутомление, - важно ответил тот.

После чего многозначительно прибавил:

-Я думаю, что кто-то довёл её до такого состояния!

Все притихли, а Женька продолжал:

-Она молодая ещё совсем, а тут вы её постоянно осаждаете. Надо и спокойствие дать человеку, в конце концов. Пожалеть её надо.

Вскоре деревенские ушли вместе с дядькой, а я провалялась в постели до двенадцати. Затем сообщила бабушке, что голова моя болеть перестала и попросила её принести мне из горницы халат, дабы выйти во двор подышать свежим воздухом. Растянувшись на травке возле погреба, я предалась мечтам, глядя в голубое небо. По двору в поисках корма сновали куры. Одна из них подобралась ко мне слишком близко и я отпихнула её ногой, чтобы не мешала. Курица закудахтала и отлетела в сторону. Однако минуту спустя она уже что-то клевала около моих ног.

-Храбрая кура! – задумчиво произнесла я вслух. – Люблю храбрых!

-Попей свежего молочка, Марина! – в этот момент сказала, выглянув в окно, баба Тоня.

Выпив полную кружку молока, я посмотрела на часы:

-Ба, а ты разве не пойдёшь сегодня в церковь?

-Как же я тебя брошу, Марина? И Женька ушёл…