– Тот самый случай, когда знание действительно сила, – сказал Тимофей.

– Хочу заметить, что это самое яркое шоу в школе, произошедшее за последнее время. До смерти такого не забуду.

– Ты преувеличиваешь. Но шоу и впрямь было ярким.

– Знаете, а я ведь наслышан об этих одарённых, – произнёс Егор, имея в виду поверженных Анфисой девиц. – Они посчитают, что проиграна битва, но не война, и попытаются снова к ней пристать. Возможно, даже подкрепление подтянут, учитывая сегодняшний провал.

– Могу им только посочувствовать, – пожал плечами Максим.

Тимофей подумал, что Егор был прав. Всё поведение Анфисы за прошедшее с перевода время ясно говорило о том, что она однозначно не хотела нажить себе врагов в школе. Тем не менее именно сегодня у неё это получилось. Загвоздка лишь в том, что не она начала конфликт, но она его с успехом завершила. На какое-то время.

Наконец прозвенел звонок, и все в спешке разбрелись по классам. Не было сомнений, что новость о том, как новенькая оказалась не робкого десятка, наверняка разлетится по школе со скоростью света. Ещё и не забудет обрасти целой кучей выдуманных подробностей. Причём всевозможных мелких деталей добавят тем больше, чем дальше от непосредственного места событий находился рассказчик. Такова природа слухов, и ничего с этим не поделать.

На начавшемся уроке алгебры Тимофей в основном не учителя слушал, а искоса наблюдал за Анфисой. Между ними было небольшое расстояние: проход между партами, сама парта и вдобавок соседка, которая сидела рядом с парнем. Поэтому он не мог просто повернуться и глазеть на новенькую. Да даже если бы такая возможность имелась, Тимофей всё равно бы ей не воспользовался по причине того, что на него самого сразу же обратили бы пристальное внимание. Однако он не мог не отметить, что за Анфисой также наблюдает весь остальной класс. И все делают это как бы между прочим, украдкой. Сама того не желая, девушка в одночасье стала настоящей школьной знаменитостью. Вопрос лишь в том, нужна ли ей такая слава? Она слушала учителя, объяснявшего тему урока, всё с тем же невозмутимым выражением лица. Будто ничего не случилось, либо делала вид, что всё произошедшее ей действительно до лампочки. Ну вывела из строя превосходящего по численности противника учебником физики за десятый класс, что тут такого особенного? Хотя она должна была понимать, что на этом ничего не закончится, следующие испытания не заставят себя ждать. Впрочем, Анфиса ведь выразила свою позицию, озвучив желание вновь помериться силой, если таковая необходимость возникнет. Будто бы понимала, что эта необходимость отнюдь не за горами.

Тимофей терялся в догадках, почему столь хрупкая девушка обладает поистине недюжинной силой, компанию которой составляет удивительная быстрота. С таким не самым выдающимся телосложением просто невозможно быть сильным. Тимофей был уверен в этом до сегодняшнего дня. Ровно до того момента, когда учебник физики врезал по лбу одной не шибко адекватной особе.

– Юдин, твоя улыбка меня ослепляет.

На весь класс прозвучала фамилия Тимофея, и произнёс её не кто иной, как учитель.

Парень сам того не заметил, как его губы расплылись в улыбке буквально до ушей. Словно мышцы, отвечающие за мимику лица, решили пожить своей жизнью и не выполнять команд, посылаемых мозгом. Тут же пришлось стать серьёзным (пусть и выглядело это фальшиво) и взглянуть на учителя, который ждал ответной фразы. Когда её не последовало, прозвучало следующее:

– Конечно, я очень рад, что у тебя прекрасное расположение духа, но улыбаться можно чуточку сдержаннее.

– Хорошо, – пробормотал Тимофей, чувствуя неловкость оттого, что теперь он стал центром внимания. – Просто вдруг подумалось о физике. Трудная, но тем не менее замечательная наука. Благодаря ей можно и горы в буквальном смысле свернуть, и одолеть противника, который думает, что превосходит тебя во всём.

Тимофей мысленно укорил себя за то, что вовремя не прикусил язык. После слова «хорошо» следовало помолчать и вообще сделать виноватый вид. Но всё же последняя ремарка прозвучала, и предназначалась она, разумеется, Анфисе. От девушки это не укрылось, и она бросила на Тимофея короткий, заинтересованный взгляд, после чего вновь отвернулась, воззрившись на учителя.

– Обязательно передам Светлане Сергеевне твои слова, – кивнул учитель. – Но давай-ка о физике ты будешь размышлять на уроке физики.

– Да, конечно.

Теперь Тимофею оставалось лишь стыдливо уткнуться в тетрадь. Он упрекал себя за то, что при мыслях об Анфисе начал улыбаться как дурачок, не в силах проконтролировать эмоции. Но просто невозможно было не улыбаться, вспоминая недавний эпизод с совсем коротеньким поединком, когда одна хрупкая девушка смогла одолеть пару неадекватных личностей. Эта прекрасная в некотором роде картина продолжала стоять у Тимофея перед глазами. Один учебник, два удара, и всё закончено, так толком и не начавшись. Действия проделаны с быстротой и грацией, которой можно было позавидовать. Тимофей не исключал, что Анфисе не впервой расправляться с обидчиками таким необычным способом. Отсутствие силы компенсируется умом, который подсказывает, как использовать в бою подвернувшиеся под руку предметы. Такой нестандартный подход имеет свои преимущества, порождает эффект неожиданности. Вряд ли хоть один противник предполагает, что в качестве оружия станут использовать книгу.

Чем больше Тимофей размышлял, тем громче в голове звенела мысль, что Анфиса могла перевестись в новую школу по той причине, что в прежней ей попросту не давали прохода. По первому впечатлению данный вариант казался вполне логичным, хоть и не было никаких подтверждающих это фактов, за исключением того, что Анфиса – весьма нелюдимая и необщительная девушка. «Может, попытаться более подробно изучить этот вопрос? – подумалось Тимофею. – Но опять же, для чего мне это надо? Неужели моя жизнь настолько скучна, что хочется влезть в чужую и поиграть в детектива?»

Посмотрев на учебник алгебры, лежавший перед ним, Тимофей нахмурился. Книга средней толщины, порядка пятисот страниц, вес в районе полкилограмма. Учебник физики вроде бы был чуточку тоньше, но тоже имел сравнимые характеристики. Парень наконец осознал, что всегда, пересекаясь с Анфисой в школе на переменах, видел её с прижатым к груди учебником. Она не расставалась с ним на переменах, не исключено, что даже в туалет ходила. Учебник словно был частью девушки, ещё одним органом. Тимофей мог и того больше сказать – за пределами школы Анфиса тоже повсюду таскала с собой какой-нибудь томик. Всегда разный, но непременно в твёрдом переплёте, толстый и увесистый. «Значит ли это, что Анфиса в совершенстве овладела ближним боем с использованием книги? – удивлённый такому выводу, подумал Тимофей. – Или она просто очень любит читать?». Парень видел слишком большое количество непонятностей. Здесь была какая-то тайна, которую внезапно захотелось раскрыть, и самый простой способ сделать это – подойти к Анфисе и спросить напрямую. Однако Тимофей считал себя достаточно скромным, чтобы безо всякой причины подходить к незнакомой девушке (пусть и однокласснице) и задавать излишне личные вопросы. С ним либо вообще не захотят разговаривать, либо в грубой манере пошлют куда подальше. Есть и третий вариант, заключавшийся в звучном ударе книгой по физиономии. Такого Тимофею точно не надо, он не горел желанием оказаться на месте опозорившихся на всю школу девиц. К тому же если удар будет достаточно сильным, то можно запросто получить сломанный нос, что автоматически повлечёт за собой последствия для Анфисы. Ведь если один ученик ломает какую-то часть тела другому, то это сразу становится известно преподавательскому составу, а случаи членовредительства никогда не проходят безнаказанно.

Однако Тимофей не был бы собой, не начав искать возможные варианты решения проблемы. Идею прямого вопроса он уже откинул, найдя ей не менее экстравагантную замену.

Слежка.

Едва парень подумал о слежке и о том, что неплохо бы хоть раз посмотреть, чем Анфиса занимается в свободное от учёбы время, как ему стало не по себе. Он неоднократно читал о докучливых фанатах, которые повсюду следуют за своей любимой знаменитостью. Иногда такие истории благополучно заканчивались, иногда не очень. Тем не менее Тимофей с трудом мог представить себя на месте безумного преследователя, поэтому постыдной слежкой заниматься тоже не собирался.