Я дефилировала туда-сюда по светлице, с гордостью выслушивая положительные отзывы Бардадыма о моей хозяйственности и восхитительной походке утицей, и остановилась только тогда, когда дверь задрожала от стука, а потом распахнулась, пропустив внутрь улыбающегося гонца.

– Княжна Горислава по случаю победы над татями и улучшения здоровья князя нашего в гридницу зовёт трапезничать! – радостно сказал он.

– Потрапезничать можно, – милостиво согласилась я.

Вид у меня как раз был самый затрапезный, и я поспешила это исправить. Тщательно расчесав волосы, заплела их в две пышные косы и уложила на плечи. Осталось повязать очелье, надеть поневу, и можно явиться пред светлые очи Гориславы.

Утром при свете дня княжеские хоромы преобразились и выглядели просто роскошно. Алые стены, расписанные золотыми узорами с неведомыми птицами и цветами, казалось, вобрали в себя силу солнечных лучей, падавших на гладкий пол из арочных окон, затейливо убранных ромбовидными решётками.

В гриднице было тепло от улыбок и весело от залихватских разговоров о ночной битве. Княжеские гриди оказались мастаками на все руки: и сражаться, и песню запеть, и в танце удаль молодецкую показать. Один только Дубыня Звезданович был невесел, слишком часто и как-то грустно поглядывая на Гориславу, и та тоже нет-нет да и обращала украдкой взор на молодого воина. Странный это был взгляд – алчущий и печальный.

Женихи присутствовали в полном составе. Ближе всех к трону расположилась делегация орков в количестве трёх громил, один другого зеленее и мускулистее. Воронесса навела о них справки, и, как выяснилось, в женихи к Гориславе набивался их Владыка – самый мощный и толстолобый орк. Глядя на него, я думала о том ,что ни один отец, даже самый венценосный, находясь в здравом уме, не станет желать брака дочери с подобным экземпляром. Может быть, князь был чем-то одурманен, решив призвать таких женихов? Вообще вся эта идея со свадьбой выглядела довольно странно.

По человеческим меркам, Рагне Стигг выгодно отличался от своих соплеменников. Особенно мне нравился его взгляд, в котором вместо обычного свирепого выражения, характерного для других орков, отражалась сила интеллекта. Не зря же Рагне Стигг числился советником Владыки по связям с общественностью и специалистом по дворцовому этикету. Орки и в том, и в другом не были сильны и отличались прямотой в суждениях и поступках. Сама по себе прямота как качество личности, на мой взгляд, вряд ли могла быть причислена к недостаткам, но в некоторых своих гипертрофированных формах очень мешала, а иногда и вредила её обладателю. Наверное, поэтому орки в основном молчали, предоставляя право налаживать связи Рагне Стиггу.

Кстати, когда я вошла, он весело подмигнул мне и довольно нагло послал смачный воздушный поцелуй, вызвав краску смущения у меня на лице – приятно, чёрт побери, хотя, с другой стороны, так бы и залепила ему затрещину за подобное развязное поведение! Меня удерживало от подобных действий только необъяснимое ощущение какой-то игры: он будто играл со мной и со всеми по неизвестным мне правилам, и мне безумно хотелось понять цель этой игры. Но орочье трио несколько блекло на фоне ещё одного кандидата в женихи – Змея Горыныча. Он был молчалив, иногда выпускал из ноздрей струйки дыма и с интересом разглядывал веселящийся люд. У Змея на пиру присутствовали только три головы и для каждой предоставлялся отдельный стол: эти вместилища дум удалось с грехом пополам просунуть в окна, а вот тело осталось снаружи. Ну как, скажите, за такого выйти замуж?! Нет, князь определённо был не в себе, выбирая женихов для Гориславы!

Ванадию Пупсу досталось место в дальнем углу у стены. Днём он выглядел ещё более эффектно, чем во время нашей ночной встречи. Такие красивые мужчины обычно лишают женщин сна и аппетита, но почему эти тёмные глаза не смогли очаровать княжну? Ванадий улыбнулся мне и эффектно склонил голову в знак приветствия, моментально развеяв все подозрения, о которых мне говорила Воронесса. Его парадный ало-золотой наряд украшала пышная фиолетовая роза – верх совершенства, хотя здесь всё это великолепие казалось излишне вычурным.

Я вошла, когда воевода как раз рассказывал о том, как Баба Яга смогла разом всех татей одолеть. Он не жалел эпитетов и сопровождал свою речь яркой жестикуляцией, снискав внимание и интерес зрителей, а мне было немного неловко. Горислава, величественно восседая на троне, благосклонно улыбалась, а потом поднялась, завидев меня в дверях.

– Славься, Баба Яга! – громко прокричали гриди, и у меня даже слегка участилось сердцебиение от такого приёма. Ведь я же вру им, а они мне верят! Я уже чувствовала ответственность за счастье княжны и благополучие всей Запенди, хотя это и не входило в мои обязанности.

– Садись, Баба Яга, по правую руку от меня! – сказала княжна, указывая жестом на стол, располагавшийся на возвышении.

Остромысл, сидевший по левую руку от Гориславы, недовольно поджал губы, покосившись на меня. Наверное, надо с ним помириться, мне лишние враги не нужны. Я уселась, поблагодарив Гориславу за честь, и, обозрев окружавшее меня великолепие, поняла, что рискую больше не встать: столы ломились от яств настолько, что закончить пробовать все блюда не представлялось возможным даже к вечеру. И это было только начало пира!

Восхитительная соленая белуга, поданная с лимоном, яйцом и ягодами брусники и художественно обложенная капустными листьями, лососевая икра, жареный поросёнок с зеленью, виртуозно украшенный полевыми цветами, жареные тетерева и лебеди, как живые, сидевшие на подносах, – всё это было просто умопомрачительно красиво и потрясающе вкусно. Я уже примеривалась, как бы половчее отломить румяную заднюю ногу у запечённого поросёнка, когда гонец, видимо, исполнявший здесь обязанности тамады, прервал трапезу следующим заявлением:

– Баюны прибыли, княжна-заступница!

– Проси! – приказала Горислава.

Двери гридницы распахнуло неведомой силой, и внутрь вразвалку вошли три упитанных кота – рыжий, чёрный и белый, причём каждый из них был ростом с человека.

– Баюны-коты, заходите к нам! – поприветствовала их Горислава. – Всё вы знаете, везде бываете! Не поведаете ли честному люду, что слышно на свете?

В это время я с подозрением рассматривала котов, а они меня. Неужели Ягуня и им уже успела насолить? Баюны синхронно помахивали хвостами, томно прищуривая глаза. Ну просто ВИА «Мартовский Трикотаж»!

– Сказка новая в миру слышится! – величественно воззрившись на княжну, напевно ответствовал чёрный кот.

– В местах тёмных, далёких да неведомых ведьмы, сказывают, водятся страшные – психологами прозываются! – изрёк белый кот.

Я замерла на месте, удивлённо уставившись на баюнов. Вот это поворот! Ушам своим не верю! Может, послышалось, или просто совпадение? Между тем все, кто был в гриднице, притихли, внимая котам. Видать, баюны здесь пользовались непререкаемым авторитетом, принося вести со всех волостей , что в данном случае выглядело как игра «испорченный телефон».

– И чем же они так страшны, психологи-то эти? – поинтересовалась я в наступившей тишине.

Вопрос был не праздный, а, можно сказать, отражающий чисто профессиональный интерес.