Странно: такой шикарный, воспитанный мужчина, а княжна от него нос воротит! Может, её сердце уже занято кем-то другим, или с этим Пупсом что-то не так? Я почему-то невольно сравнивала Ванадия с орком, и чаши весов в моём сознании так и мотались туда-сюда. По уровню смазливости лица, однозначно выигрывал королевич, но орк был просто бесспорным лидером по могучести телосложения что лично для меня было более ценно, чем симпатичная физиономия. И потом, орк рвался спасать меня, а этого королевича самого спасать надо! А, впрочем, что это я их так сравниваю? Женихи-то они чужие. Ох… Знаю я это состояние: кажется, они мне оба нравятся. Более того, кажется я, как говорят лётчики, вхожу в штопор.
Я с детства часто задавалась вопросом о том, как приходит любовь или хотя бы простая симпатия. За что в человека влюбляются, или тем более в орка?! Возможно, из-за отсутствия ответа я и пошла в психологи. Хотя ответа у меня не было до сих пор. Просто магия, какое-то волшебство, связывающее двоих в одно целое , и всё тут!
– А что же ты по терему ночью шляешься, королевич? – спросила я, стараясь подражать Бабе Яге.
– События последних дней открыли дорогу печалям и мыслям, которые не дают уснуть, – признался тот. – Места себе не нахожу от беспокойства, и хотя выходить из палат без стражи нельзя, я решил прогуляться для спокойствия души, но упал в темноте. Впрочем, я ни капли не жалею об этом, ибо встретил столь любезную и добрую собеседницу. Сказать по правде, я никогда не видал такой приятной дамы, как вы. В моей стране все они лишком напыщенные и лживые, а здесь такие неотесанные, что не имеют даже начальных навыков ведения изящной беседы.
– Твоя правда, добрый молодец, уж мне-то изящества не занимать! – съязвила я, неуклюже двигая туда-сюда лаптем, а потом спросила, решив срочно сменить тему, потому что его слова неожиданно приятно обволакивали мозг так, что меня это даже стало настораживать: – А куды ж стража-то подевалась?
Нет, комплименты мне приходилось слышать и раньше, но Ванадий делал это с такой трепетной искренностью и теплом, что моё сердце буквально таяло от его внимания.
– Так где стражники-то? – повторила я вопрос.
– Хотел бы и я знать это! – отозвался мой собеседник. – Я звал, но никого не было, честное слово!
Может, они пошли ловить того самого «татя», о котором говорил гонец? Эта версия казалась мне правдоподобной.
– Ладно, давай осмотрим твою ногу, милок! – смилостивилась я.
Королевич послушно присел на нижнюю ступеньку и доверчиво продемонстрировал мне повреждённую конечность. Лодыжка отекла настолько сильно, что на неё с трудом можно было натянуть носок, белый, как гольфы пионера. Похоже на растяжение. Я наложила давящую повязку, соорудив её из собственного платка, который носила теперь, не повязав на голову, а набросив на плечи. К слову сказать, платок бабояговский тоже оказался не простым аксессуаром. Стоило мне им ногу Ванадию перевязать, как платок снова у меня на плечах возник, будто клонировался – вот до чего магия дошла! Об этом я думала, ощущая на себе пристальные взгляды Пупса. И что это он так на меня воззрился? Я машинально поправила ворот рубахи, боясь, что оттуда выбьется ключ, который Баба Яга просила запрятать подальше. Хотя откуда королевичу знать о нём? Он же у нас жених, а женихи народ особый, только о свадьбе и думают.
– Ноге нужен покой и холод! – объявила я, закончив бинтование и собираясь уходить.
– У меня есть к вам одна просьба, – остановил меня волоокий Ванадий, смущённо опуская глаза в пол. – Не согласитесь ли вы проводить меня до моих покоев? Я понимаю, что это может быть расценено вами как излишняя вольность, и по этикету, скорее я должен проводить даму, а не наоборот, но я сейчас не в лучшей форме…
– Да всё нормально! Не парься! – перебила его я.
Во-первых, отведённая мне светлица располагалась на втором этаже, а, значит, нам по пути. Во-вторых, мне с детства нравилось помогать кому-то. У меня дома всегда находилось место для щенков с перебитыми лапами, которых у меня хватало энтузиазма вылечить и обогреть, и для брошенных кем-то игрушек: я пришивала им пуговицы вместо утраченных глаз. Пупсы попадались тоже, им я шила одежду из старых папиных носков, но о таком крупном, обаятельном и бородатом индивиде я не грезила даже в самых смелых мечтах. Мы поднялись наверх, и всё это время Ванадий опирался на моё плечо, тяжело и прерывисто дыша. В покоях он нежно и учтиво поцеловал мою руку со словами:
– Вы самая добрая и приятная женщина в этом суетном и озлобленном мире! Я у вас в долгу и хочу в знак признательности преподнести вам эти цветы, такие же эффектные и неповторимые, как вы сами!
Он с трудом дохромал до стола, на котором стоял цветочный горшок с благоухающим розовым кустом, имевшим несколько отростков с великолепными фиолетовыми розами, на лепестках которых серебрились и сверкали дивные капли росы, и, срезав одну из веточек, протянул цветы мне.
– Я привёз их из моего личного питомника, в подарок княжне Гориславе, но буду очень рад, если и вы окажете мне честь, посадив их у себя в саду, или, как здесь говорят, в огороде, – сказал он. – Нужно только сперва поставить их в воду, чтобы они дали корни.
– Вот спасибо, милок! – сказала я, поражённая этим романтичным жестом и смущённая пристальным взглядом Ванадия.
Розы казались мне чем-то родным, будто пришедшим из моего мира, ведь в Запенде были только полевые цветы, и потом, мне так давно не дарили даже полевых. В этом смысле Ванадий попал, что называется, в нерв! А ещё эти восхитительные розы издавали тонкий волнующий аромат.
– Ты, королевич, повели, чтобы льда принесли! Нужно его поместить на больное место, – добавила я, прижимая цветы к груди.
Королевич кликнул слуг, и из соседней комнаты на его зов вышла горничная кукольной красоты, одетая в заморское платье. Уж такая она была пригожая, как фея! Одно только показалось мне странным: роскошное платье было подпоясано верёвкой, декорированной под дизайнерский поясок. Ну да о вкусах не спорят! Выслушав Пупса, горничная с восхитительным изяществом присела в глубоком реверансе, а потом побежала искать лёд. Вернее, даже не побежала, а будто полетела – такая лёгкая у неё была поступь, нечеловеческая какая-то, как мне показалось.
– Ну, прощавай, друг любезный! Выздоравливай! – сказала я.
Пора, как говорится, и честь знать. Через некоторое время я вошла в отведённую мне и моим сопровождающим светлицу с цветами в руках.
– Ягуня! – Воронесса бросилась ко мне, шелестя крыльями. – Как ты долго! мы уж не знали, что и думать. Бардадым на выручку скакать хотел!
Я положила цветы на стол и погладила ворону по голове, чем вызвала удивлённое и радостное карканье. Наверное, Яга так никогда не поступала.
– Я всё-таки потратила немного живой воды! – честно призналась я.
– Так и знала, что не удержисся! Ты ж только вид делаешь, что злобная, а на самом деле у тебя доброта на лбу написана! – констатировала ворона. – Жалко, что у нас народ такой неграмотный, никто прочитать не может, а то б орден тебе дали, как пить дать.
