— Тикусё! — явно ругнулась кицунэ. — Шики, я думала, эту камеру невозможно разрушить!
— Ага, — подтвердил тануки. — Изнутри. Снаружи она не так хорошо укреплена, к тому же, за пятьдесят лет руны в камере, как и в пещере, практически полностью потеряли свою силу.
Раздался ещё один удар, и на двери появилась ещё одна вмятина.
— Похоже, долго мы тут прятаться не сможем, — резюмировал Мэссиэль. — Теперь предложение человека становится ещё более актуальным и медлить не стоит. Шики, неужели нет никаких других вариантов, на что можно нанести руну запечатывания?
Тануки почесал затылок и скривил мордочку, явно не зная, что ответить, зато неожиданно вмешался Госу:
— Есть истории о людях, добровольно запечатавших в себе демонов. Поэтому, если нарисовать руны на теле человека, то есть неплохой шанс, что всё получится, и он вынесет отсюда всех нас в прямом смысле слова на себе.
Если честно, ещё при взгляде на кицунэ и её хвосты я почему-то вспомнил знаменитое аниме про мальчика, в котором запечатали девятихвостого лиса. Тут, конечно, у кицунэ хвостов всего три, но есть и другие ёкаи, так что ситуация явно схожая. Вот только я отлично помню, что бывает с энергопроводящей бумагой, когда тот, кто в ней запечатан, пытается вырваться. Интересно, я тоже сгорю или меня просто разорвёт в случае, если та же кицунэ захочет без спросу выйти наружу?
— Эта идея уже не очень нравится мне, — решительно сказал я. — Вдруг что-то пойдёт не так и я пострадаю?
— То есть, как запечатывать нас, тут проблем нет! — возмутилась серебряная лиса. — А как самому рискнуть — так ему, видите ли, не нравится!
— Я вас спасать не обязан, — недовольно напомнил я, окончательно устав от нападок кицунэ. — Ты уже столько раз грозилась меня сожрать, что я бы вообще предпочёл оставить тебя здесь.
Серебряная лисица сощурила глаза и тихо зашипела, будто собираясь на меня напасть.
— Спокойно, — вмешался Мэссиэль. — Уверен, мы все сможем договориться, чтобы человек получил достойную награду за то, что вынесет нас отсюда, а мы имели определённые гарантии безопасности.
— Думаю, есть способ решить проблему с печатью, — задумчиво сказал Шики, все это время напряжённо о чём-то размышлявший. — Оммёдо — это искусство, основанное на символизме. Вся сила рун в правильно подобранных условиях…
— Это даже я знаю, — перебила его кицунэ.
— Я тебя сейчас обратно в звериную форму верну, — пригрозил ей Мэссиэль, но лисица лишь фыркнула в ответ.
— Если мы все заключим с человеком контракт, по которому не сможем причинять ему вред, — повысив голос, продолжил Шики, — то это не позволит нашей энергии как-либо влиять на печать.
— Контракт⁈ — тут же возмутилась не только кицунэ, но и остальные ёкаи. — Тебе мало того, что сделал с нами Хозяин⁈
— Ни за что! — вторила ей Мако, все время нашего разговора тихо сидевшая на полу, и оплакивавшая то ли смерть Каппы, то ли наше положение в целом. Садако в принципе не отличалась разговорчивостью и молча сидела рядом с женщиной-змеёй, глядя на нас сквозь чёрную густую чёлку. И если в фильмах ужасах этот взгляд пугал, то тут скорее создавал образ стеснительной пятиклашки с последней парты.
— Я думал, вы хотите жить, — ехидно заметил Шики. — Человек прав, это действительно самый простой и безопасный способ выйти отсюда. И без контракта мы сами можем пробить печать и выбраться наружу в тот момент, когда он будет идти внутри камня. Такой смерти я не пожелал бы даже врагу.
Все ёкаи напряжённо замолчали, глядя друг на друга.
— Лучше умереть, чем служить человеку! — решительно сказала кицунэ, прервав молчание.
— Нет, ну в принципе, вы можете прорываться с боем. Если каким-то чудом получится справиться со всеми Падальщиками до того, как дверь камеры сломают, останется лишь выкопаться из подземелья, преодолев тонны камня, — махнул лапкой тануки. — А я лучше спрячусь в этого человека и спокойно выйду наружу. Мне слишком интересно, что изменилось в мире за эти пятьдесят лет, чтобы я рисковал своей жизнью ради гордости, которой у меня, кстати, никогда и не было.
Я уже собирался напомнить о плате за своё использование в качестве средства передвижения, но Шики заговорил об этом сам:
— Если примешь контракт со мной и вытащишь отсюда, я научу тебя создавать печати без всякой энергопроводящей бумаги, как это делаю я. Заключим контракт на неделю, и всё это время я буду тебе верным помощником и учителем.
— Месяц, — автоматически сказал я.
— Идёт, — легко согласился тануки, а я запоздало подумал, что после пятидесятилетнего заключения срок в один месяц для него просто ничто.
Весь наш короткий разговор остальные ёкаи удивлённо смотрели на тануки, явно не понимая, как он так легко и быстро пошёл на подобный шаг. Всё-таки контракт делал его моим верным помощником, как это было с Мей Ли, и для них это явно больная тема — ведь именно от услужения человеку они и скрывались здесь под землёй. Более того, мне кажется, я догадывался для кого изначально была сделана камера заключения, в которой мы сейчас прятались. Уж не знаю, как они собирались заманить сюда Макарова, ака Хозяина, но это место явно ожидало именно его. Хотя, сейчас это уже явно неактуально.
О том, как строится контракт, я уже имел определённое представление, поскольку изучил этот вопрос после взаимодействия с Мей Ли. Руна рисуется на ладони, в неё заносятся максимально простые условия: с кем заключается контракт, срок контракта, запрет на нанесение любого урона и более конкретные условия. Затем я максимально напитываю узор, и он активируется, связав нас контрактом. Касаться узора в процессе должен и призрак или, как в данном случае, существо. Другой вопрос, что рисовать его нужно на коже ножом или чем-то острым, как, кстати и руны запечатывания для ёкаев, что было не слишком-то приятно.
— Пусть эти гордецы сидят и ноют, а ты рисуй печать контракта. Могу подсказать, как это делается, — предложил тануки, и его глаза при этом сверкнули как-то слишком подозрительно.
— Я справлюсь, — заверил я.
К счастью, у меня с самого начала обучения у Джеймса открылась не только практически фотографическая память на руны, но и талант к их рисованию. Один раз взглянув на узоры в учебниках и справочниках, я практически сразу мог воспроизвести их на листе бумаги. К тому же, создание комплекса рун во многом было схоже с программированием. Поэтому нарисовать условие на месячный контракт с запретом на причинение мне любого вреда своим действием или бездействием, а также в помощи во всех моих начинаниях, не составило никакого труда.
На глазах у Шики я нанес на ладонь условия, являющиеся практически стандартом, о котором я читал ранее в соответствующей литературе. Причём очень удачно основаны руны были именно на японских иероглифах, так что тануки смог подтвердить, что я ни в чём его не обманул.
— У меня никаких претензий к такой формулировке нет, — кивнул Шики и коснулся своей единственной лапой моей ладони.
При его прикосновении я активировал узор, напитал, и заключение контракта состоялось. К счастью, царапины тут же исчезли с ладони, будто их и не было.
— В принципе мы можем уже валить, оставив этих неудачников здесь, — предложил тануки, насмешливо глядя на остальных ёкаев. — Чего тянуть-то?
Похоже, медведь так и не простил ёкаям своё пятидесятилетнее заключение, да и кто бы его в этом осуждал. Тем более, что в убийстве, как выяснилось, он был не виноват, хотя вопрос с том, почему клоун мог вселяться только в тануки, всё ещё оставался открытым.
— Я с-соглас-сна заключить контракт, — явно нехотя сказала Мако. — Садако тоже.
Страшная «девочка» кивнула.
— Вы-то куда⁈ — возмутилась кицунэ.
— Я тоже заключу контракт, и готов оплатить спасение себя и остальных содержимым своего схрона, — вмешался Мэссиэль. — Там есть золото и различные артефакты, в том числе и упомянутое ранее дерево Синбоку. Единственное условие — не включать в контракт служение дольше, чем это необходимо для выхода отсюда.
