– Я Луп Синильный, родом из Атлантиды, а сюда прикатил прямиком из Стамбула! Так что не бузи, сербская провинция! Все в рамках закона: сильнейший хапает, покоренный реализует право по-хорошему отдать свое добро, избегая эскалации конфликта.

Пинками Анат выразила свое несогласие. Луп удивился плотной материальности этой нежити. Как она это делает?

– Так из какой Атлантиды ты родом? Платоновской?

– Нет, миндальной. В Атлантике мы прозябаем, за Геркулесовыми столбами.

– Ну и прозябай у себя дома, в другие страны не лезь. Чем ты занимался в Стамбуле?

– Книжки читал.

– Я была любимой женой паши. А ты всего лишь зловонный таракан. Что захочу, то с тобою и сотворю. Могу отрезать хозяйство и продать в гарем! – зарычала Анат, поднимая его за горло.

– Женой паши? А что так скромно? Врать, так врать, почему бы тебе ни сказать, что была самой Хюррем-султан! – придушенно прохрипел Луп.

– Хочешь поговорить о ней? – оживилась тетушка, швыряя его на лавку. – Ну, тогда живи пока.

– Стикс ее поглоти, любимую султаншу всех времен и народов. Я хочу знать, как тебе удаются магические штучки с материализацией. Мне нужна армия нечисти, способная совладать с теми, кто преследует меня.

– С полицией, что ли? – захохотала Анат. Она взялась за объемное брюхо, закатываясь. – Ты хочешь, чтобы древние знания моего рода и его могучие союзники помогали тебе избежать заслуженного наказания? Вот умора! За то, что ты потешил меня, шут уголовный, я дарую тебе еще сутки жизни. Рви когти отсюда, как из кутузки, сладкий! Если тебе хватит смелости остаться, я открою тебе величайший в мире секрет. Но ты трусишка, который всегда в бегах, верно?

С этими словами тело ведьмы рассыпалось на отвратную живность. С бранью на устах Луп принялся давить ее. Гордана со стоном очнулась и схватилась за метлу, отгоняя аспидов и насекомых от спящих братьев.

– Какая вульгарная баба! – вздохнул Бубушик, по привычке обыскивая драный кафтан. Вдруг где-нибудь завалялось?

– Да уж, напала на мужика, что может быть вульгарнее. Зато готова открыть мне какой-то секрет. Останемся под этой гостеприимной крышей еще немного, дружок. Ты не возражаешь, Гордана?

– Без вас она убьет меня, Луп! – воскликнула девушка, с признательностью взглянув на него.

Луп еще раз спустился в погреб, протестировал продукты и пришел к выводу, что съестного тут не найдет. Испещренный магическими символами гроб из тиса полностью вышел на поверхность. Открыть крышку колдун не решился. В конце концов, там лежит всего лишь разлагающаяся женщина, способная с помощью темных сил на время собраться в боевую единицу. Колдун провел ладонью по орнаменту гроба и насмешливо заметил: «A self – made woman»*. Собрав волосы в высокий хвост, Луп спрятал их под бандану и добавил: «But she has the keys»**.

«Открой домовину, хватай ключи, отпирай сундуки и беги с их содержимым как можно дальше, пока не стемнеет». Надежный план, да только зимнее солнце скроется уже скоро. Синильного после полудня разбудила Гордана и сообщила, что отвар закончился, а братикам стало хуже. Они еле дышат, а температура подскочила до опасной отметки. С помощью ингаляции, инъекции вытяжкой из алоэ древовидного и массажа легких дети откашлялись коричнево-зелеными комками.

– Как вы живете без антибиотиков? – вздохнул Луп, удивляясь, почему он вообще возится с больными, как Флоренс Найтингейл. У богини есть какие-то планы на них? Если есть позыв их лечить, а не добить, надо подчиниться. Да только медицина отняла немало времени. Луп заметил, что лицо у Горданы посерело, глаза покраснели и слезились. Еле ноги таскает девчонка. У нее тоже жар, воспалился шов за ухом. Пришлось снять его, промыть рану от гноя и опять зашить. На этот раз измученная девочка не стала отказываться от спиртного и отключилась после операции. Луп злобно выругался. Теперь ему самому придется и воду таскать, и дрова для печи наколоть. Зачем отпустил белобрысого лесовика? Такого славного, крепкого парня? Для пленника тут много работы.

За теткиными секретами мужчина спустился уже под вечер. Любопытство перевешивало страх, а желудок отказывался принимать овсянку и черствый хлеб. Сундуки манили своей тайной, разжигали алчность. Набор надежных отмычек сломался при взломе замка. Лом и кирка заржавели, топор развалился при ударе об крайний сундук. Второй топор Луп поберег для колки дров.

– Что, не желаешь обыскать труп, магистр? – спросил Бубушик, наблюдая за его бесплодными усилиями.

– Я велел тебе присматривать за детским садом, – напомнил Луп.

– Пока все живы и спят. Рыжеволосая отчаянно мечется во сне и плачет. Я заглянул в ее голову и узрел нечто тошнотворное. От таких сновидений можно свихнуться.

– А что ей снится?

– Уничтожение сербской деревни турками в старинной одежде. Сербы яростно сопротивлялись, многих османов порубили. А те дотла сожгли деревню и насиловали оставшихся в живых женщин так, будто в них вселился сам Приап.

– Это нормально для войны. Странно, что невинной скромнице грезится столь грязная порнография.

– Вот и я удивился. Это происки тетки, магистр?

– Нет, – подумав, ответил Луп. – Так вот почему у нее столь жалкий вид! Ей страшно лишний раз глаз сомкнуть! А снится соплячке история ее рода, обстоятельства, при которых был заключен договор с нечистой силой. Она настоящая наследница. Содержимое сундуков и бесы принадлежат Гордане.

– А почему бесами распоряжается Анат? Как она умудрилась после передачи дара остаться на земле? – озадачился Бубушик, следуя за хозяином, торопливо зашагавшим к лестнице.

– Проснулась, дурочка? Надеюсь, мое рукоделие цело? – усмехнулся лекарь, поправляя съехавшую повязку. Вспотевшую девушку била дрожь. – Рассказывай, что было после захвата деревни? Я имею в виду, кто выжил и почему?

– Вы о чем? – буркнула Гордана, уставившись в одну точку.

– О твоих кошмарах. Ты не хочешь принять свою судьбу, верно? Тебе суждено быть ведьмой. Сними с Анат ее ношу, и она свалит из твоей жизни, а ты будешь богатой. Рассчитаешь со мной за услуги, поселишься в Белграде.

– Нет, нет! Папа и мама расстроятся, если я отступлюсь от Христа! Не стану отверженной в глазах бога, подобно тете! Вера и братья – это все, что у меня есть, господин Луп.

– Хочешь стать мученицей во имя Христа? Ну, ну. А если из-за твоего упрямства Давид и Павлик умрут? Анат в бешенстве так сурочит и их и тебя, что вам уже никто не поможет. Ты хоть читала Новый завет от корки до корки? Для тех, кто читал, очевидно, что эта история не имела никакого отношения к магии, сплошная политика. Мне, как экстремисту, импонирует деятельность Иисуса. Но я не стал бы умирать за его учение, искаженное учениками до неузнаваемости. Знаешь ли ты, что первые христиане не носили крестов и не писали икон? Я мог бы много доводов привести…

– Я не хочу это слушать! – истерично закричала Гордана.

– Глумишься над христианскими чувствами, шеф, – ехидничал Бубушик. – По ком тюрьма плачет?

– По мне уже давно плачет виселица! – гордо заявил Синильный. – Полагаю, что личная гвардия не даст меня в обиду. Как говорила моя мать, чем больше ты убиваешь, тем безопаснее становится мир.

Гордана вытаращила вишневые глаза и пробормотала: «Вы точно сумасшедший».

Колдун отмахнулся от ненормальной, пощупал лбы малышей и потребовал от Бубушика птицу на ужин. Бес нашел куропатку на опушке, вселился в нее и прилетел на крыльцо. Луп свернул ей голову и принялся снимать с тушки кожу вместе с оперением. Бубушик сгонял за второй куропаткой для детишек. Прочие духи обдали его презрением, а у чужака спросили, где он обзавелся этой шестеркой.

– Погодите немного, сами станете исполнительными, как джинн из арабской сказки. Испортило вас бабье правление, – заявил Луп, разделывая дичь. – А ты славный малый, Бубушик.

– В таком случае ты разрешишь мне взять на понюшку? – с надеждой спросил буро-зеленый чертик.