Пакет из химчистки, в котором лежал смокинг Роуэна, она положила на спинку стула. Посмотрела на часы. Без десяти шесть. Ей не следует здесь находиться. У нее куча работы, а вечером родители ждут ее к ужину.

Родные постоянно следили за ее состоянием, тревожились за нее. Не тяготит ли ее одиночество?

Как она справляется?

Джейми любила покойного мужа, несмотря на то что у них были проблемы. Да, она по-прежнему чувствовала себя виноватой; так будет всегда. Но она вовсе не страдает. К сожалению, мама и бабушка считают, что ей станет легче только в новых отношениях.

Не бывать этому!

Если они узнают, что она целовалась с Роуэном, то наверняка разволнуются. В глубине души ей хотелось с ними поделиться. Однако будет лучше сохранить поцелуй в секрете. Он стал полной неожиданностью, а еще… чудесным и восхитительным.

В его объятиях Джейми испытала небывалые ощущения. Он излучал жар; она наслаждалась его мужским ароматом, смешанным с ароматом дорогого одеколона. Радовалась его великолепной фигуре и чувственным губам. Она могла бы целовать его тысячу лет! Мир вокруг застыл, остались лишь они вдвоем. Тот мир был наполнен яркими красками, острыми ощущениями… жаром.

Громкий звонок телефона вернул Джейми в настоящее, и она покачала головой. Что она собиралась сделать? Ах да.

Она собиралась отправить маме эсэмэску.

«Сегодня не получится. Простите». Через десять секунд она получила ответ: «Жду тебя к восьми. Ни минутой позже. Люблю тебя!» Ох… Мама отличалась упорством.

Джейми пролистала входящие сообщения и увидела два приглашения на благотворительные мероприятия. Она вздохнула. Родители будут разочарованы, если та не появится на частном пляжном пикнике у Гордонов – изысканной вечеринке «для своих» человек на сто, и на вечере по случаю тридцатилетия свадьбы Джексонов. Бэколлы, Гордоны и Джексоны дружили на протяжении нескольких поколений.

Она ходила в те же школы, что и их дети. Ее ждут, и, если она придет, как обычно, одна, у нее за спиной, как обычно, будут кудахтать: «Бедняжка Джейми! Она так и не оправилась, знаете ли… У нее никого не было с тех пор, как умер Кейден…»

Она сомневалась, что у нее кто-то появится.

Джейми приложила ладонь к стеклу, без труда представив себе лицо Кейдена, его зеленые глаза, рыжевато-золотистую щетину на щеках и подбородке. Он был весельчаком… Она надеялась, что их дети унаследуют его темно-рыжие волосы.

Их дети… Дети, которых у них никогда не будет.

Именно из-за того, что у них не было детей, они поссорились, когда ехали отдыхать на выходные. Джейми уже не помнила, как началась ссора, зато помнила, что кричала, чтобы он прекратил повторять одно и то же. Кейден в ответ тоже повысил голос и невольно повернулся к ней. Не вписался в поворот, и машину занесло на скользкой дороге…

Она прекрасно помнила скрежет металла и запах крови. Когда мир вокруг перестал вращаться, она не сводила взгляда с лица Кейдена. До конца жизни она запомнит его хриплое дыхание. Потом свет в его глазах погас, и он ушел…

– Джейми!

Она круто развернулась, приложив руку к груди, и увидела, что в нескольких шагах от нее с озадаченным видом стоит Роуэн. Чувство вины, печаль и грусть померкли, когда она заметила вопросительное выражение его лица. Ему удалось вернуть ее в настоящее.

– Привет, – с трудом выговорила она.

– Привет, – ответил он, хмурясь. – Я несколько раз окликал тебя, но ты как будто отключилась.

Джейми прикусила губу. Всякий раз, начиная вспоминать, она как будто открывает банку с червями. Уходит в прошлое, вспоминает те ужасные часы на пустой дороге, когда молилась, плакала, звала на помощь, умоляла его о прощении.

– Прости. – Джейми натянуто улыбнулась. Оглядевшись, заметила, что за стойкой никого нет, а свет приглушен. – Ух ты, как быстро все разошлись!

– Ты стоишь здесь довольно давно, минут десять, – заметил Роуэн.

Так долго? Она и раньше забывала о времени, но никогда так надолго.

– Мне очень жаль. На работе много дел, голова лопается.

Он удивленно поднял брови. Судя по выражению его лица, он не поверил ее импровизированному ответу. Роуэн был одет в брюки чинос и темно-синюю рубашку с закатанными рукавами. Коричневый кожаный пояс сочетался по цвету с туфлями. Выглядел так же хорошо, как в смокинге. Откровенно говоря, Купер выглядел бы потрясающе даже в мешке из-под картошки. Если она когда-нибудь увидит его голым, может сразу же взорваться.

– Рад тебя видеть, но почему ты здесь?

Джейми поспешно собралась с мыслями. Есть какая-то причина, почему она пришла, ведь так? Что за причина? Взгляд ее упал на пакет из химчистки, и она жестом показала на него:

– Я привезла твой смокинг. Отдавала его в чистку.

– Спасибо, – ответил Роуэн. – Очень тебе признателен. Кстати, удалось тебе зашить платье? Я обещал заплатить за ремонт.

Она поморщилась и покачала головой:

– К сожалению, нет. Портниха сказала, что ткань порвалась в плохом месте и ее уже не залатаешь.

– Мне очень жаль. Я знаю, как ты любишь то платье.

Она пожала плечами:

– Сама виновата, не надо было его надевать. – Джейми завела руки за спину; ладони коснулись стекла. – Мне у тебя нравится. Очень красиво.

– Что ты ожидала увидеть? – с улыбкой спросил Роуэн. – Вагончик на стройплощадке со старыми столами?

Ну да, что-то в таком роде. Хотя… вряд ли она ему признается. Джейми кивнула в сторону углового кабинета за стеклянными перегородками:

– Твой?

– Угу. Раз уж пришла, может, выпьешь? – предложил Роуэн.

Ей очень хотелось выпить. Она собиралась поступить разумно, отдать ему смокинг и уйти. Но уходить не хотелось. Джейми была не прочь выпить, еще немного посмотреть на него и… ну да, еще раз его поцеловать. А может, и не только поцеловать… как пойдет. Она понимала, что играет с огнем, но надеялась отступить раньше, чем обожжется.

Ее сердце заключено в витрину из стали и льда. Оно непроницаемо. Она может справиться с легким флиртом, может быть, даже с интрижкой на одну ночь с очень сексуальным Роуэном Купером.

Она пережила настоящий ад. Несколько язычков пламени не оставят на ней шрамов.

Джейми одной рукой взяла пакет, а другой закинула сумку на плечо.

– Конечно!

Следом за Роуэном она прошла в кабинет за стеклянными перегородками.

Раньше его не было в кабинете – иначе она заметила бы, как он сидит за широким, заваленным бумагами столом; справа от него открывался невероятный вид на центр Аннаполиса. На пороге Роуэн посторонился и жестом пригласил ее в свое святилище. У стены – низкий диван, в противоположном углу – стол для заседаний. Но главное место в кабинете занимал вид на город. Джейми, как завороженная, направилась к угловым панорамным окнам. Сгущались сумерки; в домах зажигались огни. Какое волшебное время суток!

– Роуэн, у тебя потрясающий вид, – хрипловато произнесла она.

– Да, вид у меня очень живописный.

Что-то в его голосе заставило ее развернуться, и она сразу же заметила, что он не смотрит ни на здания, ни на порт. Он смотрел на нее. Их взгляды встретились. Он улыбнулся, посмотрел на нее в упор. Рассмотрел волосы, забранные в высокий хвост, смелое колье на шее. Оглядел белую шелковую блузку, заправленную в практичные широкие черные брюки. Уголки его губ приподнялись, когда он заметил ее ногти на ногах, покрытые ярко-красным лаком. Роуэн ненадолго задержался на них, и внизу живота у нее запульсировало.

От его пытливого взгляда закружилась голова. Джейми поспешила отвести глаза и оглядела кабинет. Стеклянные стены стали непроницаемыми; она больше не видела приемную.

– Ты ведь не случайно затемнил перегородки? – спросила Джейми.

Сердце у нее билось все чаще. Она не боялась находиться с ним наедине – нисколько не боялась. Наоборот, ей стало страшно, что он не поцелует ее и не притронется к ней. Может быть, поэтому она и пришла.

Ей хотелось очутиться в его объятиях, почувствовать его губы, слегка поцарапать ему спину, ягодицы… Впервые за пять лет она почувствовала себя живой женщиной, у которой есть желания и потребности.