— Она звонила предупредить, что приедет сюда с цветами для моей матери.

Правильно. Не поехала в больницу, не отправила цветы с посыльным, а мчится сюда, в дом Поля.

— Я и не подозревала, что Жанна во Франции. Наверное, ее нога в полном порядке, если она уже в состоянии водить машину, — вежливо заметила Эйлин и тут же задала вопрос, на который ранее не получила ответа: — Она всегда путешествует с тобой?

— Как правило, — с легким раздражением ответил Поль, словно не желая говорить о своей красотке секретарше. — Я предпочитаю всегда иметь под рукой Жанну. Она занимается конфиденциальными делами.

Он предпочитает иметь Жанну под рукой. Эйлин поставила почти пустой бокал на столик.

— Думаю, мне пора принять душ и переодеться к ужину. Ты не против?

— Конечно.

Ну разумеется, теперь же сюда едет Жанна! Поймав себя на этой мысли, Эйлин почувствовала, что краснеет от стыда. Она всегда с презрением относилась к любым проявлениям ревности и считала себя не способной на это чувство. Поль — свободный человек, он может спать хоть с сотней женщин, включая свою секретаршу, и у нее нет абсолютно никакого права возражать. Абсолютно никакого…

Собираясь в поездку и складывая наспех чемодан, Эйлин совершенно не знала, какая одежда понадобится ей во Франции, и теперь благословляла тот импульс, который заставил ее захватить лучшее свое платье. Она готова была поспорить на что угодно, что Жанна явится в каком-нибудь модном наряде. Платье было элегантным и прекрасно сидело на Эйлин, а, кроме того, его цвет оттенял цвет ее глаз и волос. Вопрос с украшениями решился просто: Эйлин захватила серебряные ожерелье и серьги, которые были куплены специально к этому наряду.

Она надела платье, расчесала волосы, положила тушь на ресницы и подкрасила губы неяркой помадой. Одобрительно кивнув своему отражению в зеркале, Эйлин твердо сказала себе: хватит прихорашиваться. Жанна — настоящая роковая женщина, и пытаться соперничать с ней на ее поле с твоей стороны глупо.

И все же, надев туфли, Эйлин не удержалась и еще раз посмотрела в зеркало. Высокие каблуки добавляли ей изящности, но Жанна все равно выше ростом. Ну и пусть.

Эйлин укоризненно покачала головой. Она приехала сюда не на конкурс красоты, а чтобы морально поддержать Поля в трудной для него ситуации, отблагодарить за все, что он сделал для ее брата и племянников. Вот и все. Вот и все.

Эйлин осторожно спустилась по широкой лестнице, с досадой осознавая, что отвыкла ходить на высоких каблуках. Оказавшись в прохладном холле, она в нерешительности остановилась, не зная, за какой дверью искать Поля. На ее счастье, мимо проходила Доминик.

— Мадемуазель ищет мсье, да? — спросила девушка.

Эйлин кивнула.

— Он в этой комнате.

Доминик подошла к одной из украшенных резьбой дверей, открыла ее и отступила, пропуская гостью. Эйлин хватило доли секунды, чтобы окинуть взглядом все помещение и заметить, как отпрянули друг от друга двое, стоявшие у раскрытого окна. Поль обернулся и, увидев Эйлин, довольно холодно сказал:

— Мы ждем тебя. Входи и возьми коктейль.

Эйлин молча вошла. Ей едва хватило сил вымучить некое подобие улыбки; когда Жанна протянула руку и ровным тоном сказала:

— Приятно увидеться с вами снова, Эйлин. Надеюсь, у вашего брата все хорошо?

— Здравствуйте, Жанна. Да, у Фрэнка все в порядке.

Голос ее звучал достаточно ровно и даже дружелюбно, но чувствовала себя Эйлин так, словно только что получила удар в солнечное сплетение. До ее прихода они обнимались. Левая рука Жанны все еще лежала на плече Поля. А может, целовались? Их позы вполне позволяли сделать такое заключение. В общем, чем бы они тут ни занимались, но уж о работе речь точно не шла.

Поль смешал для Эйлин коктейль и, подавая высокий стакан, на несколько секунд задержал взгляд на ее платье.

— Ты чудесно выглядишь, Эйлин.

— Спасибо. — Она улыбнулась и с беззаботным видом взяла стакан.

Как Эйлин и предполагала, Жанна оделась с таким расчетом, чтобы разить наповал. Алое шелковое платье без рукавов и с глубоким декольте как вторая кожа облегало ее соблазнительную фигуру, изящные босоножки на высоком каблуке привлекали внимание к длинным стройным ногам.

Знала ли Жанна, что у Поля гостья? Эйлин предполагала, что нет. Более того, у нее зародилось подозрение, что ее присутствию здесь рады так же, как появлению на свадьбе бывшей любовницы.

Вскоре выяснилось, что Поль пригласил Жанну остаться на ужин, и вечер обещал Эйлин самые мрачные перспективы.

Секретарша явно решила блистать, что удавалось ей легко и непринужденно. У Эйлин прямо-таки руки чесались щелкнуть соперницу по носу. О нет, Жанна не опускалась до грубости, но столь умело упоминала в разговоре людей и ситуации, о которых Эйлин не доводилось и слышать, что любой без труда понял бы: Эйлин здесь лишняя. Это было неприятно, это раздражало, но что могла сделать Эйлин? Не устраивать же сцену?

Женевьева постаралась: все блюда выглядели аппетитно и были, наверное, восхитительными на вкус, но Эйлин казалось, что она жует картон. Поль говорил мало — когда Жанна открывала рот, вставить хоть слово становилось проблемой. Зато Эйлин догадалась, как секретарше удается сохранять фигуру — при такой разговорчивости она не успевала и кусочек проглотить! Наблюдая за Полем, Эйлин пришла к выводу, что ему скучно. Или, может быть, он уже сожалеет, что взял ее с собой? Ведь теперь подвернулась Жанна.

Женевьева уже подала десерт — клубнику с мускатным ликером, а мысль об этом никак не выходила у Эйлин из головы. После долгих раздумий она пришла к выводу, что не оставила Полю иного выбора, как только тащить ее за собой. Она заявила, что будет сопровождать его, не спросив мнения Поля. Ему оставалось только согласиться, поскольку отказать он не мог из опасения показаться грубым. Эйлин поняла, что виновна в создании неловкой ситуации, и почувствовала, как запылали от стыда уши. Что же делать?! — запаниковала она.

Ей вообще не следовало сюда приезжать. Она совершила очень большую ошибку, и присутствие Жанны только подтверждало это. Возможно, когда Поль бывает здесь, во Франции, секретарь проводит с ним не только дни и вечера? А ведь она не единственная, кто готов на все, лишь бы обратить на себя внимание такого мужчины. О чем, черт побери, она думала, навязываясь ему в попутчицы?! И что он должен думать о ней?!

Эйлин вдруг почувствовала себя глупой и наивной девчонкой: уверенность, которую придавало ей чудесное платье, испарилась… Но уже в следующую секунду она подняла голову и, слегка прищурившись, посмотрела на соперницу. Ну уж нет, она не допустит, чтобы Жанна радовалась, видя ее смущение и неловкость. Она не доставит ей такого удовольствия. Спокойствие, собранность, невозмутимость — вот ее маска на этот вечер, и она не снимет ее до конца. Никаких притворных головных болей, никаких предлогов, чтобы уйти. Хотя от нескончаемой болтовни Жанны голова разболелась бы даже у глухого! Уже принесли кофе и бренди, а сорока в алом платье все трещала. К тому времени, когда часы пробили одиннадцать, Эйлин казалось, что она не выдержит больше ни минуты и закричит. И как раз в этот момент Жанна неспешно и лениво поднялась.

— Большое спасибо за чудесный ужин, Поль. — Она улыбнулась и легко коснулась его руки. Поль тоже встал, и Эйлин, глядя на них, с болью в сердце подумала, как прекрасно они смотрятся вместе. — Пожалуйста, передай своей матери вместе с цветами привет от меня, хорошо? И, если нужно что-то сделать, что угодно, ты только попроси.

— Спасибо, Жанна. — Поль повернулся к Эйлин, протянул руку и помог ей подняться. — Мы проводим тебя.

Эйлин знала, что покраснела, но ничего не могла с этим поделать. Намек на интимность в словах и в жесте Поля, намек, может быть, неосознанный, явно достиг цели: глаза Жанны вспыхнули, а ее взгляд обжег более удачливую соперницу.

Поль продолжал держать Эйлин за руку, пока они шли через холл, когда вышли за дверь, и не отпустил даже тогда, когда уже у ступенек она попыталась высвободиться.