— Какой милый свитер, — замечает ее мать, протягивая руку, чтобы коснуться ткани рукава. — Он новый?

— Мгм. — Она не хочет говорить о свитерах со своей матерью. На самом деле она не хочет ни о чем говорить. Единственная причина, по которой она здесь, — сообщить Кэрол, что ее не будет в городе неделю.

— Знаешь, тебе стоит начать носить какие-нибудь милые сарафаны. На днях я ходила по магазинам и почти купила тебе один. Он светло-голубой, тебе бы понравился.

— Я думала, ты сказала, что я всегда должна носить свитера.

Кэрол моргает.

Бри не хотела огрызнуться. Это добрый жест со стороны ее матери после стольких лет выслушивания «тебе следует прикрыть это, к нам придут гости».

— Я никогда этого не говорила, — говорит Кэрол, защищаясь. — Не всегда.

Бри выдыхает, сама не зная, что задержала дыхание. — Ладно, что ж, возможно, я займусь этим. Сарафаны — это мило, — неловко добавляет она.

— Хочешь что-нибудь выпить? — Кэрол уже направляется по коридору в сторону кухни. — У меня есть лимонад без сахара. Он восхитительный, Бри, тебе действительно понравится. Без сахара. Совсем. Я могла бы отправить тебя домой с чем-нибудь.

— Мам, тебе не нужно этого делать…

Но Бри вздыхает, когда слышит, как открывается холодильник, и неохотно следует за матерью.

***

Кэрол была права.

Лимонад действительно вкусный.

Бри потягивает свой бокал, сидя в кресле с откидной спинкой, когда ее мать садится рядом с ней на диван. — Если бы я знала, что ты придешь, я бы приготовила тебе ужин, — возмущается она, хмуря брови. — Ты все еще вегетарианка?

— Ага. — Точно так же, как в прошлом месяце и за шесть лет до этого.

— Значит, если я приготовлю лосося, ты сможешь его съесть?

— Это рыба, мам.

— Так что, да?

Наступает долгая минута молчания. — … Да, — вздыхает Бри, потому что, по крайней мере, ее мать пытается.

— Фу. Но я не люблю лосося.

Бри закрывает глаза и медленно выдыхает. — Тогда нам не нужно есть лосося. Мы можем съесть что-нибудь другое…

— Жаль, что тебе не понравился стейк.

— О боже, мама, пожалуйста…

— Мы могли бы приготовить лосось и стейк. Как насчет этого?

— Да, это прекрасно. Это прекрасно.

— Отлично. Я уверена, что Хэнк мог бы разжечь гриль. — Затем ее мать снова улыбается, довольная тем, что ей удалось поужинать с дочерью.

Укол вины гложет Бри. Она должна чаще навещать свою мать; она меньше чем в часе езды. Но потом Кэрол что-нибудь скажет, или Бри огрызнется на нее, и тогда начнется драка.

Они ходят по кругу, и ничего не решается.

Вот почему она пытается ограничить этот визит менее чем часом.

— Звучит заманчиво, — с трудом произносит Бри, проводя пальцем по краю своего бокала. — Но на самом деле я хотела сообщить тебе, что меня не будет в городе, на случай, если тебе что-то понадобится. Это для работы.

— О. Это для той газеты?

— Да.

Кэрол хмурится. — Они все еще недоплачивают тебе? Лучше бы они не платили тебе минимальную зарплату, ты никак не сможешь прожить нанее…

— Нет, все в порядке. — Она не потрудилась сказать матери, что ей пришлось вложить свою часть страховки вместе с трастовым фондом, который ее отец был настолько любезен, что учредил для нее.

— Арендная плата сейчас действительно высока, Бри; Я видела это в новостях. Ты могла бы вернуться сюда со мной бесплатно и накопить на собственное жилье.

Абсолютно нет. — Холден примерно в часе езды отсюда, так что имеет больше смысла оставаться там с работой, — мягко говорит Бри, стараясь, чтобы это не прозвучало так, будто она скорее перегрызет колючую проволоку, чем снова будет жить со своей матерью.

— Мне не нравится, что ты живешь одна. У тебя никого нет.

Ах. Вот оно.

Бри проглатывает свою обиду и пытается вернуть разговор на нейтральную территорию. — Я собираюсь уехать на неделю. Я буду брать интервью.

— Где?

— Грин Вудс.

Она затаила дыхание. Может быть, Кэрол не знает…

— Грин Вудс? Грин Вудс? — как попугай повторяет ее мать, глядя на Бри так, как будто она сошла с ума. — Место, где тот заключенный убил Омегу?

Бри стонет и ставит свой стакан на каменную подставку на столике. — Они не знают, убил ли он ее. Полиция сказала, что они оба пропали. Я беру интервью у его врача. Это большое дело; он не давал никому интервью, кроме как мне.

— Он убил ее, Бриана. Не может быть, чтобы он этого не сделал. Он убийца. — Глаза Кэрол расширяются. — Он сумасшедший! Он убил охранника…

— Мам, его там нет. Он ушел. Я собираюсь побеседовать с его врачом.

— Сама по себе. Ты, Омега без пары.

Бри прищуривает глаза. — Да, сама, — шипит она. — Я вполне способна делать вещи без Альфы.

В глазах ее матери вспыхивает ярость. — Я уверена, что социальный работник сказала то же самое.

— Ее зовут Элли Уинтерс.

— Звали. Ты не пойдешь.

Бри поднимает брови. — Что? — задыхается она, наполовину удивленная, наполовину шокированная.

— Ты слышала меня. Ты не можешь уехать. — Глаза Кэрол стали ледяными, страх сменился холодной решимостью. — Это смертный приговор. Если только ты не поэтому хочешь уехать именно из-за этого?

В комнате повисает тяжелая тишина. Бри в шоке смотрит на свою мать, в уголках ее глаз наворачиваются слезы от ее обвинения

— Если это то, что ты думаешь, то ты меня совсем не знаешь.

Бри гордится тем, что ее голос почти не дрожит, но пришло время уходить.

— Как я могу узнать тебя, если ты никогда не навещаешь? — Огрызается Кэрол, когда Бри встает со стула. — Я даже не знала, что ты работаешь в газете, еще полгода назад. Я даже не знала, жива ли ты.

Бри трет глаза, чувствуя, как накатывает мигрень. — Я уезжаю через два дня, — вздыхает она, не желая углубляться в спор или выслушивать драматизмы своей матери.

К черту сарафаны и лимонад без сахара.

И к черту всю эту сломанную, безнадежную динамику, которая сложилась у нее с матерью.

— Бриана, пожалуйста, — говорит Кэрол, следуя за дочерью по коридору. — Я не хотела говорить тебе, что делать; Я имела в виду, что ты не можешь поехать, потому что это слишком опасно.

Бри игнорирует ее и открывает дверь, ведущую на обширную подъездную дорожку Кэрол.

— Что бы подумал твой отец?

Слова матери заставляют ее колебаться, но она не заглатывает наживку.

— Просто остановись, мам, — вздыхает она. — Я напишу тебе, когда приеду.

Кэрол не следует за ней к двери. Бри добирается до своей машины, прежде чем та позволяет себе расплакаться.

Что бы подумал ее отец о ее уходе?

Более того, что бы он подумал о двадцатишестилетней женщине, шмыгающей носом в своей машине, потому что она слишком упряма и боится наладить отношения со своим оставшимся родителем?

Она стонет и вытирает лицо.

Он не стал бы гордиться, это точно.

Она выезжает с подъездной дорожки сильнее, чем необходимо, резина ее шин визжит.

ГЛАВА 3

БРИ

Ее сумки упакованы, и она трижды проверила, есть ли у нее все необходимое и даже больше.

У нее не будет Течки еще три недели, но она также собрала вещи для этого, на всякий случай.

Она не знает, что может произойти, что могло бы спровоцировать это, но она не хочет находиться в новом месте без доступа к одеялам для гнездования или грелкам.

Ее Течки всегда были больше неприятностей, чем что-либо другое — несколько дней возбуждения и судорог с перепадами настроения.

Даже ее аромат не сильный — ей сказали, что он сродни персикам и лилиям, но он настолько тонкий, что большинство людей его не замечают.

Она одна из счастливчиков. Физиологически быть Омегой для нее было не так уж сложно.