– Я Аристотель! – вскричал он.
– Да? А почему вы тогда похожи на Петра Федоровича со второго этажа?
– Ну-у...
– И ведь наверняка, так же, как и он, ходите и поете среди ночи. Мешаете спать всем порядочным людям. Было такое?
– Ну, если только пару раз...
– Вот! Что и требовалось доказать! А еще серьезным человеком прикидывались! Стыдно, батенька.
– А я вот вам еще хотел про Ахиллеса с черепахой...
– Нет уж, спасибо! Хватит с нас! Наслушались уже! И про ахинею, и про чебураху...
– Ах вот вы значит как! – воскликнул Аристотель. – Ну ладно!
И прежде, чем я успел опомниться, взлетевшая ввысь кость с символом бесконечности ринулась на меня и так сильно саданула по голове, что я отлетел на три тысячи метров и улетел куда-то в астрал. Во время полета мне мерещился сочувствующий Александр Македонский, одетый в изрядно потрепанную рубашку. Потом я врезался в громадный черепаший панцирь и потерял сознание. Очнулся я уже в объятиях Грезы.
Глава 17. Ленин
Ленин выскочил из-за угла неожиданно и, огрев меня по башке неимоверно тяжелым бревном, скрылся. Поэтому я так ничего и не успел у него спросить. Хотя после такого удара спросить хотелось неимоверно...
Сидящая в следующей комнате моего мозга собака бросилась мне навстречу, не желая пролаять необходимую мне строчку из стиха, а желая цапнуть меня за ногу. Кит вынужден был пристрелить и ее, а ведь она тоже была ангелом. Когда-то мне хотелось быть собакой.
Страшно болела голова. Кит казался мне Пушкиным из-за того, что сменил свою ковбойскую шляпу на цилиндр, а сам я казался себе Китом. Все вокруг было как в тумане. По полу текла моя кровь.
Глава 18. Mr. Гусь
Mr. Гусь подкрался к нам сзади и, укусив Грезу за совесть и смущение, улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ. Что-то было не так. Двери размокали и расползались. Дом плачущих ангелов разваливался прямо на глазах.
– Берегись! – крикнул мне Кит.
Я оглянулся. Следом за нами шли маньяк-убийца с бензопилой (кто хоть раз не хотел уничтожить весь белый свет?) и красавец Джеймс Бонд (без комментариев). Оба ангела явно не собирались отдавать нам строчки. Гусь пристрелил обоих. Страшно болела голова. Боль была ужасающей. Казалось, что она разрывает голову изнутри. Я посмотрел на стоящего по колено в моей крови Кита. Я буквально таки чувствовал изнутри, как шпоры его сапог царапают мой кровоточащий мозг.
– Я выхожу из игры, – сказал я ему.
– Но почему?
– Я, кажется, понял, в чем заключена загадка Дома плачущих ангелов.
– И в чем же?
– Уже неважно. Да и на объяснения нет времени.
– А как же насчет выхода их комы? – спросил он, стоя в моей крови уже по самое горло.
– А ну его, – сказал я. – Знаешь что, иди-ка лучше и собирай строчки из стиха ты и из комы выходи ты. Только когда выйдешь, не веди себя слишком уж по-ковбойски, ладно? А то не поймут. Подумают, что это просто я крышей поехал. Понял?
– Да, – ответил он и, попрощавшись, поплыл прочь от меня, ловким брасом разгоняя волны сгущавшейся крови.
Я посмотрел ему вслед с искренней дружескою любовью. Надеюсь, он доплывет. Потом я огляделся вокруг. Кровь уже начала запекаться. Нужно было спешить, пока она не перекрыла сосуды. Я перевел взгляд на Грезу. Зачем мне возвращаться, если в реальности у меня ее нет? Мы поцеловались. Больше картинок не было.
