– Что за постановка вопроса?! Я готов, чтобы ты посвятила мне жизнь. Если хочешь жить со мной, ты должна угождать мне. Для этого есть разные способы, первейшие из которых: умение вкусно готовить, хорошо стирать и страстный секс в постели. Кроме того, чтобы угодить мне, ты должна соблюдать тишину, когда я работаю, и уметь поддержать разговор о марксизме, большевизме и меньшевизме, когда отдыхаю!

Дама почему-то обиделась.

– Мне один мужчина сказал, что готов для меня звезду с неба достать! – недовольно проворчала она.

– И что же? Достал?

– Он уехал по важному делу!

– А я думаю, что он тебя сбежал!

– Никто от меня не сбегал. Я просто пример привела. Хочу понять на что ради меня готов мой избранник!

– Другой бы навесил тебе лапши на уши. Но я человек прямой. Поэтому скажу честно: ради тебя я ни на что не готов!

– Почему?

– Потому, что мне смешна сама постановка такого вопроса. Ты – некрасивая глупая баба. Я – умный талантливый мужчина. Почему же я должен посвящать тебе жизнь?!

– Ты че хамишь?

– Потому что возмущен твоими претензиями. Ты себя в зеркале видела?! Звезду ей подавай! Не смеши людей!

Некрасивая девушка хотела ответить какой-нибудь резкостью, но сдержала себя.

– Ты сколько получаешь?

– Ничего не получаю. Я нелегал. Партия дает мне немного денег на личные нужды. Тебе с этого ни копейки не перепадет. Даже не надейся.

– Живешь на капитал родителей?

– У моих родителей нет капитала.

– Богатые родственники?

– Не имею!

– А на что мы с тобой жить будем?!

– Меня волнует?!

– В смысле?

– В том смысле, что ты губешки свои закатай!

– Ты что заканчивал? Где работаешь?

– Ничего не заканчивал и нигде не работаю.

– Тебе сколько лет?

– Сколько надо!

– Первый раз вижу мужика, которому примерно тридцатник, а он сидит без работы, без денег и летает в облаках!

– В каких облаках?

– Возьмись за ум, пока не поздно! Брось всю эту свою хрень и начинай зарабатывать деньги.

– Какую хрень?

– Меньшевизм и второй твой «изм» (забыла, как называется).

– Пять минут с тобой поговорил и уже хоть вешайся! – тяжело вздохнул Сталин. – Надоела выше крыши!

– Хам! Еще к девушкам клеишься! Идиот малахольный!

– Дура!

– Ты чего ко мне привязался?! Секса бесплатного захотелось?

– С тобой? Я лучше удавлюсь!

– Ах ты, подонок! – некрасивая девушка влепила Сталину пощечину и величественно удалилась.

Вечером того же дня Сталин пришел к Цхакая пьяный.

– Все пропало! – заявил он с порога. – Видать, никогда мне не быть женатым и не иметь детей!

– Проходи, дорогой! – Цхакая провел его на кухню, усадил за стол и достал из шкафа бутылку вина.

– Чего я только не делал, чтобы бабам понравиться! – тяжко вздохнул Сталин. – Как только за ними не ухаживал! Каких только комплиментов не говорил! Все без толку!

– Ты успокойся, Коба. Давай лучше накатим! – Цхакая разлил вино по бокалам.

– Я для них все, а они шарахаются от меня, как от чумы! – тяжко вздохнул будущий вождь. –Я уже думаю, что Киртаве-Сихарулидзе прокляла меня!

– Я пью, чтобы ты, Коба, преодолел черную полосу в личной жизни и вышел победителем из схватки с женским полом!

Друзья чокнулись.

– Смотрю на себя в зеркало и не понимаю, что этим бабам нужно! – Сталин закусил сыром. – Такой красивый! В глазах горит отвага! Лик вдохновенен и мужественен! И тем не менее, все бабы меня ненавидят!

– Не переживай! – ободрил его Цхакая. – Будет и на твоей улице праздник! У меня на такие вещи чуйка.

***

В доме № 3 на Фрейлинской улице города Тифлиса снимала квартиру дружная семья Сванидзе, которая состояла из трех молодых сестер (Александры, Екатерины и Марии), их брата, подростка Александра, и мужа Александры (естественно, брата, а не сестры) Михаила Монаселидзе.

Последний был старым знакомым Сталина с семинарских времен, и тот заходил иногда к приятелю попить чайку, а заодно переночевать (с жильем у него всегда была проблема).

После посещений Сталина юный Александр Сванидзе подпал под его влияние и вступил в РСДРП, где получил кличку Алеша.

Теперь вся мужская часть семьи Сванидзе с охотой принимала будущего вождя.

Что касается женской части, то сестры Сванидзе (в отличии от мужчин) целыми днями работали, обеспечивая семью (они были известными в городе портнихами). По месту жительства сестры оборудовали свой собственный пошивочный цех, ориентированный на производство модных женских платьев. Их клиентами была дамская элита города: дочери и жены богачей, крупных помещиков, полковников и генералов. Мужья частенько сопровождали жен к портнихам и терпеливо дожидались в прихожей, пока шла обстоятельная примерка платьев.

Однажды случился казус.

Шпики проследили Алешу (Александра Сванидзе), идущего с партийного собрания, до самого дома. Неопытный юный конспиратор ничего не заметил и привел за собой хвост. Дома он лег спать и проспал все последующие события. А случилось следующее.

Шпики сообщили в жандармерию о подозрительной квартире, в которой скрылся подозреваемый. Жандармы решили действовать немедленно и нагрянули с обыском, но на стук в дверь им никто не открыл.

– Ломаем двери! – предложил один из жандармов.

– Вроде бы это незаконно?! – возразил другой.

– Какая разница? Когда мы их возьмем тепленькими, про закон никто не вспомнит. Победителей не судят. Нас наградят, а самых свирепых еще повысят! – в азарте кричал первый жандарм.

Его мнение победило. Прельщенные будущими наградами правоохранители принялись яростно штурмовать двери.

В это время в квартире находился их собственный начальник, полковник Речицкий, который сопровождал жену на примерку платья.

– Дорогая, может быть, ты меня отпустишь на работу? Дел невпроворот! Все равно я в этих платьях ничего не смыслю! – ныл полковник.

– Я поражаюсь тебе! – крутилась перед зеркалом жена. – У всех мужья, как мужья. Только ты один непутевый! Не можешь ничего посоветовать! Но ничего! Вернемся домой я с тобой разберусь…

– Побегу в туалет! Что-то живот прихватило! – поспешил покинуть ее полковник, опасаясь продолжения концерта (жена любила закатывать истерики на ровном месте).

– Здесь спокойно и прохладно, а жене скажу, что был понос! – размышлял Речицкий, безмятежно развалившись на толчке.

В этот момент жандармы стали ломиться в дверь в квартиры.

– Во как долбятся! – удивился полковник.

Следом послышались испуганные женские крики. Затем грубые мужские.

– Кажись, грабители! – догадался Речицкий, рука его машинально потянулась к кобуре, в которой ничего не оказалось. – Пожалуй, пережду здесь. Скажу потом, что уснул на толчке…

Однако полковник не успел додумать свою мысль. События развивались стремительно. В дверь туалета стали долбиться кулаками, ногами и даже прикладами.

– Занято! – стараясь, чтобы его голос звучал как можно более грозно, проревел Речицкий.

– Выходи, сука, с поднятыми руками! – не менее сурово ответили ему. – Десять секунд на размышления. Потом стреляю!

– У меня понос! – попытался образумить он грабителей.

– Немедленно открой или всю жизнь кровью срать будешь!

– Отстаньте от меня! – чуть не заплакал полковник (его давно так никто не унижал).

– Что с этим говнюком разговаривать?! Ломаем дверь, ребята!

– Прекратите хулиганить! Дайте посрать спокойно! – забывшись от страха, ныл Речицкий, пока его подчиненные ломали дверь.

Он был так потрясен, что даже забыл одеть трусы, когда дверь поддалась. Полковник зажмурился, ожидая, что его будут бить. Несколько секунд ничего не происходило. Когда Речицкий робко приоткрыл один глаз картина, которая перед ним предстала, поражала воображение.

Жандармы, увидев своего начальника без трусов, стояли с выпученными глазами, хватая воздух ртом. На их лицах была написана крайняя степень изумления, через которую проступали смертельный ужас и вселенская тоска.