Заметил некоторые перемены в обстановке: надраенные полы, никакой пыли и паутины, тахта аккуратно заправлена, подушечки разложены, а плед выбит. На столе скатерть – а она у нас была? Одежда сложена стопкой, и даже обувь стоит у входа начищенная до блеска. Не удивлюсь, если и у матросов вся засранная посуда отмыта, расставлена или развешана в соответствии с размером и назначением.

Я присвистнул и тут же с ухмылкой заметил:

– Смотрю, тебя уже вовсю эксплуатируют.

– А вам не нравится? – едко прошипела девчонка сквозь зубки. Поди, часть из них ещё молочные, а уже скалиться пытаются.

– Что ты, солнышко, очень рад, что тебя приставили к делу. Могу притащить по мешку фасоли и гороха, смешаем, и будешь обратно расфасовывать. До полуночи управишься?

Шутки девчонка не поняла. Нужно будет заставить её начать книжки читать. Правда сборников детских сказок у меня точно не найдётся, придётся прикупить: чего не сделаешь ради блага подрастающего поколения.

Прошёл мимо обеденного стола – мимоходом похлопал труженицу по плечу, на что та огрызнулась, как дворовый щенок. Дёрнул ручку двери, взвизгнули трущиеся друг о друга навесы. Мне тут же пришла в голову мысль:

– Ярочка, завтра не забудь петли смазать. Только не бери растительное масло, попросишь ребят, дадут специальную мазь. Заодно и дверь снять помогут.

Девчонка негодующе обернулась.

Под пяткой скрипнул комингс, который сухопутные именуют порогом. Дверь за собой я закрыл, что не помешало расслышать каждое полетевшее мне вослед ругательство. Настроение немного поднялось, даже отравление аконитом меньше ощущаться стало, хотя сосуды горели, особенно в поражённой зоне.

На баке обнаружил команду в полном составе, хотя половина имела полное право спать в свободное от вахты время. Не хватало только Эмила, но его я чуял и слышал с кормы. Сейчас конец третьей вахты, значит, скоро руль примет Радек или Демир.

Я вскинул руку в приветствии и направился к другому комингсу: ограждающему люк. Пришлось старательно изображать бодрость и здоровье.

Видимо, не вышло.

– Хреново выглядишь, кэп, – злорадно заметил Радек. – Потрепал тебя этот волчара, да?

Настроение начало поганиться.

Я глухо выдохнул через ноздри и сжал челюсти, ощутив, как заходили желваки.

Команда ещё не простила мне подлого убийства мальчонки. И не факт, что удастся заслужить их милость, а потому не удивлюсь, если через порт-другой Радек с Демиром захотят сойти на берег, и придётся искать новых матросов.

Но Войко попросил их не распускать языки перед девчонкой ни про охоту на варколака, ни про её трагичный финал, чтобы не пугать мелюзгу, которой и так не по себе в компании мертвяка.

– Как девчонка? Осваивается? – спросил я ни у кого конкретно, поднимая крышку люка.

– Девчонка хорошая, хозяйственная, – буркнул Демир, – но всё равно не правильно это. Женщинам не место на корабле.

– Она не женщина, – фыркнул я, спускаясь вниз. – Она маленькая рыжая заготовка под вампира.

Следом за мной спустился Войко. Я вздохнул, прекрасно поняв, что сейчас он будет изображать старшего товарища и учить жизни, хотя это я его из пацана вырастил, а не он меня. Как же достало…

– Рихард, ты это, – начал бородач сбивчиво. – Полегче с Ярочкой, ладно? – оправдал он мои ожидания. – Не строжься над ней сильно, девчонке ведь тяжело, хоть она и притворяется весёлой. Сам подумай, она ведь вчера лишилась всего, что знала. Не отталкивай её, хорошо?

– Ладно, – пообещал я, – буду ласковее летнего бриза.

– Ох, да не ёрничай ты! Я же серьёзно.

– Я тоже. Не надо за неё переживать. Этот прутик ивовый гораздо крепче, чем кажется. Сам вспомни, кто меня ножичком пырнул? Кто в глаза чесноком брызгал? Кто бросился сестричку спасать из моих мерзких лап? Не переломится она. Зато команда совсем обленится, если вы и дальше будете всё хозяйство на неё перекладывать.

– Так она ж сама за дело берётся. И лихо всё так у неё спорится…

– Да, да, а вы и рады.

Достав из бочки с нетающим льдом бурдюк, я вернулся в каюту. Девчонка ещё сидела над миской и периодически бренчала ложкой, вылавливая клёцки. И зачем вообще сюда харчить припёрлась? Чисто на зло, чтобы пораздражать спросонья? Выяснять не стал, потому что наплевать.

Не обращая на неё внимания, я растопил печурку и начал готовить завтрак бессмертных: налил из бурдюка свиную кровь в котелок и поставил на огонь.

– Вы пьёте кровь каждую ночь? – спросила Ярочка как бы невзначай.

– А тебе кушать хочется не каждый день? – буркнул я в ответ.

– Она человеческая? – не уняла любопытства девчонка, быстро позабыв о давешних обидах.

– Конечно, ребята всей командой вены вскрывают, чтоб накормить меня свежачком, – взглянув на вытянувшееся личико, я вздохнул: – Это шутка. Не человеческая она, свиная. Или хрюшек тебе тоже жалко?

– И вы её спокойно пьёте? – девчонка проигнорировала моё раздражение. – К нам в трактир заходили вампиры, один из них от свиной крови плевался, а она совсем свежая была, только что забили.

– Просто выделывался, – снова буркнул я. – Застращал, а вы с перепугу ему сразу же собственную кровушку предложили, так?

– А если бы не предложили? – насупилась девчонка. – Разве вы не берёте всё, что захотите?

В её головке тут же заметались образы светловолосой девицы, так беспардонно мною охмурённой. Да, похоже, подопечная сестричку не скоро мне простит.

– Слушай, мелочь, не хочу сейчас пререкаться, ясно? Или спать ложись, или не раздражай.

Когда кровь подогрелась, но не закипела, я снял её с огня и перелил в большую пивную кружку. Завалился на тахту, подпихал несколько подушечек под спину и пригубил – почти с наслаждением.

По хорошему, мне сейчас действительно человеческая полезнее: свежая, наполненная эманациями, которых уже почти нет в этом полежавшем пойле. В следующем порту обязательно озабочусь. Только придётся пока воздержаться от укусов. Мало ли? Вдруг вурдалачья зараза во мне приживётся? Бред, конечно, но если придётся порасти шерстью, лучше не передавать такой подарок дальше.

– Но если вы можете обходиться животной кровью, – возмутилась малявка, – зачем вообще на людей покушаетесь?

Я перекатил голову по подушке и пристально посмотрел на доставшееся мне счастье.

Похоже, детишки не понимают, даже когда им прямым текстом рекомендуют отвалить. Ладно, сам ведь её вампировал, теперь возиться придётся. Тем более что обещал всему научить. Так почему не начать с самой базы?

Объяснять малолетке, насколько сладостно впиваться в женскую шейку в интимной обстановке, я постыдился, отделался просто физиологией:

– Человеческая кровь ближе всего к нашей собственной, потому усваивается быстрее. Свиная чуть похуже, но из легкодоступной альтернативы она лучшая. Кровушка других млекопитающих примерно такая же. Но свиней разводят именно на убой, и у них нет больших щенячьих глазок, так что никто по ним не плачет. Птичья кровь горячее, но всё равно хуже. Дальше идут змеи, ящерицы и прочие гады. Основной принцип: чем дальше зверьё от человека, тем меньше его кровь нам подходит. Рыбья совсем мерзость.

От звука собственного голоса башка начала трещать ещё радостнее.

– Мне тоже крови захочется? – тихо прошептала девчонка, переливая остывший суп из ложки в миску.

– Там в котелке осталось, попробуй и узнаешь.

Ярочка скривилась.

– Как будто ты никогда не ела кровяную колбасу, – усмехнулся я человеческому лицемерию.

– В колбасе она не сырая, – парировала новоиспечённая «доченька». – Вы вообще ничем не питаетесь, кроме крови?

– Именно так.

– Но мне рассказывали историю о том, как один умерший дяденька из деревни недалеко от Нова-Затоки вернулся и стал требовать у сына еду. Ему накрыли нормальный стол: с жареной курочкой, хлебушком и бутылкой сливовицы. Он всё съел со страшной жадностью, но не насытился. Просидел следующий день в подполе, а вечером выбрался и загрыз всю семью. Получается, это байка?