Я внимательно оглядела выщербленные ступени, ведущие на широкое крыльцо. Заметила строительный мусор и хмыкнула. И тут неожиданно почувствовала остатками магии несмелые касания, словно что-то осторожно тыкалось в сознание. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточится и уловить нечёткие образы.

Перед внутренним взором возник силуэт старого зверя, ожидающего хозяина.

Жгучие слёзы навернулись мне на глаза и неловко подкосились колени, настолько безысходно и тоскливо ощущались чувства брошенного зверя. Столько печали разом на меня не обрушивалось ни разу. Я пошатнулась, но устояла. Схватилась за грудь, где гулко набатом билось сердце.

Открыла глаза и ещё раз оглядела здание. Нет, не показалось! Академия чувствовала себя забытым зверем, до которого никому нет дела! Как животная ипостась любого оборотня, она хирела и слабела, ощущая слабеющую связь.

Ничего подобного я не испытывала, находясь на пороге других Академий. Может быть, здешняя магия почувствовала во мне собрата по несчастью? Ведь я тоже теряю связь со своим зверем и испытываю схожие эмоции.

Я погладила рукой шершавую кладку стен. «Но ведь Выскочки вернулись», – подумала, обращаясь к Академии. Дверь со скрипом отворилась и на внутренней стороне высветилась надпись: «Верно». Ободрённая неожиданной поддержкой, я зашла внутрь. Без труда нашла библиотеку, подгоняемая внутренним азартом и начисто забыла об ужине с Матарисом.

***

Я вспомнила об ужине с принцем только тогда, когда окончательно на него опоздала. Спохватилась. Оставила стопки книг на хранение под моё имя. Сердечно попрощалась с библиотекой и побежала в таверну.

Выбегая за ворота Академии, краем глаза заметила неясную мелькнувшую тень. От неё веяло смазанной угрозой, но я так торопилась, что решила не обращать внимания. Вряд ли это существо пришло по мою душу. А Выскочки сами разберутся.

Притормозив перед входом в зал, оглядела платье. М-да… По протоколу я должна была переодеться к ужину. Но что лучше? Одеться соответствующе и опоздать ещё больше? Или по-быстрому привести себя в порядок и опоздать совсем чуть-чуть? На позволительное для женщины время.

Почистив и магически придав платью свежий вид, я поправила выбившиеся из причёски локоны. Глубоко вздохнула, выравнивая дыхание. Всё же несмотря на то, что я с детства знакома с Матарисом, он – принц. А я всего лишь его подданная. От этого «всего лишь» неприятно засосало под ложечкой. Потянула на себя дверь и всё же вошла в обеденную залу, полную членами прайда Выскочек и их близкими друзьями. В омут с головой. В клетку со львами. Что тебе ещё терять, Лилу?

Тихие разговоры, что велись за столами, как по команде смолкли. Головы присутствующих повернулись в мою сторону.

Сохраняя безмятежный вид и удерживая светскую улыбку, я бегло оглядела присутствующих и уткнулась взглядом в ширму. Полог тишины, висящий над ширмой, чуяли все присутствующие. Занятно.

Одна из рыженьких девушек, что работают здесь официантками, неслышно материализовалась рядом и тихо произнесла:

– Мисс Белокрицкая, прошу.

Шурша юбками, девушка повела меня за расписную деревянную ширму. За ней, развалившись в кресле, сидел недовольный Матарис и с раздражением ощипывал лепесток за лепестком шикарный розовый бутон. Принц поднял голову и недоверчиво уставился на меня.

Официантка, что-то тихо пискнув, скрылась с глаз. Я проследила за ней, скорее по привычке и отметила про себя, что ширма ширмой, а мистер Хантер глаз с нас не сводит.

Что меня дёрнуло в тот момент, не знаю! Но, сохраняя на лице светскую улыбку, я подошла к принцу вплотную. Осторожно вытащила из его руки длинный стебель розы и коснулась его щеки остатками бутона. Матарис смешно моргнул.

Наклонилась к самому уху и прошептала:

– Любит или не любит?

– Что? – тоже шёпотом ответил потерявшийся в ощущениях принц.

Я обошла стол и села напротив.

– Извините за опоздание, Ваше Высочество, – произнесла церемонно и выдала самую ослепительную из своего арсенала улыбку.

– Ничего, Лилу, – всё ещё потрясённо проговорил Матарис. – Я был уверен, что ты придёшь.

Кивнула, чуть отведя взгляд в сторону.

– Никто не может отказать наследному принцу, – ответила светским тоном и вновь посмотрела на принца.

Матарис поморщился.

– На самом деле, ты могла отказаться, – дёрнув уголком рта, сказал он и подал знак накрывать на стол.

Мистер Хантер собственной персоной засуетился вокруг нашего стола, подавая закуски и рассказывая подробно о каждом блюде. Дождавшись окончания представления, я пригубила бокал с водой и, выгнув бровь, поинтересовалась:

– Могла отказаться? Неужели это возможно?

Матарис облокотился на подлокотник кресла и с удовольствием рассматривал меня.

– Тебе – можно, – выдал он и тут мне пришлось уставиться на него с удивлением, а он как ни в чём не бывало добавил: – Я очень голоден. Приступим?

Некоторое время над нашим столом слышался только перестук столовых приборов и тихий звон бокалов. Признаться, я тоже очень хотела есть и была благодарна принцу, что не пришлось поддерживать светскую беседу.

Как только первый голод был утолён, принц вольготно откинулся на спинку кресла и заинтересованно уставился на меня:

– Расскажи мне о своей жизни, Лилу. Ты, как лисица, всё время ускользаешь.

Фыркнув на подобное сравнение и промокнув губы салфеткой, произнесла:

– Вся моя жизнь проходит под грифом «секретно», – взглянула на него и улыбнулась. – И это не фигура речи.

– У меня максимальный доступ, – отвечая мне на улыбку, вымолвил принц.

Я наклонилась над столом, призывая его сделать то же самое. Когда Матарис, положив руки на стол, потянулся ко мне, тихо произнесла:

– Максимального доступа нет даже у отца.

Дождавшись, когда смысл слов дойдёт до принца, отодвинулась. Перевела взгляд на высокую корзину с роскошным букетом. Она стояла на низкой скамеечке рядом со столом. Белые и бордовые розы, перетянутые широкой лентой. Очень дорого и пафосно.

– Что ты скрываешь, Лилу? – услышала усталый и обеспокоенный голос принца.

Посмотрела на него исподлобья и тут же потупила взор.

– Ничего из того, что может грозить короне, мой принц, – произнесла смиренно.

Матарис тяжело вздохнул.

– Что ж… Если ты не хочешь говорить о своей жизни, может быть, раскроешь секрет, который мучает меня с детства.

Заинтересованно стрельнув глазами, расположилась в кресле поудобнее. Сделала ещё один глоток воды и, поставив бокал, склонила голову.

– Что ты делаешь с волосами? – спросил принц.

Хорошо, что в этот момент я успела проглотить воду, иначе случился бы конфуз.

– Что, прости? – переспросила, опешив и захлопала ресницами.

Проведя рукой по своим волосам, пыталась сообразить, чем именно вызван этот вопрос: длиной, цветом, укладкой? Что его интересует?

– Цвет, – Матарис покрутил рукой, словно погладил меня по голове.

– Я ничего не делаю с ними, – проговорила потрясённо, вдруг понимая, что он тоже сумел выбить меня из равновесия. – Это мой естественный цвет, я с ним родилась.

– Интересно, – проговорил принц задумчиво и рассеянно добавил: – С таким цветом волос ты просто обязана быть романтичной особой, не так ли?

– Матарис, ты что? Заигрываешь со мной? – шёпотом поинтересовалась я.

– Что? – встрепенулся принц.

– Шутка, – добавила быстро и, грациозно поднявшись из кресла, произнесла: – Извини, мне надо отлучится в дамскую комнату.

Повернувшись спиной, услышала, как он пробормотал себе под нос:

– Я что, правда, заигрываю?

Не оборачиваясь, улыбнулась. Провела рукой по волосам так, что они рассыпались локонами по спине. Услышала приглушенный вздох принца, и довольная скрылась в служебных коридорах таверны.

Чинно дойдя до туалетной комнаты, скрылась за дверью и только там, привалившись спиной к косяку, смогла перевести дух. Да что же это такое? Почему меня так корёжит рядом с ним? Откуда эта дурацкая эмоциональная неуравновешенность? Хочется то взобраться к принцу на колени и прижаться покрепче, то сбежать как можно дальше!