– Он тебе совсем-совсем не нравится? – несчастным голосом, как будто это ее касалось, уточнила Тина, надевая ночную сорочку и ныряя под одеяло.
– Очень нравится! Но как друг. Понимаешь?
Свет в комнате погас, и еще минуту девушки лежали в полной тишине и темноте. Потом Тина снова страдальчески вздохнула.
– Не понимаю. У меня никогда не было друзей-парней. А как НЕ друг тебе кто-нибудь нравится?
– Не знаю, – слишком порывисто ответила Милли.
Вдруг еще подруга подумает, что солгала? И она добавила:
– Я не знаю, как это НЕ по-дружески.
Тина резко села на кровати и свесила ноги.
– Серьезно? Ты ни разу не влюблялась?!
– Ну… За год до моего поступления в школу в соседний дом переехала купеческая семья. Я не знаю толком, чем занимался мистер Уилсон, но его сын все время таскал из дома орехи, сушеные ягоды, какие-то засахаренные дольки, и мы с ним вместе их ели, забравшись на раскидистое дерево в нашем дворе. Было весело. Это считается?
Тина смотрела на подругу с состраданием.
– В девять лет? Определенно нет. А вот так, чтобы увидеть его и мурашки по коже? И сердце так ух-ух… И удар пропустило. А потом он повернулся, просто глянул в твою сторону, и все… В душе такая радость разливается, что день бы пела и танцевала…
– Нет, прости. Я, наверное, сухарь.
– Не-ет, – мечтательно произнесла Тина, – ты просто еще не встретила того самого.
А в воображении Милли почему-то снова всплыло лицо Итана, такое самоуверенное и с искорками в смеющихся глазах. И мурашки по рукам… Ну уж нет! Не на ту напал! Прочь мурашки! Это… было от холода! И девушка, злясь, похоже, на саму себя, перевернулась набок. Потом на второй. Поворочавшись с полчаса, она все-таки заснула.
А с утра настроение стало совсем другим. И что это Милли действительно вчера так перемкнуло? Итан первый так-то права качать начал, вот и получил. Не надо было зарываться. Оба они с Брином не правы. Но если уж ей так плохо спалось и всю ночь снились вороны, то бедный друг и глаз, вероятно, не сомкнул. Надо пойти сейчас пораньше и встретить Брина по дороге на завтрак. Они нормально поговорят и помирятся. А как еще? Ведь семь лет уже знакомы! И всегда горой друг за дружку!
Милли быстро привела себя в порядок, попросила Тину занять очередь на них с Брином к буфетам и устремилась к мужскому общежитию. День был хороший, безветренный, тускло светило осеннее солнышко, и кое-где еще курлыкали птицы. По парадным дорожкам идти надо было минут десять, но Милли уже знала и другой, тайный путь. Там придется, правда, слегка перебежать через газон, но в такое время все готовятся к учебному дню и ее вряд ли увидят. И она очень аккуратненько! Девушка колданула «Легкую поступь», чтобы не примять траву, пересекла клумбу и уже раздвинула кусты на той стороне, собираясь выбраться на брусчатку, как увидела Брина. Он стоял сбоку от мужского общежития и придерживал за талию висящую на нем какую-то рыжую… лахудру. Девица присосалась к губам Брина, как пиявка, и казалось, что она его прямо здесь и сейчас намеревается сожрать.
Глава 13
Милли уже собиралась аккуратно отпустить ветки и скрыться тем же путем, как сзади раздался недвусмысленный «Гав!», и девушка стрелой вылетела на площадку. Из кустов показалась морда Кути – беспородной собаки садовника, которая между тем очень строго блюла, чтобы студенты бережно относились к работе хозяина и не портили зеленые насаждения.
Брин резко (Милли даже показалось, что с характерным чавкающим звуком) отлип от поклонницы и недоуменно огляделся. Увидел Милли и, тут же забыв про рыжуху, кинулся было к ней. Однако та, не желая ничего выяснять при незнакомке, тотчас развернулась и быстрым шагом устремилась к столовой.
– Милли, Милли! Погоди! – закричал ей парень и бросился вслед.
– Это не то, что я думаю? – с дежурной улыбкой уточнила Милли. – Не волнуйся, я ничего не думаю! Просто не хотела вам мешать.
– Я только вышел, а она прямо… Я аж растерялся…
– Так растерялся, что подхватил ее за талию и приподнял! – съязвила девушка. – Не переживай, мы же просто друзья! Целуй кого хочешь! Я вообще зашла сказать, что больше на тебя не сержусь. Но надо бежать, мне там Тина очередь заняла.
– Я с тобой! – тут же откликнулся Брин.
Милли пожала плечами, и вплоть до столовой они шли молча. Парень краснел, бледнел, пару раз попытался что-то сказать, но так и не решился. Милли же старалась разобраться в собственных чувствах. Ей что, неприятно что школьный приятель с кем-то целовался? Да нет, она его в амплуа своего парня вообще не видела. Тогда что? Почему она за него не порадуется, а ведет себя словно собака на сене? Неужели просто оттого, что влюбленный парень грел ее тщеславие и повышал самооценку? Глупость какая! Она же не такая, да?
Тина уже стояла практически у раздаточной и заметно нервничала.
– Ну, вы куда пропали? – возмущенно буркнула она на подошедших друзей, но потом, присмотревшись, лишь вздохнула. На помирившихся Милли с Брином похожи не были.
За столиком, куда они по привычке сели все вместе, повисла неловкая тишина. Все трио напряженно жевало, как будто на завтрак подали не творожную запеканку, овсянку и фрукты, а какой-нибудь пережаренный бифштекс. Обстановку разрядил Итан, к общему удивлению зала, севший не за свой обычный стол.
Милли, Тина и Брин разом даже перестали жевать, с изумлением уставившись на нового сотрапезника.
– Привет! – улыбнулся парень, как будто его появление среди первокурсников было обычным делом. – Что молчите, как на ночном кладбище?
– Фу, ну и сравнения, – первой скорчила хорошенькое личико Тина, – даже аппетит сразу пропал.
– Отлично! Это я так опосредованно проявил заботу о ваших безупречных фигурах!
– Че те надо? – невежливо буркнул Брин, поворачивая голову.
– То же, что и тебе, – не меняя тона, легко бросил третьекурсник. – Хотел обсудить подготовку к прохождению «Лабиринта»: график занятий, распределение обязанностей и все такое.
– «Лабиринта»? – изумилась Милли. – А причем тут Брин? Ему до него еще два года заниматься.
– Уже нет, – усмехнулся Итан и панибратски похлопал школьного приятеля Милли по плечу.
Брин скрежетнул зубами и скинул чужую руку.
– Ректор счел его способным на такой подвиг уже через месяц. Ну и меня за компанию в искупление грехов, – словно не заметив исходящего от блондина негатива, продолжил Итан.
Неожиданно в разговор вклинилось еще одно лицо. Младшая дочь сорве́стерского герцога де Гринья́ка Сабрина привыкла спать до последнего, поэтому в столовую всегда являлась под конец завтрака. Не обнаружив юного Шикейри, которого она считала своим парнем, на его привычном месте, Сабрина потрясенно оглядела зал и уже через минуту оказалась около первокурсников.
– Милый, – проворковала она, обнимая Итана сзади за плечи. – Я понимаю, что вам надо поговорить, – и она кивнула в сторону Брина, – но давай уже в другой раз? До окончания трапезы осталось буквально десять минут.
У Милли что-то внутри взвилось и заклокотало. Какой же у этой девицы писклявый тон! И такой вычурный даже для аристократки наряд! И загребущие ручищи на плечах у Итана… А ведь раньше девушка не замечала Сабо́ точно так же, как и она ее. Ну да, Милли была в курсе, что есть в академии такая прима, разбившая не один десяток мужских сердец, но никогда ей не интересовалась. Куда вообще парни смотрят?! Сабо же вся насквозь жеманная! Ну да, мордашка ничего и глазища огромные, но от одного ее голоса, не говоря уже про запах духов, все внутри слипается.
Итан аккуратно снял руки и чуть развернулся.
– Вот именно, Сабо! Осталось всего десять минут. Так что давай в другой раз?
Глаза у примы расширились, ротик приоткрылся, не привыкла, видимо, получать отказы. Девица окинула Итана испепеляющим взглядом и стремительно удалилась. Внутри Милли какая-то незнакомая, зловредная сторона ее натуры в этот момент удовлетворенно потирала ручки.
