Но у меня её вообще практически ни с кем не сложилось. Ближе всех дружила с Горрией и Трайдой. Лорея тоже прибилась к нашей компании и теперь даже жила с нами в одном блоке. Со временем я к ней привыкла и перестала ждать подвоха. Студентка кафедры ветеринарии оказалась очень милой, заботливой и доброй. В общем, аристократка из неё получилась так себе, что и позволило нам сдружиться.
Поднявшись в комнату, села за аркановедение. Учебник по этой дисциплине, к счастью, не потерялся, за что ему большая благодарность. Погрузившись в сложную схему плетения, перечертила её на листок, а потом сделала набросок на большом отрезе ткани. Так уж вышло, что стоило один раз вышить аркан, как он навсегда оседал в памяти. Таким нехитрым образом я их и учила. Завтра, в выходной день, нужно будет сходить в лавку магических чудес зайты Сорги́нды и прикупить ещё ниток, если найдутся. За последние два года лавка стала одним из моих любимых мест, я старалась бывать там хотя бы раз в месяц.
Когда мозги окончательно вскипели, захлопнула учебник и поднялась на ноги. До отбоя оставался целый час… можно успеть попить чаю. Приняв решение, я рванула к выходу.
Влажный вечерний воздух наполнил лёгкие, а темнеющее с каждой минутой небо закрыли могучие тучи. Будет дождь? Возможно.
Зайтану Зиникору, как и рассчитывала, нашла в её кабинете. Она с задумчивым видом делала пометки в чьей-то работе. Узкие рукава чёрного платья плотно облегали худые морщинистые запястья. Но слабость этих рук была обманчива. Уж я-то знала, на что способна декан проклятийного факультета.
– Веточка, проходи. Как ты? – дружелюбно поприветствовала она.
За последние месяцы между нами установились особенно тёплые отношения. А всё потому, что я неизменно сдавала теорию проклятий на высший балл, да ещё и над своим собственным плетением начала работать. Я села в полюбившееся кресло и наблюдала, как хозяйка кабинета степенно наливает мне в кружку ароматного крепкого чая.
– Устала ужасно. Вот скажите, почему физподготовка настолько легче занятий по защитно-боевой магии? Казалось бы, гонять до изнеможения нас должны на первой…
– А что, вас недостаточно гоняют? – выгнула зайтана Зиникора седую бровь. – Так я разберусь. Действительно, почему это у меня второкурсники с занятий выходят, а не выползают, да ещё и в силах прийти декану жаловаться, вместо того чтобы где-то под кустиком стонать? Непорядок! – весело добавила она.
– Я выползаю… – попыталась заверить я проклятийницу.
– Недостаточно! Кстати, я тебе поставлю раз в пятидневку факультативное занятие с Ларом Сендой. У него хорошие успехи, и дипломную работу он будет делать по тому же направлению, что и ты. Вот и работайте вместе.
– Другое проклятие честности? – загорелась я.
– Проклятие Правды, как мы его называем. Думаю, что вдвоём вы быстрее выведете нужную формулу. И потом, в паре исследования проводить гораздо интереснее. Я зачту тебе эту работу как дипломную. А в случае если ты решишь не продолжать обучение после этой сессии, у тебя останутся кое-какие наработки. Ведь идея мне очень нравится. Никогда не смотрела на честность как на фактор, отравляющий жизнь.
– Мне кажется, проклясть можно хоть на любовь… – задумчиво протянула я. – Главное, правильно понять, как воздействовать. Проклятий, завязанных на эмоциональную сферу, слишком мало. А если судить глобально, то чем тоска отличается от эйфории? Обе – сильные эмоции.
– Тоска – это уныние, которое направлено в первую очередь на себя. А любовь всегда завязана на другой объект, потому структура этих двух арканов должна быть разной. Необходимо связать проклятием два совершенно разных объекта, а это всегда непросто. Обычно суть проклятия – связь объекта и события.
– Возможно, такого проклятия и не может существовать…
– Или же мы его просто не знаем, – пожала плечами зайтана Зиникора. – Только у меня на кафедре каждый год создаётся около двадцати новых проклятий. Да, абсолютное большинство из них неприменимо в реальной жизни, но раз в пару лет обязательно появляется новое гениальное плетение. И когда я на него смотрю, задаюсь вопросом: как же мы не додумались до этого раньше? Хотя… буду честна, иногда вопрос стоит иначе: как до такого вообще можно было додуматься?
Я отхлебнула горячего чая, и по телу разлилось приятное тепло. В компании зайтаны Зиникоры всегда легче думалось, особенно из-за того, что запретных тем не существовало. Мы всерьёз могли обсуждать способы избавления от трупа, сорта аросс, новую моду на странные стоячие воротнички, внешность декана защитно-боевого факультета или же методы вызывания землетрясений.
– Ты уже решила или нет? – спросила проклятийница, сделав небольшой глоток.
– Нет, пока нет. Готовлюсь к сессии. Её нужно сдавать в любом случае, раньше опорретана я не смогу заявить права ни на остров, ни на титул.
– Хочется представить рожу Рахарда Двадцатого, когда ты появишься у него на пороге с таким требованием.
– Ничего, говорят, что он достаточно крепкий гайрон, чтобы и не такое пережить, – хмыкнула я.
– А дальше? Будешь настаивать на независимости Цейлаха от Аберрии? – с любопытством посмотрела на меня зайтана Зиникора.
– Это будет означать гражданскую войну. Мне бы сначала узнать, как снять наложенное дедом проклятие и что творилось все эти годы с людьми на острове.
– Ты не предполагаешь, что он пуст?
– Нет. Дед может и был суровым сюзереном в некоторых вопросах, но свой остров очень любил, как любой Цилаф. Предполагаю, что проклятие просто не позволяет попасть на остров и уйти с него, но люди там живы и процветают.
– Скажи ещё, что на портальных арках состояние сэкономили, – фыркнула проклятийница.
Я лишь развела руками в ответ и сменила тему:
– А сейчас главное – сдать математику и артефакторику. И это я молчу про зельеварение…
Эти три специальности давались мне тяжелее всего. На прошлой сессии из ста двадцати возможных баллов по этим дисциплинам я набрала ничтожные тридцать семь. Можно, конечно, утверждать, что виной тому особо заковыристые задачки на билете, сожжённая мазь и взорвавшийся кулон-накопитель, но… я прекрасно знала, что подвели меня не обстоятельства, а плохие знания и умения.
– Так иди и готовься, нечего мой чай переводить, – улыбнулась зайтана Зиникора.
– Да уж посижу, поперевожу, – пробурчала я в ответ. – Но недолго. Вот не даётся мне варка ядов и обезображивающих мазей. Что я с этим поделать могу?
– Настрой поменять, это раз. Стараться, это два. Сварить обычную мазь, уверена, что с твоим талантом хоть какой-то обезображивающий эффект у неё проявится, – весело улыбнулась собеседница.
Поначалу дела с зельеварением у меня шли очень даже неплохо, но после перехода на проклятийный факультет специфика несколько поменялась, и уже полгода меня преследовали неудачи. Разве что лосьон для выпадения волос отличный получился, даже лучше, чем у Горрии. Подруга, кстати, так и не смогла понять, что я делаю не так. Вроде берём одни и те же ингредиенты, варим по одному рецепту, а результаты… скажем так, имеют некоторые принципиальные отличия. И это я молчу про артефакторику. Векторные арканы я от всей души ненавидела, а артефакты у меня получались… с подвохом. И за подобный подвох преподаватель отчего-то не спешил меня хвалить. Так что, несмотря на всю поддержку подруг, в этих дисциплинах я плавала. Хотя без неё наверняка было бы ещё хуже.
Допив чай и тепло попрощавшись с зайтаной Зиникорой, я вышла на улицу. Звёзды на небе попрятались за тучи, и только луны робко светили сквозь плотную завесу облаков. Гайронье зрение помогало хорошо ориентироваться на тёмных аллеях академического парка, и я неторопливо прогулялась до дверей женского общежития.
К себе вернулась в задумчивости. Последние месяцы я неустанно возвращалась к одному и тому же вопросу: попробовать истребовать полагающееся мне наследство сразу после достижения возраста ответственности или спокойно доучиться ещё три года в Нинарской Академии? Если меня до сих пор не обнаружили, то спустя два года шансы на это невелики, следовательно, можно спокойно напитываться знаниями и набираться опыта. Рахард Двадцатый без боя Цейлах не отдаст, да и не нужно ему, чтобы такой большой территорией правила девчонка. Чем я старше, чем больше у меня связей, тем проще будет.
