Не считая давно разоренных земель, что давали только титул, Дюфор владел одним единственным городишкой на побережье. Вчерашний барон, номинально ставший графом, захотел настоящей власти. А где ее взять, как не у сюзерена, который так удачно выступил на стороне проигравших? Ведь граф знал этого дурака, знал, за кого он пойдет. Знал и, как любой разумный человек, воспользовался.

— Чтож ты меня, за верность корить удумал⁈ — кулак лорда сжался на рукояти меча. — Мюратам мы присягали! И отец и дед присягал! Я не флюгер, не подлец, как этот жаброед с прихлебателями…

— Верный тот, кто выступил на стороне победителя, за проигравших всегда предатели. Что ты как маленький, в самом деле…

Зная о преданности Большежопа Живанплацу, граф в нарушение всех клятв и иерархии присягнул напрямую Холму. Те, может, не особо обрадовались такой наглости, попирающей все законы и иерархию, но отказывать не стали, чтобы других потенциальных союзников не отпугивать.

Очевидно, Дюфор рассчитывал, что сюзерен пойдет до талого и будет разбит в бою, а его земли после победы, перейдут под знамена рыбы, а самого графа, как самого резвого, назначат герцогом. Но не свезло, не фартануло. Война кончилась слишком рано, порушив его планы так же, как и мои.

Большежоп не только жив-здоров, но не даже успел всерьез закуситься с новыми паханами из Холма. И что в таком случае делать графу? Армия собрана, деньги потрачены, ставки сделаны, а толку никакого. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Обожди, ты говоришь… О, Всеблагой, это что же⁈ — лицо лорда побелело. — Он собственного же наследника загубил⁈ Ради моего титула⁈ Сам сына сгубил⁈ Он ведь у него один, как и у меня!

— Сгубил. А всем сказал, что убил ты. Наследник штука ценная, спору нет, но для вчерашнего барона герцогство куда ценнее. Долгов-то понаделал, как возвращать? Вот то-то… Отчаяние не до такого доведет. Еще родит или, может, дальнего родственника подтянет. Накрайняк, какая-нибудь дочь или бастард в наследство вступят.

Подло, мерзко, аморально но… Разумно. Зная, что Холм создает себе имидж щедрого и мирного правления, он понимал, что всех бывших сторонников Мюрата «простят». Не будет ни дележки добычи, ни земель. Блин, да даже самих Мюратов толком не тронули! Если верить тому глашатаю в порту, их просто с голой жопой оставили, покинув Живанплац толком не разграбив. Изобразили, будто не война была, а так, «легкое недопонимание».

Вот Дюфору и пришлось устроить гамбит. Рискованно, но сработало. Город взяли в плотное кольцо, чтобы Большежоп не мог сам побежать на поклон к новым хозяевам, а куча отправленного в расход отребья убедила его в невозможности наладить контакт с кем-то из бывших вассалов. А этот идиот и не почесался. Сидел себе за стенами и послушно играл роль злого и упертого недобитка, с которым у Холма уж точно не получится договориться.

Конченный, просто конченный… Впрочем, уверен, с этим тупым решением помогли «верные» советники. Во всяком случае, это объясняет, почему Дюфор не боялся что покушения не завершаться успехом. Было кому на месте следить.

— Обожди мордатый… Говоришь складно, спору нет, но каков толк? Моя смерть ничего не даст! Титул не отберут, у меня наследник есть, болван! Драть мое колено, что за чушь я выслушиваю⁈

Злость с которой он спорил, говорила сама за себя. Он знал ответ, но не хотел признавать. Ох… Ладно, скажу сам. Как есть скажу:

— Верно, Дюфору город и не дадут. Холм проявит «милость». Тебя казнят или просто изгонят, но семью прав не лишат. Дюфор сам приложит все силы, чтобы титул перешел к твоему наследнику, а он… Как бы… Черт. Знаешь, без «человека изнутри» такие дела не проворачивают. И речь не только о твоих «верных» знаменосцах. В общем, я к тому, что твой сынок уж больно спешил меня заткнуть…

Договаривать я так и не стал. Не из страха, а из жалости. Этот лорд, этот властитель замков и вершитель судеб сейчас отчаянно боролся с бушующими эмоциями. Он отвернулся, не желая проявлять слабость перед «низкорожденным говном» вроде меня.

Вот они, «благородные». Один предает и убивает сына, другой отца. Оба побеждают. А единственный, кто остается честным проигрывает. Такая жизнь, такие законы. Потому я в эти благородства и не играю. Знаю, чего они на деле стоят.

Вообще, все это типичная история. Большежоп слишком здоров и молод, а сыну править хочется уже сейчас. Согласись он жениться на дочурке или сестре вассала и бац! Папашку уже убрали, а лорд теперь он. Вроде и разумно, но на деле — полная тупость.

Ничто не мешает графу послать сынка нахрен и убрать его вместе с отцом. Обвинить в соучастии или по тихой прирезать, вариантов масса. Вряд ли Дюфор правда станет женить его на дочери, дожидаться, когда она разродится наследником, и только потом гасить зятя, занимая титул регента при малолетнем внуке. Слишком уж долго и рискованно. А ну вдруг как взбрынет или еще один серый кардинал за влияние побороться захочет? Не, гасить надо сразу. Во всяком случае, лично я бы сразу подставил сынка, чтобы потом с ним не мучаться.

А что до нашей роли, до причины, по которой я и мои горе-спутницы здесь оказались — нас сюда подослали только для страховки, в стиле «дареному коню в зубы не смотрят». Трех бомжей никто не хватится, а лишний раз подстраховаться не помешает. На случай, если леди-командующую не проймут рассказы Дюфора и других вассалов, не убедят трупы у стены и «чудом выжившие свидетели». Если она пошлет своих собственных делегатов. Которых в лучшем случае не пустят, а в худшем, вернут по частям. Послы Молочного Холма по два раза за день не ходят и судя по количеству трупов у стен, сюда каждый день какие-нибудь «делегаты» наведывались.

Хьюго же не мог знать, что среди трех бомжей окажется замполит.

— Хватит, довольно слов! — швырнув бурдюк со стены, лорд выпрямился. — Я немедля созываю сбор! Лично возглавлю вылазку, сожгу «мантикору» и познакомлю рот этого высерка рыбьей шлюхи со своим задом!

Блин, ну что за идиот, они же только этого и ждут… Впрочем, вариант не самый плохой. Лорд спускается со стен, вступает в бой и проигрывает. А пока его и гвардейцев рубят на куски, у меня может получиться свалить обратно в лес.

Да, вариант неплохой. Только вот обойдется примерно в пять сотен трупов и девчонок я уже не вытащу… Ай, черт!

— Ты бы с бухлом завязывал, а то совсем уже. Кого ты там сожжешь? И без «молочников» у Дюфора людей в три раза больше твоего, а с ними, раз в десять. Я понимаю, что тебе уже пофигу где и как помирать, но ты о людях-то своих подумал? О гвардейцах, горожанах? Много будет чести их с собой на тот свет утягивать? Если ты так переживаешь за свои титулы…

Прежде чем решиться договорить, я потер жгущую рану на лице. Черт, ну за такую идею он меня точно зарубит, но… Куда деваться?

— Есть другой выход. Подыграть всей этой фигне, что гонит Дюфор про твое безумие, про упрямство и прочее. Если ты вдруг скинешься со стены, то все кончится. С твоей добровольной смертью некого станет винить, незачем будет штурмовать город, и просто убить или обвинить твоего наследника у Дюфора тоже не получится. Понимаешь? Ты все на себя возьмешь, станешь как громоотвод. Твой сынок спустит знамена, присягнет Холму, женится и… Будем надеяться, что за несколько лет перед рождением наследника у парня прибавится хоть капелька мозгов и он не просрет все тобою нажитое. Во всяком случае, я не вижу иной возможности сохранить твое наследие.

Наверное зря я это сказал, ибо лорд буквально взорвался. Только количество выпитого им вина позволило мне избежать меча.

— Пшел вон!!! Прочь, прочь от меня! — вопил он дурным голосом, даже не замечая, что сорвал с пояса клинок вместе с ножнами. — Колдун, подонок, гнилоуст! Ложь!!! Все ложь!!! Ни капли… Ни капли истины…

На крики прибежали Колин и пара постовых. Обнаружив своего лорда в припадке пьяной ярости, они быстро скрылись обратно.

Мне и самому стало не по себе. На дух не переношу аристократов и всех тех, кто считает свое говно ароматнее чужого, но конкретно этого князька мне жалко. Чисто так, по человечески. Хотел бы чем-то помочь, но это просто невозможно. Слишком поздно.