На Алконосте – соседнем от Буяна острове, в трёх днях пути от "Крепости" – обосновались гнёзда Василисков и раскинули свои шатры Гуны: племя степных кочевников, которые были музыкантами, земледельцами и животноводами. Однако судьба вынудила их заменить музыкальные и ремесленные инструменты на сабли, а лошадей – на Василисков, которые были грозой даже для Чертей.

Крик Василиска мог обратить любую Нечисть в пепел, и даже Черти не могли устоять перед его мощью. Но были и те, кто мог противостоять Василиску – это Коты Баюны. Когда они начинали играть на своих гуслях, любой, кто слышал эту мелодию, засыпал крепким сном.

Разбудить Баюн конечно может, если захочет. Гуселки только развернёт, да мелодию наоборот проиграет. Спящий и проснётся. Если конечно того Баюн мечом своим не зарубит.

Меч у него маленький, не больше детской ручонки, да удаленький: одним взмахом камень от скалы отрежет.

Как Гамаюнов Черти изгнали с Небесного Царства Ирия; как Русалок вытеснили морские чудовища и Упыри с водоёмов; так и Баюнов Нечисть изгнала из Лукоморья, истребив каждого второго Ясного, посылающего людям мирные и волшебные сны.

Нечисть овладела Мировым Деревом – Дубом, чтобы полностью подчинить себе Навь. Она превратила это место, которое служило пристанищем для страждущих душ, в плен для человеческого духа и Ясного.

До сих пор пленные воины и мирный люд, неустанно трудятся, разбивая звенья цепи Чернозмея молотами и кирками. В страданиях и муках они каждый день помогают Повелителю Тьмы освободиться от оков.

И как только последнее звено будет разбито, Чернозмей сможет полностью выбраться из Темницы в светлый Мир. Он намерен сжечь его дотла, до последней травинки. А затем Чернозмей желал создать новый мир для Нечистой силы, навсегда уничтожив Ясных и людей.

За несколько столетий до начала Войны, Сварог ( в то время великий кузнец и волшебник, учеником которого был сам Громорук) успел выковать волшебные мечи с непривычной для глаз рукоятью: под вид козлиного черепа с закрученными рогами. Какие заклинания он тогда читал и в каких отварах он замачивал клинки : так никто и не узнал. Однако мечи эти имели такую волшебную силу, что впоследствии их будет бояться вся Нечистая сила.

Раздал Сварог эти мечи правителям Земель , а остальные запер в Хранилище, которое находилось в Тридесятом Царстве , аккурат на Середине Мира, между “Чёртовыми рогами” и островом Буяном.Хранилище с бесчисленным количеством мечей, известных в дальнейшем как Чёртова Пагуба, могло вооружить половину Мира на борьбу с Нечистой силой. Если бы его возможно было открыть в любой момент.

С начала войны волшебного оружия осталось мало и сварожий меч встретить в руках витязя было огромной редкостью. Такие клинки встречались разве что у Чёрторубов "Крепости" и у самого Вселидера Ратимира, которому меч достался от его отца Перворода.

Спрятав мечи , Сварог передал ключ от Хранилища своему подмастерью, прадеду будущего князя Велеса. Сварог чувствовал, что однажды Мир будет охвачен Войной, и наказал ученику при первой же опасности дойти до Хранилища и открыть его.

Шло время. Тревога кузнеца, появившаяся после первого восстания Чернозмея ,была забыта на несколько веков,пока,наконец, не проснулся Чернозмей. Отец Велеса погиб в первый же год Войны,в битве с Чертовщиной, не успев выполнить поручение Сварога. Самого кузнецу убил Олзгор, не получив от него имя того у кого находится ключ.

И тогда: земледелец и ремесленник Велес решил исполнить волю прадеда и отца. В тысячный день войны его войско выступило из Вышгорода в сторону Тридесятого Царства. Путь лежал через Чёртовы Рога. Велес не стал идти тайными тропами мимо замка Чернозмея, а направился прямо к нему и даже вызвал на поединок самого Олзгора.

Долго ли, коротко ли, но рать Велеса добралась до Чёртовых рогов. Узнав о приближении хранителя сварожьего ключа, Громорук отправил на помощь своих богатырей и Ясных, что откликнулись на поход Велеса к Хранилищу.

Огненная река, появившаяся от извергающейся лавы, была настолько широкой, что если бы существовал корабль, способный плыть по огню, ему пришлось бы идти с утра до обеда. В центре этой реки, среди бурлящих всполохов огня, возвышались остроконечные башни замка «Чёртовы рога», окружённого полукольцом огнедышащих скал.

На башнях с разных сторон был высечен огромный человеческий череп с неестественно вытянутым подбородком и длинными рогами на широком лбу. Глазницы черепа напоминали пещеры, в которых разожгли настолько жаркий костёр, что его пламя выбрасывалось далеко за пределы ужасных очей. Перед рекой скалы резко обрывались, открывая взору огромные врата замка с высеченными на них головами Чернозмея.

Опасаясь подойти близко к берегу, где бушевал пожар, войско Велеса остановилось подальше от огня. За несколько месяцев похода большая часть войска была потеряна, и теперь от него осталось чуть больше половины. Из этих оставшихся воинов треть гордо представляли свой род Ясных.

Среди Домовых, Чуди, Гмуров и Псоголовцев из племён Ставра и Гавра, было несколько десятков Котов-Баюнов – последних из своего рода. Именно из-за них отсутствовал на битве клан «Тысяча Отцов», который остался на страже «Крепости». Пение Баюна могло усыпить как человека, так и Ясного, и только Разбудка могла помешать этому. Зная, что пушистые хищники будут атаковать, воины князя запаслись восковыми затычками для ушей, чтобы не уснуть во время битвы.

Василиски же были слабы зрением и нуждались в том, чтобы слышать голос своих наездников. Поэтому княжеское войско решило не ограничивать слух драконьим птицам. Поддержку с воздуха Велес доверил Гамаюнам, которые в эту минуту украшали своим разноцветным телом серые скалы за войском князя.

– Пучай-река, – сказал Белодор, снимая шлем вместе с другими витязями, когда они остановились. Его белые волосы постепенно покрывались летящим во все стороны пеплом. – Калинов Мост появится лишь тогда, когда Чернозмей сам этого пожелает.

– Уже совсем скоро, – лицо Велеса не пронимала ни одна дрожь, и на чёрный замок он смотрел, не сводя глаз. – Зов на поединок был брошен ещё утром. Чернозмей не заставит нас долго ждать.

В ту же секунду за рекой загремели ворота. Звон цепей слился с грохотом грома и вспышками молний. Начавшийся дождь зашипел, как недовольная змея, и застучал по горячей кольчуге и оружию.

Богатыри подняли головы и увидели, как фасадная стена Чёртовых Рогов начала опускаться. Врата , заревев как стадо раненых слонов, натужно опустились на берег, и цепи закачались, превращая стену замка в мост. Вскоре по нему загромыхали копыта коней и послышалась тяжёлая поступь Волотов, сбрасывающая с моста залежавшуюся пыль.

Рычание боевых Оборотней смешалось с устрашающим рёвом Костоломов, которые несли в руках увесистые молоты. Протяжный вой горна созывал Нечисть со всех концов Мира для защиты Чернозмея.

Утробное рычание самого повелителя зла вызывало земную дрожь, от которой кони богатырей тревожно ржали и переступали копытами, боясь свалиться с ног.

Когда солдаты тьмы сошли с моста, Нечисть начала выстраиваться в длинные ряды, простиравшиеся от правого края берега до левого. Рядов было так много, что расстояние между воинами и нечистью сократилось до полёта стрелы.

Витязи слышали тяжёлое дыхание Костоломов, которые сжимали молоты так крепко, что их пальцы хрустели. Валькирии, готовые броситься на витязей, визжали и махали рваными крыльями. Луки скрипели от натяжения тетивы, а цепи с булавами звякали в могучих кулаках Волотов. Такой цепью если махнёт Великан, то в один миг собьёт с ног пол сотни коней.

Ведьмы, словно бешеные собаки, вставали на четвереньки и начинали лаять скаля зубами. Черти всех мастей, толкали друг друга и недовольно огрызались в ожидании битвы.

Напротив Велеса, почти рядом, на своём Мертвецком Коне гордо восседал Олзгор. За его плечами угрожающе выглядывали багровые лезвия кос, а в руках он держал длинное копьё, напоминающее хребет животного с раздвоенным наконечником.