Однако перед банком был какой-то митинг. Десятка два нелепых, даже по традициям магического мира людей, стояли, что-то выкрикивали и держали плакаты с каким-то бородатым дедом. Дед шевелился на плакате.

«Это что, гей-парад в магическом мире?» — подумал он.

— Староверы, — ответил на его не заданный, но очевидный вопрос маг.

— Это те, кто хочет жить как раньше? — спросил Дэниел.

— Да, — ответил ему провожатый.

— А им кто-то мешает жить как раньше? — спросил Дэвис.

— Нет, — ответил Провожатый.

— Тогда им мешают агитировать и показывать свои взгляды? — уточнил Криви.

— Нет, -вновь ответил Провожатый.

— Так что же они недовольны? — спросил Дэвид Криви.

— Не знаю, — ответили ему.

Он читал их лозунги.

«Долой зачарование магловских вещей!», «Нет системе сбора маны! Магия Крови — Зло!», «Нет угнетению маглов!»

— А кто такие маглы? Их действительно угнетают? — спросил он у мистера Морроу.

— Маглами раньше называли неволшебников. И их не угнетают. Например, ваши дети могут теперь вместе с вами вести совместный бизнес. Продавать еду в магический мир. Или лечить вас, используя свои знания и магию. Раньше всё это было запрещено.

— А где полиция, если они выступают в защиту террориста? — спросил он.

— Зачем? У нас свобода. Мы терпимы даже к нетерпимости. Пока они не нарушают уголовный кодекс, они могут делать что угодно.

Их группа обходила митингующих, когда случилось это.

На площади перед банком появилась молодая и красивая рыжеволосая женщина с черноволосым, непохожим на неё мальчиком.

Мгновенно, словно выключили звук. Кто-то стал разбегаться, кто-то аппарировал. Как митингующие, так и случайные прохожие.

— Быстрее, возьмите меня за руки, — приказал Морроу.

Пока они собирали в кучу детей — один интересовался магической «мусоркой», которая благодарила, когда в неё кидали мусор, а второй завис перед витриной магазина со сладостями, он не увидел, а услышал происходящее.

— Где мой сын? — завопил один из митингующих.

Дэвид развернулся.

Один из нелепо одетых указывал на женщину палочкой.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — ответили ему.

— Авада Ке… — начал говорить человек, но договорить, что бы он там ни хотел, он не успел.

— Авада Кедавра! — зелёный луч откуда-то сбоку попал в человека.

Дальше он потерял нить событий. Вспышка. Все митингующие лежат, а рыжеволосая женщина в одной руке сжимает палочку, а со второй капает кровь.

Провожатый держит их за руки, но аппарировать не получается. Тот шепчет что-то про «противотрансгрессионные чары».

— Извините, что вмешалась, я знаю, что у вас всё под контролем, — к рыжей подошла другая женщина, совершенно обычная.

— А вы кто? — спросила её рыжая, указывая на неё палочкой.

— Элизабет Оллфридж. Вы проводили мою свадьбу. Нас с мужем только двое выжило из первой усиленной партии оборотней, — сообщила женщина, вставая по стойке смирно.

Тут их прервали. Вокруг появилось десяток магов в странной форме.

— Сдавайтесь! Колдуем без предупреждения! — заговорил холодный голос, что шёл отовсюду.

Но внезапно голос прервался.

— Какие люди! — теперь в голосе была невероятная теплота.

Один из магов вышел вперёд и снял маску. Под ней было самое обычное, слегка скрученное лицо.

— Ваши приказы? — спросил он, обращаясь к рыжей.

— Меня попытались убить. Но вот эта женщина меня спасла, — рыжая показала на Элизабет.

— Значит, её надо повысить, — сказал главный. — Жду ваш рапорт, — приказал маг невзрачной женщине.

— С этими что делать? — некто указал на группу оглушённых митингующих.

— Я думаю, они невиновны и оказались в этой компании по своей глупости. А тот человек… про какого сына он говорил?

Маг без маски достал какую-то коробочку и провёл ей над телом.

— Его сын погиб здесь девять лет назад во время боя в Косом Переулке, — ответил тот.

Внезапно Дэвид Криви почувствовал на себе взгляд мага без маски. Какой-то скучающий…

— Вот и свидетели преступления. Не возражаете, если я возьму у вас воспоминания?

— А вы вообще кто? — спросил Дэвид Криви, обнимая прижавшихся к нему детей.

— Официальные лица.

Он не успел даже среагировать. Его словно магия сковала. Сначала их всех четверых по очереди коснулись палочкой — в районе виска, вытащив оттуда какую-то серебристую нить. Потом каждому из них влили в рот какую-то жижу, и сразу стало как-то спокойно. Затем немного вгляделись в его глаза, после чего гость выразил своё восхищение работе рыжеволосой.

— Привет, а ты настоящий неволшебник? — спросил черноволосый мальчик у него.

Но ответить он не мог — стоял как вкопанный.

— Наши действия? Стираем память? — спросили маг без маски, почему-то обращаясь к рыжей.

— Давайте у него спросим, — ответила та.

Сразу же после её ответа он почувствовал способность двигаться.

— Не надо стирать память, — ответил он.

— Вы слышали? Все свободны, — приказала женщина.

— Ваша воля будет исполнена. Но вы переигрываете, Елена, — ответил маг без маски.

— Позвольте мне самой это решать, Антонин.

В то же время исчезли все маги в форме вместе с оглушёнными в разноцветных мантиях. На площади не было никого, кроме него с детьми, провожатого и странной женщины, что раздавала приказы официальным лицам.

— Ты тоже свободен, — сказала она провожатому, и тот сразу же исчез.

— Круто! Мы стали свидетелями убийства! Как в колдовизоре! — заголосил черноволосый мальчик. — Давайте дружить! — в этот раз он обращался к его детям. — Вам нравятся книги Локонса?

Ребёнок был странным. Ладно его дети — им какое-то зелье влили, но этот мальчик что, вообще не обращает внимание на убийства?

— А как я попаду в Гринготтс? И чтобы гоблины со мной говорили, я должен помимо детей предъявить одного взрослого волшебника? — сказал он почему-то вслух.

— Мне тоже надо в Гринготтс, я вам помогу, — сообщила женщина.

С одной стороны, идти неизвестно с кем глупо. Но в Гринготтсе он будет в большей безопасности. Да и женщина странная — одним заклинанием положить десяток человек, и раны на руке уже нет…

— Пойдёмте. А вы вообще кто? — спросил он.

— Лили Принц.

— А тот человек назвал вас Еленой, — сказал он, когда они входили в Гринготтс.

— Это мой сценический псевдоним. Старый, — сообщили ему.

Дети что-то обсуждали, когда шли за ними. Гоблины что обсуждали с Лили-Еленой, а он пытался собрать картину мира воедино, пребывая в глубоком шоке.

Гоблин-кассир наверняка поставил рекорды скорости, и уже через несколько минут они выходили из Гринготтса, а сам он сжимал в руках что-то вроде счёта-выписки.

На выходе из банка они столкнулись с другим мужчиной. Тот был слегка мрачный и бледный.

— Папа! Мы видели настоящее убийство! Прямо как по колдотелевизору!

Мальчик кинулся обнимать мужчину, но упёрся в какую-то невидимую сферу в метре от мага.

Холодный взгляд пригвоздил его к месту.

— У вас жизнерадостный сын. Внешне на вас похож. Только глаза мамины.

— Это ребёнок от первого брака, — поправила его женщина.

Упс… надо молчать.

— Давайте в кафе! Я Вас угощаю! А потом мётлы посмотрим! — не унимался мальчик.

— Может, сразу домой? — предложил мужчина.

Но было принято решение идти в кафе. Они шли по ставшим сразу как-то пустынным улицам.

Он уже был в кафе Флориана Фортескью. Но в этот раз очередей не было. Вообще никого не было, кроме хозяина кафе, который тоже с виду был бы рад уйти. Причём наибольший ужас у продавца вызывал не мужчина, не Лили-Елена, а маленький черноволосый мальчик. Что не так с этим миром? Мальчику лет девять, как он может так пугать? Ведь у него нет когтей, слюна не капает, самые обычные человеческие глаза, как у матери…

Дети ели мороженое, а он набрался смелости.

— Что вообще происходит? Я же здесь уже десятки раз был! Сегодня всё стало каким-то мрачным и безлюдным! И почему хозяин кафе так странно смотрит на этого мальца, а сам при этом словно одной ногой в могиле! — воскликнул он.