Альбус Дамблдор, выходец из полусословного магического мира, где всегда считалось, что прав самый сильный, даже если тот явно безумен, смог подняться до понимания и выражения европейских гуманитарных ценностей на уровне, превосходившем уровень понимания основ мировой политики современными ему лидерами ведущих стран магловского Запада.

Единственное, что Альбус не показал — что может сдаваться. Хотя это можно назвать неумением приспосабливаться.

Всю свою политическую жизнь на вершине власти он не усиливал, а ослаблял личную власть, способствовал (часто сам того не желая, но полностью осознавая смысл происходящего) созданию новых центров силы, новых векторов влияния, новых политических институтов.

Но он не осознал в полной мере влияния наследия веков власти чистокровных и противодействия своих врагов. Пожиратели Смерти, созданные изначально как аппарат принуждения и насилия, постоянно давали рецидивы, тяжелейшим образом били и по народу, и по Дамблдору лично как первому лицу государства. Он недооценил риски Тёмной Магии, он недооценил своих врагов. И главное — тот недооценил Волан-де-Морта.

Состояние государства и политическую жизнь Альбуса Дамблдора сильнейшим образом подточили отягощённые кровью и враждой события: смерть Арианы, война с Грин-де-Вальдом, война со своим вчерашним студентом, гражданская война в Магической Англии… С каждой новой кровью он терял легитимность — вне зависимости от того, обвиняли его самого в организации кровопролития либо в неприменении силы.

Но в решающий момент, когда применение силы осталось единственным (и бессмысленным, он это хорошо понимал) способом защиты личной власти, он сознательно отказался от насилия, потому что главной жертвой применения силы при любом сценарии был бы народ.

Он ушёл, избегая кровопролития.

Он освободил дорогу другим, предоставил им возможность действовать.

Но практически никто не выступил ни в защиту старой Магической Англии, ни в защиту Альбуса Дамблдора. Это уже перестало быть нужным и элите, и обывателям.

Его выбор в пользу свободы оказался сильнее, чем он сам. Сильнее, чем выросшая в несвободе страна. Сильнее, чем выстрадавший свободу, но не осознавший всех её вызовов народ.

Он выбрал стране и миру «свою нелепую разноцветную мантию навырост», и многим оказалось в ней очень неуютно, пусто, холодно. Элисон как-то проводил работы со своей памятью и вспомнил свои ощущения, когда только родился. Это было очень похоже.

Альбус Дамблдор — единственный маг, что достоверно применял Тёмную Магию Высокого уровня и обладал невероятной силой, оставаясь при этом Светлым даже при смерти, и при этом единственный за многие века в магическом мире руководитель страны, у которого есть уникальное для обладателей таких способностей и Бузинной Палочки достижение: он и после отставки остался политической и общественной фигурой. Самое главное — он остался (может быть, даже в полной мере стал) свободным человеком.

Века и века до Дамблдора конец власти означал для политика-мага, олицетворяющего собой государство, конец жизни, а у некоторых его предшественников жизнь заканчивалась в мучительных конвульсиях власти. Дамблдор показал, что конец власти — это не смерть, конец власти — это продолжение жизни.

Он не попросил для себя, семьи, друзей при уходе в отставку правовых гарантий неприкосновенности. За всё время обладания абсолютных полномочий в поисках компромата в отношении Дамблдора не появилось ни одного «дела», которое они могли бы выиграть в старом суде, ни по политическим убийствам, ни одного подозрения в финансовой нечистоплотности, ни одного обвинения в корыстной заинтересованности. Ни он сам, ни его друзья не стали учредителями акционерных обществ, обитателями оффшоров и организаторами мафиозных по персональному составу кооперативов. Он допускает, что у Альбуса было бесконечное число денег от Фламеля. Но почему тот их не тратил на имущество, статусные вещи и армию прислужников?

Будучи давно в составе государства, старик не добавил себе за всё время пребывания во главе государства (в том числе в должности Верховного Чародея) ни одного наградного листа в отношении себя, ни одной награды.

Собственно говоря, он не взял себе ничего.

Альбус — это важно и нужно признать — не оставил политических наследников. Никто не стал его политическими правопреемниками, не учли его достижений, не усвоили его уроки. И это не его ошибка и не его недоработка. Так было задумано. По замыслу Альбуса его преемником должен был стать народ Магической Англии. Но не сложилось. Новые пришли во власть за самой властью. А в магию они пришли не за самой магией, а для того чтобы с помощью магии возвыситься над остальными.

Главное отличие Альбуса от Волан-де-Морта — Альбус боролся не за власть, а за её реформирование, он отдал высшую власть сам, а не сидел на троне, вцепившись в него всеми конечностями, он ни в чём не обвинял народ, а предоставил право и реальную возможность самостоятельного выбора. Выбрали не его. Он не стал никого обвинять и продолжал действовать сам.

Именно поэтому никто его не любит. Сегодня никто не может признать его своим политическим предшественником и не признает никогда.

Итог логичен. Тридцать дней назад один человек, в руках которого были все инструменты высшей земной власти — Дары Смерти, попытался реформировать теряющую жизненные силы систему, найти выход из тупика, вывести народ на свободу. Выход он видел в устранении Волан-де-Морта, но только его, хотя Дамблдор мог наколдовать много ядерных бомб и отправить Магическую Англию во времена как минимум ледниковые.

Выход Дамблдора оказался совсем не таким, каким хоть кто-то его представлял. Но он стоически принял этот вывод истории, волю народа, свою судьбу.

Он пожертвовал личной властью ради общественной свободы.

Он подал пример уважения к свободе как главному жизненному институту, главной общественной ценности современности. Он подал самый сильный в магическом мире века импульс для создания стратегически новой для Магической Англии и мира системы глобальных политических координат.

Альбус Дамблдор выбрал свободу для себя и для них тоже.

В ответ обыватели и прочие отвечали и отвечают на им заданные вопросы, даже не упоминая его имени, даже не задумываясь о нём самом. Имя Волан-де-Морта боятся произносить, он, например, в последнее время произносит это имя лишь мысленно. Имя Дамблдора никто не боится произносить, а если произносят, обычно добавляют — «будь он проклят» или «пошёл вон».

Вектор ушедшего из власти, а потом из жизни Дамблдора — его шаги, его достижения, его ошибки — никогда уже не станут сильным вектором в мировой политике. Этот вектор не продолжит работать, не продолжит создавать пространство свободы для магов в разных странах, судьба которых решилась за годы возвышения Волан-де-Морта.

Людям никогда не вырасти до размера нелепой мантии Альбуса Дамблдора.

Исходя же из его личного жизненного опыта, можно сказать, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был очень старым, невероятно мудрым и бесконечно добрым волшебником. Он очень любил мир, родную Англию, школу Хогвартс и даже людей. Да, людей он любил тоже. И магов, и маглов, и взрослых, и детей. Просто потому что они были частью мира, в котором ему так нравилось, но было так трудно жить.

В детстве он часто говорил Альбусу, что ему будет сложно жить. Дамблдор был слишком наивен, слишком мягок, слишком… всё слишком. У него был ясный взгляд человека с «душой нараспашку», острый ум исследователя, кипучая жажда деятельности, которая заводила его туда, куда Альбус совсем не хотел.

Но довольно философии. Его ждёт реальность. Как показывает практика, для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. Не стоит верить тем, кто говорит, что жизнь одна: жизней много. Теперь будущее есть не только у магического мира, но и лично у него!

Насколько это выгодно — симпатизировать одним, а идти с другими? Очень выгодно. Ибо что предложил Альбус? Умереть за свободу? Сгорая сам, свети другим? Ты бы хоть рай предложил. Нет, на него это бы не сработало: даже у нюхлера нельзя отнять блестяшку, предложив ему двадцать блестяшек после смерти в раю для нюхлеров.