Обычно диктатура опирается на элиты, чтобы давить массы, или на массы, чтобы давить элиты. Волан-де-Морт разом опёрся на всех и раздавил Дамблдора.

Именно в таких условиях сила Дамблдора — то, что он, похоже, совершенно не нуждался в деньгах, в налогах, в экспорте и импорте ресурсов, займах, долгах, его и губила. Очень скоро относительная свобода в плане экономики под соусом Волан-де-Морта успела дать в стране свои плоды. И благосостояние для всех, и невероятное богатство, и роскошь для 1 процента, которые оказались в основном чистокровными сторонниками Тёмного Лорда. Именно то, что Дамблдор так и не создал для Магической Англии самую лучшую экономическую модель, и предопределило утрату им общественной поддержки в большей степени, чем прочие промахи, политические или военные.

Но Альбус просто не мог это сделать. Все действия Тёмного Лорда производились в рамках совершенно другой парадигмы, совершенно другой логики принятия решений, другой организации государственного аппарата, органически другой политической модели страны, и главное — другого понимания возможного и целесообразного.

У Дамблдора, да и у любого, не было и не могло быть политического опыта такого рода, хотя у него же и не было ни мотива, ни желания так делать. Ни у одной страны магического мира не было опыта политической и экономической трансформации, создания Статута Секретности в Статуте Секретности, построения параллельной прежней логике мира колоссальной государственной машины, сросшейся с Пожирателями Смерти, а потом — превращения этой машины в общество «свободных волшебников». Свободных прежде всего от старых законов.

Отчаянные усилия Альбуса Дамблдора что-то изменить стали таким опытом, который никому не нужен и не будет проанализированным в полной мере никогда.

После военного поражения под Азкабаном прочие поражения добивали Альбуса. Уверен, он жил на разрыв. Он до последнего попытался всё исправить, но как только народ почувствовал вкус новой жизни, старая жизнь перестала быть достойной вооружённой борьбы за неё, особенно если учесть альтернативу: Волан-де-Морт кидается совсем не оглушающими чарами. Взгляды людей на Альбуса становились всё более презрительными — псих и убийца за год сделал для нас больше, чем ты за всю жизнь. Так кто здесь псих и убийца? Сам курс Дамблдора в глазах населения перестал быть реформаторским, как директору Хогвартса бы хотелось, — а стал самой реакционной силой общества. Дело не только в помощи прессы и бросках грязью. Альбус отказывался модернизироваться. Тогда от него ушли реформаторы, а консерваторов там изначально не было, оставшиеся нейтральными уже сами не желали тратить время и силы, чтобы помочь старику.

Возможно, Альбус сумел бы утопить своих противников в крови, но он не стал этого делать. Он опасался отпустить свои силы в свободное плавание и держал их до последнего момента в своих руках, пока граждане магического мира его не возненавидели люто и окончательно. Старая система предала его. Дамблдор сам загнал себя сначала в политическую могилу, а потом и в буквальную могилу. Желающих идти за ним оказалось исчезающе мало. Он не знает истинных мотивов Дамблдора, но, скорее всего, тот в конце просто захотел отомстить Волан-де-Морту, именно поэтому никого не взял с собой. Для всех жителей безумный старик просто захотел затащить в могилу или в «неправильное общее благо» — нищету и невежество ради своего видения мира всю страну, но всех спас Волан-де-Морт.

Бывшие соратники Дамблдора отходили от него, обвиняли в нерешительности, непоследовательности, противоречивости. И без разницы в чём обвиняли — то ли в том, что не применил Тёмную Магию у дома Краучей, то ли что применил Тёмную Магию у дома Лестрейнджей. Обывателей, безусловно, можно понять, но объективно это увеличивало влияние на Дамблдора реакционных идей, которое в итоге стало почти блокадой.

Чем большие возможности Тёмный Лорд открывал для страны и каждого гражданина магического мира, тем сильнее Альбус этому сопротивлялся. Больших по масштабу действий требовала освобождавшаяся энергия магической страны. Эта лавина потребностей оказалась много мощнее любых ожиданий и существенно превзошла все возможности устаревшей государственной системы Магической Англии. Альбус Дамблдор попытался защитить эту систему. Система стала работать против него. Он стал отставать от времени и терять инициативу.

Дамблдор в новых условиях так и не смог запустить в полной мере демократический механизм многопартийности и парламентаризма, встать над группами интересов и стать «президентом народа».

У старика исчезла поддержка. Его бы никто не избрал руководителем — ни через выборы, ни через тайный сговор, а силу тот сам не стал применять. У него исчезли все посты и должности. Травма недостаточной легитимности, превращение старика перед народом в недееспособного и неповоротливого политического посредника, авторитет которого падал на глазах, лишила его возможности в решающий момент обратиться к народу непосредственно, вести с ним разговор через головы бюрократии, приступить к полноценным реформам или действиям.

От боя у Азкабана до своей смерти Дамблдор остался в большей степени лидером Ордена Феникса, чем политиком или общественным деятелем. Смерть его сторонников, смерть брата, возможно, смерть Грин-де-Вальда… Чаша прошлого оказалась много тяжелее, чем тот мог предполагать. Чем дальше, тем больше она сковывала его движения. Альбус попытался взять политический реванш военными средствами, в предпоследнем бою использовав даже запрещённые методы, но просчитался в главном — освобождённый Волан-де-Мортом народ не желал дальше носить ярмо. Ярмо самоограничений. Ярмо морали. Ярмо невмешательства в чужой мир.

В этот момент Альбус окончательно утратил политическое лидерство, а соискатели власти почуяли свою силу.

Парадоксально, но освобождать магов начал Альбус Дамблдор. Только он освобождал их от ограничений внутри магического мира. Волан-де-Морт же освободил магов от ограничений в применении своей силы. От совести. Маги теперь как колонизаторы нового континента…

Почему за Альбусом люди шли неохотно, а за Волан-де-Мортом побежали, едва тот их поманил? Был бы он дураком, предположил, что пока Альбус развивал удачу до сорока миллионов, Волан-де-Морт развивал до этих же цифр харизму. Нет. Всё намного проще. Альбус предложил людям путь наверх, а Волан-де-Морт — вниз.

Альбус в перспективе мог бы построить мир, более равноправный, чем сейчас. Вместо этого он открыл дорогу всей современной политической элите — той, которая не признаёт его заслуги перед страной и миром, и той, которая ненавидит его.

С момента ухода Альбуса со всех постов практически никто не понял главного. Забавно вышло: должности отняли у Альбуса его шальные политические дети. Огромная часть граждан Магической Англии так и не приняла для себя один из главных постулатов свободы — и в том случае, если ты получаешь её как данность, и в том случае, если ты платишь за неё дорогую цену, ты всё равно сам, лично несёшь ответственность за то, как ты пользуешься условиями свободы. И никто не несёт эту ответственность в большей степени, чем ты сам. Для людей же в большинстве своём свобода — это когда всё в кайф. А у кайфа нет рамок!

Уроки свободы оказались вопросами, на которые нужно ежедневно давать ответы. И эта трудная личная работа практически никого не вдохновила, а для кого-то стала тяжелейшей обузой. Эти вериги несвободы и до сих пор мешают людям осмыслить и принять всё, сделанное Альбусом Дамблдором.

Альбус поставил ценность человека, ценность личности выше ценности своей власти.

Даже после изгнания тот выступал за свободу слова, свободу убеждений, свободу совести.

В благодарность люди стали его принципиальными оппонентами.

Он признал ценность публичной критики власти.

Он давно поставил вопрос об изменении системы исполнения наказаний и об общественном контроле за Отделом Тайн, но так и не смог их решить, что также привело к личной драматической развязке.