Челябинская девочка жила в микрорайоне со всех сторон окруженным дремучим лесом, а потому найти дуб, как она думала, будет несложно. Она завязала длинные темные волосы в конский хвост, надела джинсовый сарафан, коричневые колготки и синие кеды.

Затем встала напротив зеркала в прихожей, держась за секиру, как за посох. Для своих 9 лет Франческа была низенькой девочкой, поэтому секира заметно превосходила ее по росту. Несколько минут она думала о том, как бы пройти по микрорайону незамеченной. Затем, так ничего и не придумав, плюнула на всё и выбежала на улицу.

Во дворе никого не было, кроме собаки и бабушки у второго подъезда, которая сидела там со вчера и которая подозрительно долго не двигалась. Франческа рысью пересекла двор, перебежала асфальтную дорогу и побежала вдоль дальних гаражей к тому самому котловану, затем минула его и нырнула в вечнозеленый лес.

Секира сильно тянула руки к земле и, чтобы облегчить ношу, Франческа закинула её на плечо. Девочка прошла три километра по хорошо утоптанной тропке, соединяющей микрорайон с ближней деревней и, чтобы не выходить из леса, повернула на тропинку, ведущую к петровскому роднику. Она двигалась строго на север, оставляя позади все ближние населенные пункты. Франческа искала дуб, но не могла разглядеть его среди бесконечных елей и сосен.

У родника она вдоволь напилась воды и полезла на лесистый холм, из которого бил ключ. Ей показалось, что она различает едва заметную тропинку, прикрытую папоротниками и лопухами. По пути, чтобы как-то занять себя, Франческа пару раз махнула тяжелой секирой, срубая наповал молодые орешники и двухметровые елочки. Лес увлекал её все глубже и глубже. Солнце давно пересекло полуденную метку и теперь валилось на бок.

Франческа шла, напевая песенку про утят, и вновь стала думать про квантовые переходы и на какое-то время из её головы выпало, зачем она сюда забрела. Она вспомнила об этом только в шесть вечера, когда лес вздохнул свободно после дневной жары и меж деревьев засияли солнечные стрелы заходящего солнца.

Франческа оглянулась, пытаясь разглядеть тропинку, которой уже давно не было. Затем быстро прошла двести шагов вперед, слепо надеясь и малодушно обманывая себя, что должна вот-вот выйти на опушку. Но через двести шагов лес не кончился. Её сердце забилось чаще. Она сделала еще двести шагов вправо, затем столько же назад и встала на месте. Франческа хныкнула и закружилась вокруг собственной оси, как пульсар, потерянный в космосе. Она резко остановилась и закричала во все легкие:

– Эй!!!!

Лес ответил ей:

– Эй-эй-эй-эй…..

У Франчески закружилась голова. Она снова хныкнула, а потом и вовсе заплакала. Девочка села на куст земляники, сделала некрасивое лицо и начала противно ныть. В глубине души она надеялась, что кто-то её пожалеет и придет к ней на помощь. И действительно, поначалу ей показалось, что весь лес почему-то замер, словно где-то появился другой человек.

Франческа перестала хныкать и вдруг её чуткая спина стала жутко холодной от чужого взгляда. Она сжала рукоять секиры, которая валялась рядом в траве и очень медленно повернула голову назад. Несколько мгновений этого поворота она видела лишь пеструю зелень леса, но в какой-то момент зелень кончилась и перед ней выросло длинное уродливое лицо старухи с желтыми глазами и редкими седыми волосами, ниспадающими на грубую мешковатую ткань платья.

Карга оскалила желтые зубы. Франческа заорала, как резанная. В тот же момент старуха оглушила девочку тяжелой дубинкой и мир внучки Микугавы погрузился во тьму.

Пахло баней. День еще не кончился. Франческа с усилием разлепила веки и поняла, что связана по рукам и ногам. Она сидела спиной к бревенчатой избе на высоком крыльце, а рядом с ней быд связан какой-то взрослый белобрысый мальчик в порванной футболке и дырявых джинсах. Он тоже сидел, прислонившись к стене, а его лицо расцвечивалось множеством ссадин. Одно веко у мальчика распухло. Франческа поняла, что он притворяется вырубленным, хотя незаметно наблюдает за старухой, которая в мешковатом платье стояла посреди небольшого двора перед избушкой и рубила дрова.

Двор со всех сторон окружал сумеречный лес. Старуха колола поленья Машиным подарком. К своему ужасу Франческа заметила, что рукоять секиры переломана посередине. Видимо так старухе было удобнее рубить кругляки. Нарубив горку поленьев, карга бросила секиру на землю и пошла в дом. Она прошла настолько близко от Франчески, что та уловила её противный запах прокисшей органики. Франческа притворилась мертвой и, когда дверь хлопнулась, вновь открыла глаза.

– Псыть.. – услышала она приглушенный зов мальчика.

– Чего? – шёпотом отозвалась Франческа.

– Ты кто такая?

– Франческа, а ты?

– Микола.

– Тебе сколько лет? – спросила Франческа, чтобы понять как себя с ним вести.

– Двенадцать, а тебе?

– Одиннадцать с половиной, – соврала Франческа.

Микола как-то недоверчиво посмотрел куда-то ниже её глаз. Франческа опустила взгляд и её охватил жгучий стыд. Сарафан был весь порван, а из большой дыры выступал круглый живот, весь в царапинах и ссадинах.

– Что это за херня? – спросил Микола, кивая на её живот.– Ты что, беременная?

– Пошел ты на хер! – надулась Франческа. – Сам ты беременный. Это генетическая особенность. У меня цистрон роста мутировал. У меня папка с Семипалатинска, понял?

– Ладно заливать. – усмехнулся Микола.

– Тебе поговорить больше не о чем? – начала злится Франческа и чтобы сменить тему кивнула в сторону двери, из которой вился белый дымок – Что тут такое творится? Чего это она там жжёт?

– Она не жжёт, – прошептал Микола. – Она печь топит.

– Нафига?

– А ты подумай?

Франческа подумала несколько секунд, а потом ей сделалась дурно.

– Нет! – запротестовала она, мотая головой – Нет!

– Да, – сказал Микола. – Да. Это Коловротская старуха. Жрет детей, чтобы смерть отсрочить. Её в психушке лечили лет двадцать назад, а она сбежала.

– Ты то откуда знаешь? – прошептала Франческа.

– Мы с пацыками поспорили, кто из нас ближе к её дому подберется.

– И ты выиграл? – догадалась Франческа.

– Пока что да. Если живой отсюда выберусь.

– Ты можешь встать? – спросила Франческа.

Микола зашевелился, выпрямляя спину. Тело у него заныло. Он едва не вскрикнул от боли.

– Встать смогу, но много не пройду, кажись.

– Ладно. Сама попробую. Ты лежи пока, а я к секире, веревки перережу.

– Спятила!? – запаниковал Микола. – А если старуха выйдет?

–Тогда она сожрет меня первой. А у тебя будет пару минут, чтобы сделать ноги.

Микола червяком подполз к двери и сказал, что если что, подставит старухе подножку и у Франчески будет время слинять.

– Ты рыцарь дня! – с чувством сказала Франческа.

Затем чмокнула Миколу в щечку и, скребя попой по полу, подтянулась к короткой лесенке. На первой ступени она встала и одним прыжком перепрыгнула остальные. Еще два прыжка и она добралась до секиры.

Микола вытянул ноги вдоль бревенчатой стены вверх, готовый обрушить их на старуху в любой момент.

Франческа упала на примятую траву рядом с секирой, затем нащупала связанными руками лезвие и быстро-быстро принялась перерезать путы. Машин подарок в два счета освободил руки девочки.

– Молодчага! – бахнул шепотом Микола.

Франческа взялась за рукоять секиры, чтобы разрезать ножные путы, но тут дверь избы открылась и на секунду все трое замерли, как будто время остановилось. Франческа открыла рот, старуха оскалила зубы и бросилась на девочку. Микола свалил на порог свои ноги и коловротская старуха полетела носом на ступеньки. Несколько раз в её шее что-то хрустнуло, один раз она перевернулась через себя и обездвиженная растянулась в смешной позе перед крыльцом.

Франческа быстро освободила себе ноги и бросилась к Миколе. Через пару секунд он был так же свободен. Счастливый хоть и побитый он обнял Франческу и начала рассыпаться в восхищениях ее смелости.