Амадео не смог сдержать дрожи, и парень это заметил. Однако истолковал неправильно.

– Я же сказал, надо одеться! Замерз весь… Давай, шевелись. – Он подталкивал Амадео в спину и сам семенил следом.

– Иду. – Амадео схватился за дверь раздевалки и ненадолго зажмурился. Вскоре мир перестал вращаться, и он, вытирая со лба кровь, двинулся к скамейке, где была сложена одежда.

– На серьезных ребят ты нарвался, – не умолкал сосед по камере, не отставая ни на шаг. – Но не беспокойся, больше они к тебе не подойдут, слово даю. Веришь?

– Я… никому не верю. – Амадео надел футболку, задев рану, и ткань окрасилась красным. – Извини.

– Что ж так плохо? – Парень, казалось, ничуть не расстроился. – Тебя разве на воле никто не ждет?

– Нет. – Амадео, натянув штаны, сел на скамейку и прикрыл глаза – голова снова закружилась. – Хватит об этом. Ты уверен, что мне надо в медпункт? Так не обойдется?

– Нет. – Тот решительно замотал головой. – Ты просто башку свою не видишь, как ее тебе не проломили, ума не приложу. Кстати, меня зовут Йохан. А тебя?

К горлу подкатывала тошнота, но Амадео нашел в себе силы изобразить вежливость.

– Амадео. Все же обойдусь без медпункта, просто немного полежу.

– Ты какой-то странный, Амадео. – Йохан задумчиво хмурился. – Ведешь себя так, будто тебе наплевать на собственную жизнь.

В глазах Амадео на мгновение мелькнуло отсутствующее выражение.

– А с чего ты взял, что это не так?

Все же Йохан уговорил его сходить в медпункт, где Амадео наложили три шва на разбитый лоб. На вполне закономерный вопрос врача ответил, что поскользнулся в душе и приложился головой о плитку. Практически не солгал, однако сосед по камере недовольно морщился.

– Почему ты не сказал ему? – задал он вертевшийся на языке вопрос, когда они вышли из медпункта. – Тех козлов наказали бы по полной, разве нет?

Амадео осторожно покачал головой. В глазах все еще немного двоилось.

– Им ничего не было бы, а вот мне пришлось бы несладко, сдай я их.

– А у тебя останется шрам.

– Он остался бы в любом случае, не так ли? И потом, – Амадео осторожно коснулся бинта, – хоть что-то должно испортить эту внешность.

– Странный ты. – Йохан зашел в камеру и забрался на верхний ярус кровати. – Да о таком лице многие мечтают. Ты, стало быть, его ненавидишь?

– Вовсе нет. Но было бы проще, будь я обычным. – Амадео лег на кровать и отвернулся к стене.

На это Йохан не нашел, что ответить. В камере надолго повисла тишина, и Амадео решил, что болтливый сосед наконец заснул. Он сел на кровати и уставился в стену над раковиной. Зеркала тут не было во избежание травматизма среди заключенных, поэтому Амадео не мог даже взглянуть на рану до следующего визита к врачу.

Коснулся бинта и поморщился – лоб тут же прострелила боль. Видимо, действие анестетика, который дал ему доктор, заканчивалось.

Он знал, что подобное может произойти, однако не подозревал, что окажется настолько беспомощен. Если бы не Йохан, он бы не выбрался из передряги так просто. Амадео передернуло, стоило только вспомнить жадные руки тех ублюдков.

– Спасибо, Йохан, – прошептал он. Сосед невозмутимо посапывал на верхнем ярусе.

Так началась новая жизнь Амадео в застенках тюрьмы. Надежды на досрочное освобождение его сразу лишили, однако он оставил переживания по этому поводу. Ничего поделать с этим все равно не мог, так какой смысл трепать нервы?

Сосед по камере оказался довольно разговорчивым. Несмотря на то, что Амадео зачастую не отвечал на вопросы, он продолжать сыпать ими, как из рога изобилия, иногда прерываясь, чтобы поспать. Красноречивое молчание не спасало, Йохан упорно пытался его разговорить, и Амадео не понимал, чем вызвано такое дружелюбие. С самого первого дня он понял, что здесь – каждый за себя, если что-то произойдет, никто помогать не станет, дрожа за собственную шкуру, однако Йохан был не таким. Он спас его в тот злополучный день в душевой, отвел в медпункт, обращался с малознакомым человеком так, будто был его лучшим другом. И Амадео не знал, почему. Поначалу это настораживало, однако он решил, что Йохану просто одиноко. В конце концов, им предстояло провести четыре года бок о бок.

По ночам, в полной тишине, когда над ухом не трещал надоедливый сосед, в голову лезли мысли о Ксавьере. Амадео до сих пор не мог понять, что произошло в тот день, когда умер отец. Почему Ксавьер так обошелся с ним? В то, что он и в самом деле хотел захватить компанию и использовал для этого Амадео, не верилось. Однако сами слова друга говорили об обратном, и это изрядно сбивало с толку.

«Я собираюсь проделать с «Азар» то же, что и с бизнесом Жаклин», – сказал тогда Ксавьер.

«Ты завел со мной дружбу только ради бизнеса». – Еще одно бессмысленное обвинение.

«Надоело объяснять всем и каждому, что рядом со мной нет никакой женщины в мужском костюме». – Это оскорбление ударило Амадео в самое сердце.

«Безмозглый, смазливый, ни на что не годный отброс». – Он не мог поверить, что эти слова слетели с губ лучшего друга. Он мог бы ожидать этого от Лукаса, но Ксавьер всегда был сдержан в выражениях.

«Я лишь использовал тебя, маленький глупый принц. – Вот что Ксавьер подразумевал всеми своими действиями. – Ничего личного, только бизнес».

Ничего личного.

Почему? Амадео не мог найти ответа. Почему Ксавьер потратил столько времени на его обучение, на их дружбу – неужели только затем, чтобы втереться в доверие? Этот бизнесмен не из тех, кто тратит время зря, и его действия казались нелогичными, однако…

Он – человек, который добивается своего. И если Ксавьер поставил себе цель прибрать к рукам «Азар», он не жалел ни сил, ни времени на это.

И не щадил ничьих чувств.

Лукас отравил Кристофа, что, несомненно, сыграло бы на руку Ксавьеру, если он и в самом деле планировал заполучить «Азар», но даже у этого железного монстра в последний момент лопнуло терпение, и он разорвал контракт. С другой стороны, Ксавьер Санторо был невероятно терпеливым человеком. И множество подобных несоответствий просто сводило Амадео с ума.

Несколько ночей Амадео провел за бесплодными размышлениями. Ответ так и не всплывал на поверхность, а глубже он нырнуть не мог. Он думал, что узнал Ксавьера, но, как выяснилось, в тихом омуте водились не просто черти, а сам дьявол.

Стремясь отвлечься от мрачных мыслей, Амадео стал завсегдатаем местной библиотеки, которая представляла собой квадратную комнату десять на десять метров. Низкие стеллажи с книгами тянулись вдоль стен, посередине же стояли шесть столов, за которыми заключенные писали письма на волю под строгим присмотром охраны – обыкновенные ручки и карандаши считались опасным оружием в руках сидевших здесь убийц. Читали книги лишь единицы, остальные предпочитали проводить время в тренажерном зале или на спортивной площадке в тюремном дворе. Кто-то устраивался работать либо в прачечную, либо в столовую, но большинство просто слонялось без дела.

За главного был плотный лысый мужчина, которому недавно исполнилось шестьдесят, и он отмотал большую часть срока за убийство жены и ее сестры. «Стервы вечно меня шпыняли», – однажды объяснил он Амадео, хотя тот не спрашивал. Годфрид, так звали библиотекаря, любил поговорить. В библиотеку мало кто захаживал, и ему попросту было скучно.

– Я уже стар, недолго протяну еще в этой богом забытой клетушке, – сказал он. – А ты, я вижу, книгами интересуешься, для тебя они не просто подставка для кружки. – Он с кислой миной продемонстрировал круглое пятно на мягком переплете одной из книг Стивена Кинга. – Переходи ко мне, будешь следить за хозяйством. Все одно платят, хоть и немного. Большинству тут деньги не нужны, молодняк считает, что выйдет и заработает себе на хлеб без особого труда. Только знаешь что? – Он заговорщически наклонился к Амадео, будто собирался доверить самую большую тайну в мире. – Никому мы там, на воле, не нужны. Никто не возьмет на работу убийцу, а все эти социальные программы – чушь собачья. Почему, ты думаешь, люди, выбравшиеся отсюда, так часто попадают в тюрьму снова? – Он начал загибать крючковатые пальцы. – Тут кормят, дают койку, гуляешь по двору в свое удовольствие, главное не рыпаться. Чем не жизнь? А снаружи надо бороться за выживание каждый божий день, и неизвестно, удастся ли набить брюхо, или сдохнешь голодной смертью. Эх, молодежь. – Он сокрушенно покачал головой.