Андрей благодаря «ушибу головы» получил трудовой зачёт, допустился к сессии, сдал экзамены без хвостов и был счастлив.

Жизнь в нашей стране средины 70-х годов, ещё не достигшей стадии «развитого социализма», шла размеренно, по утверждённому партией и правительством порядку. Студенты, будучи неотъемлемой частью советского народа, также жили по определённым правилам и установкам. Одним из таких незыблемых правил являлась поездка студентов всех вузов после второго курса на «картошку». «Картошкой» тогда называлась работа в колхозном (совхозном) поле по сбору урожая морковки, капусты, свёклы и картошки. Выезжали на эти сельхозработы не только студенты, но и трудовые коллективы заводов, разнообразных НИИ, КБ, учреждений и даже школ. Делалось это по одной простой причине – нехватке рабочих рук для сбора урожая. Механизация труда отсутствовала, поэтому трудились все вручную, на коленях, согнувшись и в других разнообразных позах. Этот нелегкий труд, разумеется, не оплачивался и осуществлялся как шефская помощь города бедной уставшей деревне.

В социализме вообще люди много делали без оплаты их труда. Кроме картошки – это субботники и воскресники, сбор металлолома, ударный труд в пользу воюющего Вьетнама и многих других борцов за свободу.

Происходил сбор урожая всегда в сентябре, редко в начале октября. Наша группа не избежала этой весёлой участи и была направлена на сбор свеклы и морковки в Луховицкий район Подмосковья, рядом с живописным берегом реки Оки. На «картошку» поехала половина нашей группы, другая половина «откосила» от этой «забавы», прикрывшись справками о слабом здоровье и другими не менее ценными документами. Всего наша команда составила четырнадцать бойцов, готовых помогать родине собирать гниющий в земле урожай. Наш курс, около двухсот человек, привезли на автобусах и разместили в трёх длинных бараках, построенных, видимо, давно для таких как мы, сезонных сборщиков корнеплодов. Руководителями всей этой студенческой братии являлись преподаватели факультета и, естественно, партийно-комсомольские активисты. Погода стояла замечательная, тёплая с ласковым осенним солнышком. В первый же вечер пошли купаться на Оку, девочки налево, мальчики направо, потому как плавки и купальники никто не брал, купались голыми. Вода бодрила, но совсем ещё не остыла.

На следующий день утром, после завтрака, начальники повели всех в поле, обозначили «фронт работ», пожелали трудовых успехов и удалились, наверное, писать планы и отчёты. Свёкла в земле сидела крепко, вылезать не хотела, приходилось прилагать усилия, посылать добрые слова в её адрес, трудиться, короче говоря. После обеда наш любимый староста группы объявил нам интересное предложение, исходившее от высокого руководства. Так как среди нас не было девочек, группа небольшая и сплочённая, начальники предлагали отправить нас вместо свёклы на строительные работы для этого же совхоза. Проживание, питание, спец одежда, всё по строительным нормам и стандартам. Мы, естественно, с радостью согласились. Работать на стройке чего угодно гораздо интересней, чем весь день в позе «зю» ползать по полю. В этот же день быстро собрались, и к вечеру совхозный автобус доставил всю нашу бригаду к месту жительства и труда. Разместили в трёх строительных вагончиках, тёплых, с чистым бельём и двухъярусными кроватями. Утром выдали новые телогрейки, рукавицы, строительные тёплые шлемы и сапоги. Совхоз строит большой животноводческий комплекс. Часть объектов в стадии завершения, а некоторые ещё и не начинали строить. Нам поручили возводить пожарный резервуар для хранения воды. Предстояло делать кирпичную кладку в четыре ряда с плотной гидроизоляцией. В помощь определили строительный кран с симпатичной крановщицей. Получив мастерки и лопаты, начали работать. Кран подавал кирпич в поддонах и раствор для кладки. Работа закипела. На обед пошли пешком, около трёх километров. Потеряли много времени. Наш староста, он же теперь и бригадир, сходил к руководству совхоза, объяснил про потерю времени при перемещении пешком на обед, завтрак и ужин. Люди оказались адекватные, обеспечили нас автобусом, и мы, как сборная по хоккею, каждый день стали подъезжать к столовой, кормящей всех строителей, на персональном транспорте. Вот из-за этого автобуса и случилась история, ради которой я так долго описывал перемещения нашей студенческой бригады.

Прошло больше трёх недель с момента начала работ. Мы втянулись в трудовой ритм, закончили резервуар, и нас бросили на другие «горящие» объекты. Погода испортилась, сильно похолодало. Работали в телогрейках, свитерах и рукавицах. Грелись табаком, вечером чаем, спиртных напитков давно не употребляли из-за отсутствия денег.

В тот вечер автобус вёз нашу бригаду домой после ужина, почти стемнело. Шёл дождь, машина медленно ехала по деревенской дороге, мокрой, грязной, в ямах и колдобинах. До наших вагончиков оставалось около километра, когда автобус резко затормозил, и в свете фар мы увидели безобразную сцену – пьяный здоровенный мужик в кирзовых сапогах и расстёгнутой потёртой куртке бьёт кулаком по лицу женщину, может быть, тоже нетрезвую. Бил жестоко, грязно матерясь. Она вставала из жидкой дорожной грязи, а он опять её бил. Отвратительный мордобой вызвал праведный гнев у всех нас. Саша Чурсин, сидевший на первом от двери сидении, вдруг резко крикнул водителю: «Василич, открой». Двери автобуса со скрипом открылись, Саша ловко спрыгнул в грязь, подбежал к пьяному мужику и врезал ему в челюсть. Мужик рухнул как подкошенный, женщина истошно завопила: «Убивают! Помогите!», – и бросилась поднимать любимого из дорожной грязи. Саша быстро вернулся, двери закрылись, и мы оставили пьяную парочку разбираться дальше между собой. Приехав домой и обсудив произошедшее, поняли, что Саша молодец, защитил женщину, но влез зря, так как на Руси известно: «Милые бранятся, только тешатся», такая вот у нас, русских, забава – браниться, драться, а потом обниматься и пылко любить друг друга. Покурив, поворчав на лихие обстоятельства, легли спать. Утром опять работа, обед, ужин, после которого добыли водку через знакомых строителей, в долг, устроили вкусный вечер с выпивкой, преферансом, разговорами «за жизнь» и её прекрасную перспективу. Ближе к 22:00, в самый разгар весёлых посиделок в наш вагончик, где собралась почти вся бригада, вдруг грубо постучали. Я, так как сидел на прикупе – кто играет в преферанс, знает, что это такое, – вышел в тамбур изучить источник стука. Открыл дверной засов, повернул ручку и увидел три страшные небритые физиономии, одна из которых, быстро поднявшись по ступенькам вагончика, грубо пихнула меня в грудь и направила на моё, хоть и нетрезвое, но вполне ещё интеллигентное, лицо обрез двухстволки. Жуть. Спас Володя Фокин, вышедший в этот момент в тамбур и быстро оценивший лихую ситуацию.

Тут надо немного отступить от повествования «боевого» сюжета и рассказать коротко про Володю Фокина. Вова, в отличие от нас, школьников, поступивших в институт сразу после школы, отслужил в армии (ВДВ), год ещё учился на рабфаке, курсах для армейцев, и поэтому был старше нас на четыре года. Именно он спас нас, и, прежде всего, Сашу Чурсина, от большой беды. Так вот, Вова Фокин, увидев эти небритые лица и меня, отлетевшего в тамбурный угол, быстро сообразил, что делать. «Мужики, в чём проблема?» – первый его вопрос. Мужики, изрядно пьяные, у одного, толкнувшего меня, обрез, у второго просто двустволка, громко рявкнули: «Где этот чёрный с бородой? Давай его нам. Убивать будем». Володя, умница, слушая мужиков, тихо приоткрыл дверь в вагончик, чтобы все сидящие внутри, слышали этот диалог и принимали адекватные решения, анализируя последствия разговора с владельцами заряженных стволов. Я прочухался после толчка в грудь, встал и стал громко объяснять пьяным дядькам, что мы весьма мирные студенты и злодеев с чёрной бородой в своих рядах не держим. Все блондины, ну, или, как исключение, шатены. Дядьки не поверили и потребовали произвести осмотр жилого помещения.